Аркадий Чернецкий рассказывает, что его европейский отпуск омрачала лишь необходимость все время находиться «на низком старте»: в любой момент могла возникнуть необходимость вернуться в Екатеринбург. Формально – из-за ситуации с лесными пожарами вокруг города, но в окружении мэра говорят и о некоторых политических событиях, которые могли заставить градоначальника прервать свой отпуск. То, что мэр отъездил положенные две недели по автобанам Швейцарии, Франции и Италии, свидетельствует об относительном покое в политической жизни: ничто не угрожало положению дел настолько, чтобы пришлось лететь на Урал.

 

Еще недавно делавший громкие политические заявления о своем будущем, о судьбе города и о давлении со стороны отдельных органов власти, теперь Чернецкий не хочет говорить о политике: предлагает не будировать «горячие» темы, а сосредоточиться на городском хозяйстве. Методично перечисляет цифры социально-экономического развития города, которые растут как на дрожжах – увеличивается количество вводимого жилья, растет товарооборот, рождаемость повышается, смертность снижается – все это говорит о развитии городской среды. Есть три темы, которые становятся предметом для особого разговора, – метро, садики и дороги. Здесь, несмотря на сложности, все состоялось. Но есть проекты, о которых Чернецкий уже не упоминает без специальной просьбы журналистов – например, о «Большом Екатеринбурге», который перестали поддерживать областные власти. Недавно губернатор Мишарин даже предложил вместо административного объединения городов заняться созданием агломерации – это идет вразрез с убеждениями Чернецкого.

 

 

«Мое понимание этого дело такое. Если они собираются создавать агломерацию, то можно этим вообще не заниматься. Это абсолютно пустое занятие. Никакого толку от агломерации не будет. Если заниматься, то нужно заниматься проектом «БЕ» в виде единого муниципального образования. Я думаю, что выгоды этого объединения настолько очевидны, что здравый смысл должен восторжествовать. Единственная проблема – кто-то должен элементы этого здравого смысла доводить до всех жителей. Когда это звучит из моих уст, все трактуют это следующим образом: «Чернецкий хочет подмять под себя города-спутники». Да ничего Чернецкий не хочет подмять! Я действительно хочу, чтобы был город. Город, имеющий перспективы развития. Перспективы значительно большие, чем их имеют Екатеринбург сам по себе, Березовский сам по себе, Пышма сама по себе. Процесс объединения городов – небыстрый процесс. Давайте называть вещи своими именами: я вряд ли доработаю до того момента, когда будет существовать единый город.

 

Сегодня все карты, и козырные и нет, на руках у областного правительства. Я понимаю, был «Иннопром», некогда было заниматься. Сейчас пожары – некогда заниматься. Но нужно садиться и конкретно думать».

 

 

«Я еще не читал эти поправки. Этот документ готовился депутатами, это их дело. Насчет предлагаемого там ценза оседлости – могу сказать, что не поддерживаю десятилетний ценз. Это не совсем правильно. Какие-то ограничения должны быть, но я не вижу необходимости таких жестких критериев. Что такое десять лет? Можно ведь десять лет прожить в Екатеринбурге, учась в школе или работая на неруководящей должности».

 

 

«Никто меня ни на какие собеседования не приглашает. Думаю, раньше времени эту тему вообще не надо будоражить. Если бы я четко понимал, что мне надо идти в Совет Федерации, я бы давно в Совете Федерации был. Эдуард Эргартович меня с 2003 года благополучно сватал в Совет Федерации. Эта не та тема, которая должна сегодня обсуждаться. Чтобы согласовывать кандидатуру, нужно в первую очередь согласие человека. Пока это – не тема для разговора, по крайней мере с Москвой».

 

 

«Я не знаю, как будет развиваться ситуация. Есть предложение. Оно будет вынесено (на мой взгляд) на общественные слушания. По итогам общественных слушаний будет рассматриваться вопрос на думе. Если на общественных слушаниях будет высказана поддержка этой форме управления - хорошо. Не будет – значит, не будет такой формы. Есть процедура прохождения подобных решений. Все, что связано с уставом, должно проходить через такую процедуру».

 

 

После завершения основной пресс-конференции Аркадий Чернецкий ответил на несколько вопросов «URA.Ru».

 

 

- Я всегда предпринимал усилия для решения двух проблем. Во-первых – старался, чтобы в коллективе не существовало раздирающих противоречий. Чтобы люди, работая на идею, понимали, что они взаимосвязаны и что достижение общих целей возможно только совместными усилиями. Я считаю, что команда, которая работает со мной, соответствует этому принципу. Те люди, которые не могли работать в этих условиях, отторгались командой. Либо сами уходили.

 

Второй момент – это системность в работе. Я терпеть не могу каких-то экспромтов. Если мы хотим работать качественно и долгосрочно, должна быть система в работе. Эта система была создана, она работает неукоснительно. Строительные оперативки по четвергам идут с первой недели моей работы в администрации города – с 1992 года. Это как «Отче наш». Все знают, какие будут требования, что нужно представить, какие документы подготовить. То есть система в работе команды существует, и это облегчает работу. Это создает хороший задел, чтобы, уходя в отпуск, я не боялся экономических и хозяйственных катаклизмов. Правда, я не могу исключить политические катаклизмы. Но я уверен, что команда справится. Команде лишь нужно подкидывать иногда новые идеи, новые направления. В этом я вижу свою функцию. А все текущие вопросы должны решаться на автомате.

 

 

- Не было никакого напряжения. Первоисточником [развития событий] является  только мое желание дальше работать - либо не работать. У нас все воспринимают эти вещи с удивлением: «Да не может быть! Не может быть, чтобы чиновник сам освободил рабочее место. Ведь чиновник – это человек, который вцепился в свое кресло – не оторвать! Как он может сказать «мне не нравится эта работа»? Как у него могут быть какие-то другие интересы, какие-то просто человеческие ориентиры?

 

Конечно, определенные импульсы задавались. Они и сейчас задаются. Но в первую очередь все предопределяется не этим. Если я не захочу уходить, меня никогда и никто никуда не отправит.

 

 

- Нет, я не говорю, что я не хочу.

 

 

- Я не хочу сказать, что… В общем, я сейчас тебя запутаю, а ты потом не так напишешь.

 

 

- В определенной степени - да. Но первопричину этого вы не очень понимаете. Точнее, вообще не понимаете. Некоторые считают, что первопричины всего происходящего… традиционные. Но это не так. Они не традиционные.

 

 

- Давай доживем и отдельно поговорим про это в какой-то момент. Лучше эту тему пока не развивать. В определенный момент я четко выскажусь по этому поводу. На сегодняшний день я четко фиксирую только одно: уйду я или не уйду – определяется не внешними обстоятельствами. Это мое решение.

 

 

- Ну и что. Его тоже вызывали на допросы. Вы же сами об этом писали.

 

Понимаете, на меня очень трудно давить. Я очень не люблю, когда на меня давят. В 2003 году, если бы Эдуард Эргартович не устроил такой ажиотаж по поводу того, что он с Чернецким работать не будет и «город в кризисе», возможно, я бы даже не пошел на очередной срок. То есть он получил обратную реакцию по сравнению с тем, на что рассчитывал. Те, кто работают со мной, знают: на меня давить не нужно. Я могу воспринимать доводы разума, но вообще не приемлю какое-либо силовое давление. У нас считают, что можно «прессануть». А меня не за что «прессовать». Я спокойно к этим вещам отношусь.