На этом мероприятии было не более полутора сотен человек, но в пересказах о нем услышал едва ли не весь свердловский истеблишмент. Шутка ли: безо всяких выборов Аркадий Чернецкий пришел общаться с народом в жанре «ресторанных откровений». А за соседний столик вдруг сел губернатор Александр Мишарин! Все это – события первого вечера второго сезона «живого ток-шоу» «Правда жизни». Мероприятие проходит при медиаподдержке «URA.Ru». Наконец закончена расшифровка знаменитой беседы, готово зажигательное видео и опубликованы фотографии. Чернецкий рассказывает, почему он уходит с поста мэра, куда его уже пригласили работать, в глаза говорит губернатору – что не получается у Александра Мишарина… Приятного чтения и просмотра.

 

 

- Во-первых, здравствуйте. Теоретически я могу ответить одним словом: я ухожу. Вечных людей ни на каких постах не существует и они и не должны быть, поэтому ухожу я в любом случае. До конца своих дней я не собираюсь работать на посту мэра. Есть определенные нюансы - когда я ухожу. Я думаю, что все-таки это будет в относительно короткий временной промежуток. Ну и для начала этой нашей беседы мне ведущие наши посоветовали несколько слов сказать по поводу того, что происходит сейчас. Ну а потом уже поработаем мы с вами в режиме диалога, я постараюсь ответить на те вопросы, которые у вас возникнут.

 

Естественный вопрос – а почему, собственно, ухожу? Вы знаете, есть некий стереотип в нашем обществе, что чиновник - это обязательно тот человек, который присосался к своему месту, и его дустом с этого места вытравить невозможно, потому что ему это место дает возможность для существования. Я никогда не рассматривал ни одно из мест своей работы (а я всегда работал на достаточно высоких должностях) как место, которое для меня заказано и которое я ни при каких обстоятельствах не покину. Более того, я традиционно придерживался весьма демократических подходов и, если помнит кто-нибудь, я был очень активным противником увеличения срока для работы губернатором. И это было не потому, что я любил или не любил Эдуарда Эргартовича, а потому что я совершенно искренне считал, что на государственной службе должно быть ограничение пребывания в должности. Изначальный устав муниципального образования «город Екатеринбург» не предусматривал таких ограничений. Это тоже, кстати, мировая практика – на уровне муниципальных образований таких ограничений нет, поскольку требования к муниципальному руководителю больше требования как к хозяйственнику, нежели как к политику.

 

 

И, тем не менее, когда мы в последний раз изменяли устав, по моему настоянию такие ограничения были введены и сейчас в уставе города Екатеринбурга тоже присутствует норма – не более чем два срока. Но самое смешное, может быть самое обидное, что, в общем-то, придерживаясь достаточно прогрессивных взглядов на эту тему, я сам вынужден был идти наперекор себе. Получалось это в силу неких объективных обстоятельств каждый раз.

 

Опять же, 1999 год кто помнит. Выборы губернатора Свердловской области, к которым я по наивности готовился очень серьезно и подготовил, на мой взгляд, очень хорошую программу. Наверное, я тогда не понимал, что на выборах не нужно программы – их никто не слушает и никто не читает, что на выборах нужно улыбаться, жать руки, обещать золотые горы и так далее. В общем, эта авантюра изначально была проиграна, но, тем не менее, когда закончились выборы губернатора и наступили выборы мэра города, та программа, основы которой были прописаны в документе, который я предлагал области, она не должна была пропасть. В тот момент появились достаточно агрессивные подходы - «добить Чернецкого». Я всегда очень плохо на такие вещи реагирую. Самое последнее дело – пытаться меня шантажировать или пытаться на меня давить. Сразу возникает естественное чувство противления, так получилось и в тот раз, в 99-м году. Мы выиграли выборы мэра, и я остался работать ещё на 4 года, за эти годы был подготовлен стратегический план развития города Екатеринбурга, который потом стал базовым документом, главным организующим документом. И все десятилетие мы живем по этому документу, и все то, что мы достигли, в конечном итоге все было прописано и предусмотрено в нашем стратегическом плане.

 

Наступает 2003 год. Казалось бы, уже можно распрощаться с муниципальной службой, но я понимал, что на тот момент стратегический план был настолько неоперившееся дитя, что если его бросить, то пришедший на смену человек, просто для того чтобы стереть память о Чернецком, сотрет и этот очень качественный документ. Плюс появился знаменитый тезис Эдуарда Эргартовича - «Я с Чернецким не буду работать, даже если его выберут». Плюс посыл, который был заброшен в общество, что Екатеринбург сейчас в кризисе. Оказывается, Россия не в кризисе, Свердловская область не в кризисе, а в кризисе только город Екатеринбург. И опять же некое чувство противления привело к тому, что я пошел на выборы, и, несмотря на то что в 2003 году против меня работали все – и администрация губернатора, и партия «Единая Россия», в 2003 году мы эти выборы выиграли.

 

 

 

- Значит, это только обострило мое желание побеждать на этих выборах. Насчет преемника – надо понимать, что в таких условиях не каждый бы преемник согласился пойти на эти вещи, а во-вторых, не каждый бы смог выстоять в этих условиях.

 

Наступает следующий этап, 2008 год. Мысль о том, что нужно заканчивать работу, приходит все сильнее и сильнее. Но здесь опять же событие - ШОС. И понимание, что город находится на пике, на подъеме, и этот пик нужно обязательно довести до логического завершения. В общем, в конечном итоге (тем более что 2008 год с точки зрения выборов был относительно спокойным годом), я на выборы пошел.

 

Сегодня для меня совершенно очевидно, что нужно заканчивать муниципальную службу.Имею в виду, что все то, что нужно было сделать на данном этапе, я сделал. Начинается следующий виток, следующий этап. За те 19 лет, что я городом руководил, город Екатеринбург прошел два витка от начала до конца. Сейчас очередной виток практически закончился, и я бы хотел, чтобы новый виток начинали те люди, которые его будут заканчивать. А цикл примерно 6-7-8 лет. Это явно не укладывается в те выборные сроки, которые у меня предусмотрены. Поэтому я считаю, что не надо тратить время, нужно чтобы заходили люди, которые будут работать на перспективу.

 

 

Второй момент - насчет того, зачем менять устав. Систему сильного мэра, которая на сегодняшний день существует в городе Екатеринбурге, создавал я. И если бы меня семь или восемь лет назад спросили, какую вы систему управления городом видите, какую предпочитаете, я бы с гарантией сказал, что никакой другой системы я не вижу и не предпочитаю. Вообще человек, который вышел из системы исполнительной власти, весьма критически относится к возможности доминирования власти представительной. Но вот сейчас, по мере того как я смотрю на происходящее, выкристаллизовалось некоторое изменение позиций. Это произошло не сегодня, не вчера – это произошло несколько лет назад.

 

В этом смысле меня подтолкнул и тот опыт, который есть во многих российских городах. Это даже не опыт удачной работы сити-менеджера (большого опыта удачной работы сити-менеджера пока нет). Это опыт неудачной работы выборных мэров. Главная проблема, которая сегодня заключается в системе сильного мэра, что на этом человеке замыкаются все функции. На этом человеке замыкается хозяйственная функция: он отвечает за все, начиная от сетей водопровода и заканчивая каждой лампочкой в подъезде. Функция законотворческая – в том объеме, в котором она осуществляется на уровне города. Здесь же замыкается функция взаимодействия с вышестоящими органами власти, здесь же – функция защиты территории от вышестоящих, в том числе органов власти, от силовых структур, и так далее. То есть нагрузка получается очень большая. Нагрузка, которая человеку почти непосильна. Я это говорю на основе собственного опыта – я человек с очень крепкой психикой, который на протяжении многих лет выдерживал этот шквал, этот натиск, этот грязный поток, который лился на администрацию города. Но это совершенно не значит, что любой человек с нормальной психикой в состоянии выдерживать все эти вещи.

 

 

 

- Ну, считайте, что я супермен, да. Вы понимаете в чем дело: любой ответственный человек, который в течение всех этих лет (не семнадцати, кстати, а девятнадцати) работает, вкладывает свою жизнь и все силы в какое-то дело, он заинтересован в том, чтобы какой-нибудь чудак, который придет после него, не развалил это дело. Понимаете?

 

 

 

- Ну что, есть команда – значит, есть команда. Если мы ведем разговор о выборах, существуют риски того, что на волне популизма придут те люди, которые… Знаете, есть один сибирский город большой в Российской Федерации, там мэр чокнулся на фонтанах. Кроме этих фонтанов ничего не делает. Весь город этими фонтанами застроил.

 

- Зато красиво.

 

- Да, зато красиво. Но больше ничего нет. Поэтому естественно, что у меня отношение к этому вопросу следующее – я должен оставить систему, которая в максимальной степени защищена от неквалифицированного дилетантского отношения к этой должности. И от авантюристов на этой должности. Я считаю совершенно искренне, что система, которая была предложена и прошла в поправках Тушина-Захарова, эта та система, которая в состоянии обеспечить равновесие властей.

 

При этом, я ещё раз повторяю, главный аргумент – не система. Главный аргумент - это люди, которые будут занимать посты. Это создание системы взаимоотношений сдержек и противовесов между этими центрами власти на уровне города. Нельзя ситуацию складывать таким образом, чтобы неограниченная власть была в руках одного человека и он мог ей безраздельно пользоваться. Нужно учитывать, в том числе, и уровень нашей политической культуры. То, что сегодня имеется в городе Екатеринбурге, - это достаточно высокий уровень политической культуры. У нас практически исчезли ненормальные, ненормативные отношения с представительным органом. Вспомните, что было во времена Самаринского горсовета, кто помнит. Теперь у нас достаточно уважительные отношения - мы годами формировали эту власть. А сейчас получается некий алогизм – с одной стороны, говорят: «Чернецкий подмял под себя думу». А с другой: «Вот если мы пойдем по пути мэра - руководителя представительного органа, будут конфликты». Так что нам нужно – конфликты или не конфликты? Нам нужно нормальное, взвешенное, уважительное отношение. На стадии формирования устава нужно учесть максимум этих поправок, которые не делают фигуру выборного мэра «английской королевой» – то есть дать ему достаточные полномочия, чтобы он ощущал себя центром власти

 

 

 

- Не надо так делать, не надо. Есть полномочия, есть компетенция. Никто не говорит о том, чтобы этот мэр занимался реализацией бюджета, – бюджетом должен заниматься сити-менеджер.

 

 

- А землю, на основании положений, которые принимает дума, будет делить администрация города. Только я хочу еще раз подчеркнуть – когда я давал интервью после проведения слушаний, я сказал что люди, которые выходили на трибуну, абсолютно не знают нормативную базу. У нас и сегодня такая система существует. Прежде чем делить землю, расписывается, принимается думой весь регламент, по которому мы можем действовать. И сегодня, прежде чем начинать тратить бюджет, он расписывается до мельчайших статей. То есть только люди, которые не понимают сегодняшнюю механику реализации полномочий системы администрации города, могут говорить вот такую ересь, абсолютизируя возможности либо одной ветви власти, либо другой.

 

 

- Я и сейчас это говорю. Александр Сергеевич знает мои мысли, и я полагаю, мы с ним вопрос этот обсудим и доведем до конца. Да, я и сейчас это говорю. Я говорю, что сегодня в администрации города работают чрезвычайно квалифицированные люди. Чрезвычайно квалифицированные. Я говорю о том, что прийти на работу в администрацию города, после того как ты поле с кукурузой охранял, – не получится. Я сам, придя в администрацию города, три года самостоятельных решений принимать не мог.

 

 

 

- Нет вопросов. В данной ситуации я отстаиваю свою точку зрения, я пытаюсь донести до людей своё понимание ситуации. Если вам не нравится, вы можете в рамках закона отстаивать вашу правду. Я считаю, что действую не в своих интересах, а в ваших.

 

 

- Нет, этого срока пока нет. Я пока не знаю точно насчет 29-го, насчет 7-го. Я знаю, что у нас 12-го числа будет рассмотрение на думе тех поправок, которые предусматриваются. Никакой спешки в данной ситуации быть не должно, нужно сначала сделать одно дело, потом заниматься другим.

 

 

- Никаких условий нет. Главный вопрос, который меня беспокоит, – чтобы в администрации остались квалифицированные люди. Это не условия, это тема наших с губернатором обсуждений. Поэтому условия, шантаж, прочие вещи – это из вашего журналистского лексикона.

 

 

- Я не говорю, что он будет. Я говорю, что я предложу эту кандидатуру.

 

 

 

- Я не считаю так. Вполне возможно, что и найдется. В данной ситуации окончательное решение за депутатами – они должны, как ответственные люди, оценить все предложения и все риски. Не я принимаю решение о том, как все это будет, – решение принимают депутаты. А вот я со своей колокольни, оценив те риски, которые существуют, высказал свое личное мнение. Лично я бы в этой системе работать не смог, потому что если я беру на себя всю полноту ответственности, я должен иметь и все рычаги управления. Но и даже при этих условиях риск неквалифицированного или авантюристского подхода человека, который займет должность выборного мэра, настолько велик, что лучше на всякий случай разнести эти две функции.

 

 

Согласятся со мной депутаты или не согласятся - другой вопрос. Быть может, я преувеличиваю эти риски, быть может, я плохо разбираюсь в ситуации, но я в течение девятнадцати лет знаю всех мэров, которые были в крупных российских городах. Я знаю, как пять выборных мэров слетело в Нижнем Новгороде, я знаю, как они слетели в Омске и в других городах – три, четыре, пять мэров слетали. В том числе, потому что приходили люди не совсем те. А приходили на нормальных выборах. И я не думаю, что нижегородцы, извините за выражение, такие тупые, что они пять раз ошибались, раз за разом. Значит, что-то их трогало, значит, что-то их задевало. Программа, личность, красота может быть, на женщин действует. В данной ситуации я оцениваю риски. И ещё раз говорю – я бы в этой системе работать не смог.

 

 

- Мы на кого жалуемся? Депутатов выбираем мы. Так если депутатов мы не можем выбрать, то почему мы гарантируем, что сможем выбрать фигуру общегородского масштаба? Вы почему смотрите на этот процесс только как на процесс сегодняшнего дня? Ведь мы устав принимаем не на сегодняшний день – мы устав принимаем навсегда. Поэтому должна быть система минимально конъюнктурная – максимально объективная.

 

 

 

- Ну что же, если вы лучше меня знаете, какие я давал установки, садитесь рядышком, будете рассказывать. Вообще-то любая партия, проводя любую кампанию, исповедует тактику проведения кампании. И можно либо поддерживать эту тактику, либо противопоставить что-то действенное этой тактике. А чего жаловаться на зеркало…

 

 

 

- Я это решение принял перед выборами 2008 года. Идя на выборы, я уже говорил об этом. Два момента, из-за которых я пошел на выборы. Первый – нельзя было бросить город и область в момент подготовки к ШОСу. У нас была такая роскошная программа подготовки к ШОС, что если бы мы бросили её на полпути, мы бы не имели половины того, что имеем. Мы в прошлом году сдали миллион квадратных метров нежилых помещений, притом что среднегодовые цифры – 250-300 тысяч. Мы выходим на миллион квадратных метров жилья – это некий пик, к которому мы стремились, его нельзя было сшибить.

 

Второй момент – в тот момент началась травля людей из администрации города. Было возбуждено уголовное дело по инженерному фонду, которое благополучно после этого развалилось. После этого – дело по строителям, которое тоже благополучно развалилось. После этого было дело Шастина – по томографам, развалилось, после этого дело Глотова. Все, сегодня нет ни одного уголовного дела. И это не за один день произошло. Уйти в тот момент, когда все смаковали эти темы, я считал недостойным. Точно также я считал недостойным летом вести разговор о переходе в Совет федерации до тех пор, пока не закончено было дело Глотова. Я не хотел, чтобы кто-то ткнул мне этим в глаза и сказал, что ты, Чернецкий, убегаешь в Совет федерации. Сегодня у меня руки развязаны. Я могу пойти куда угодно.

 

 

 

- Это то, с чего я начал свой сегодняшний рассказ. Понимаете – нет вечных людей. Вообще говоря, я еще рассчитываю прожить достаточно долгую и интересную жизнь, поэтому пытаться выгадывать - «ну, давай еще месяц посидишь, давай ещё полгода» - зачем? Я что себе, применения не найду? Для меня что, зарплата в сорок три тысячи рублей, которую я получаю как глава города, это что – предел мечтаний?

 

 

- Я не считаю ее идеальной, я такого не говорил. Я сказал, что они оптимальны в данной ситуации. Я не сказал, что они идеальны. Я даже могу рассказать, в чем они неидеальны.

 

 

- Это положение федерального закона – что третья часть комиссии представляется администрацией региона.

 

 

- Я не знаю, что это за невидимая сила. Уголовные дела и давления начались задолго до Мишарина. Ни в одном моем интервью я не говорил,  что меня выдавливает Мишарин. А то, что говорят… ну тот, кто говорит – тот пусть «за базар отвечает». Еще раз я говорю – что в тот же самый Совет федерации меня провожали, начиная с 2003 года. В тот момент мне это было не нужно, я считал, что главное дело моей жизни – здесь. Никакими коврижками меня заинтересовать было нельзя. Поэтому я говорил и еще раз говорю – я уйду только сам. Если нужно идти на конфликт, вы знаете – я не боюсь идти на конфликты. Может быть, потому на меня столько грязи и вылилось за эти годы – потому что я никогда не боялся идти на конфликт. Но конфликтовать только ради конфликта или пиара я не буду. Есть элементы здравого смысла, есть моя собственная жизненная позиция.

 

 

 

-Любят.

 

 

- Примерно 45% горожан «крепко любят». Есть определенное количество, которое крепко не любит, причем те, которые крепко не любит, очень активные, писучие… Более десяти лет было очень жесткое противостояние с областной администрацией. В городском обществе поляризация – кто-то работает с администрацией города, кто-то – с администрацией области. Инерция мышления сегодняшнего – вот таки зашоренные глаза. Последние три-четыре года все, кто приезжает, говорят – город идеально чистый, по сравнению с тем, что можно видеть в других городах. Конечно это в определенной степени натяжка – мы сами так не считаем, что он идеально чистый, но продолжается это стегание себя по бокам. Зачем это нужно? Это некий идеологический штамп, от которого никто никак оторваться не может, несмотря на то, что он наносит огромный ущерб городу. Вот так себя плеткой по заднице – «Грязьбург», «Грязьбург», «Грязьбург». Для кого? Для того, чтобы достать Чернецкого? Меня не надо доставать – я сам вижу, что делается. Для того, чтобы город обгадить? Ведь в конечном итоге те люди, которые так себя ведут, они не понимают одного – это привлекательность города, это деньги города, это достаток и комфорт каждого жителя.

 

 

 

- Не стройте иллюзий, после чего это случилось. В течение десяти лет город копейки не мог выделить, чтобы купить хотя бы одну единицу уборочной техники. Мы находились в жесточайшей блокаде финансов. И вот, начиная с 2005 года, когда мы начали заниматься техникой, мы город убрали очень быстро. Вы хотя бы ради интереса проанализируйте бюджеты начала двухтысячных годов, на что деньги тратились. Мы практически не провалились ни в одном направлении – у нас трамваи не останавливались, автобусы не останавливались, теплоснабжение не прекращалось. Мы вынуждены были даже в самое тяжелое время, когда практически ни одной копейки нет, потратить почти 600 миллионов рублей для того, чтобы город с горячей водой держать. Кто постарше помнит, как два района города были практически отключены.

 

 

 

- Когда идет конструктивный разговор – конечно, может. Но в процессе митингов редко можно услышать дельную мысль. То есть, все выходят, рвут на себе тельняшки, телефонами бросаются и так далее. А дельной-то мысли нет! Я сидел на общественных слушаниях, прослушал все от первого до последнего выступления. То, что мне нужно было, я услышал. Я согласился с определенными моментами.

 

Для создания баланса нужны определенные перераспределения полномочий в сторону выборного мэра. Причем ему нужны дополнительные полномочия и по отношению к исполнительным органам власти, и по отношению к собственной думе. Он чужак в этой думе, хотя и будет в ней руководителем. Потому что он отвечает перед всем городом, а депутаты отвечают только перед своими округами, перед тридцатью тысячами человек. Поэтому ему нужны дополнительные полномочия. Конфликт интересов возможен, и между ним, как всенародно выбранным мэром, и думой. Поэтому мы должны сегодня в этих документах максимально регламентировать вещи, которые будут обеспечивать разрешение этих конфликтов в наиболее цивилизованной форме.

 

 

- Вот Александр Сергеевич здесь сидит… И я, в общем, не тот человек, который готов бросать леща налево и направо. В данной ситуации я могу сказать, что Мишарин за это время сделал несколько вещей, которые я в течение нескольких лет с предыдущим правительством решить не мог. И одна из самых серьезных подвижек, которые произошли, это вопрос по детским дошкольным учреждениям. И то, что принята в области программа детских дошкольных учреждений, и то, что город уже в этом году получил хоть маленькие, но деньги от области. Мы ни копейки до этого года не получали. Мы работали по детским садам только за счет бюджета города. Поэтому в этом году с учетом тех решений по уплотнениям, мы получим практически 5800 новых мест в детских дошкольных учреждениях. Максимум что мы имели до этого года – строили 2000 мест. Я думаю, что вам интересен скорее собственный ребенок, а не эти пять тысяч мест… Вы были у главы района?

 

 

 

- И что?

 

- Нам говорят, что все, нам уже почти шесть лет и, в общем, остался год до школы – поэтому зачем ходить в детский сад?

 

- В данном случае постановка вопроса неправильная. Мы не можем прямо сейчас сразу решить вопросы по трехлеткам, а вот шестилеток надо как раз решать в первую очередь, чтобы, по крайней мере, дети, которые не успели получить эти садиковские уневерситеты в ранние годы, перед школой успели этот период прожить. Из какого вы района?

 

 

- Вообще такие демократические традиции можно по-разному называть: кто-то называет их демократическими, кто-то – псевдодемократическими. Но они в Екатеринбурге достаточно сильны. Это ещё в конце 80-х, начале 90-х мы хорошо прочувствовали. Второй момент – политическая жизнь в Екатеринбурге всегда была на очень высоком градусе. Эта ситуация также поддерживалась складывавшимися взаимоотношениями города и области. И митинги очень часто выступали в роли инструмента достижения неких результатов в этом политическом противостоянии. Дальше понравилось, и какая-то традиция тоже сформировалась.

 

 

А некоторые митинги – вполне естественная реакция гражданского общества. И не надо их бояться и не надо от них отворачиваться. Особенно если эти вещи проходят в корректной форме и в рамках заявленной повестки. Ну и на здоровье – пусть люди выскажутся. Мое мнение в этом вопросе однозначно – мы никогда никого не разгоняли. У нас тут коммунисты рядышком – они мне двадцать лет по субботам работать не дают, орут как ненормальные. Такое впечатление, что собирается много народу, выгляну в окошко – а их там семь человек. А кричат как будто бы их там семь тысяч. Ну и что? На мой взгляд, это очень хорошая ситуация – общество себе само делает прививки. Когда стоишь и смотришь на выступление всяких коммунистов и видишь, что проходят мимо них люди абсолютно индифферентные к их крикам – начинаешь уважать наше общество. Одни хотят кричать – кричат. Другие не замечают. Это нормальная ситуация – у каждого есть своя позиция. Поэтому бояться этих вещей на мой взгляд не следует.

 

 

- Я считаю, что в этом марше несогласных не сформулирована идея. Кроме того те, кто собирает этот марш несогласных на общероссийском уровне, настолько себя дискредитировали, что не хочется их поддерживать.

 

 

 

- Вы знаете, я снова вернусь к тому документу, о котором я часто говорю, но у меня возникает ощущение, что я не дохожу до сознания людей. Я вернусь к стратегическому плану развития города. Мы его делали три года почти –  ну, два с половиной. Мы делали очень осмысленный документ. Мы его делали не для того, чтобы перед кем-то отчитаться. Нам не нужно было отчитываться ни перед Москвой, ни перед правительством области, ни перед кем. Мы его делали для себя. Мы делали главный организующий документ жизни города на ближайшие пятнадцать лет.

 

В том числе, как один из аспектов развития города, в нем фигурирует развитие культурного пространства. В том числе, когда мы говорим о развитии современного искусства, – там совершенно четкие направления определены. Мы будем делать центр современного искусства. Мы подобрали для него место, в центре города, на берегу Исети. Пока, к сожалению, мы никак не можем оттуда вечернюю школу отселить. Мы проекты согласовали с московским центром современного искусства. То есть в этом направлении у нас не какие-то абстрактные планы – у нас совершенно конкретные планы. Все, что можно сделать сегодня, не имея базовой площадки (как сегодня мы проводим биенналле), мы делаем. Надо двигаться в этом направлении. При этом идею создания большого центра современного искусства мы не откладываем.

 

 

- Что-то понимаю, что-то не понимаю, что-то нравится, что-то не нравится.

 

 

- Нет, к сожалению, не был.

 

 

- Я не очень понял, какой вопрос. Но я с вами согласен. Есть определенная категория людей, которые недовольны, и это недовольство базируется на этом тезисе, который вы сейчас выдвинули. В этом смысле я с вами совершенно согласен. Применительно к муниципальным выборам: вообще мы подписали Хартию о местном самоуправлении. Я десять лет был в Страсбурге руководителем российской делегации, поэтому я это достаточно хорошо знаю. Даже в европейской Хартии всем абсолютно по барабану, выбирается или назначается исполнительная власть. В Хартии о местном самоуправлении эта тема не обсуждается. Там узловой момент – каким образом формируется представительная власть. И в 131-м законе вот эти три модели управления городом, они прописаны, они равнозначны. Выбираемый глава исполнительной власти, выбираемый глава представительной власти, не выбираемые личности, а выбираемый орган, и назначение органом-администратором. Для России, может быть, та модель, которая была озвучена мной, и которая была предложена поправками Тушина-Захарова – она не очень типичная. Да, она несет в себе некий элемент конфликта, но я могу сказать вам абсолютно однозначно – и существующая модель несет в себе элементы конфликта, а будут эти конфликты или не будут – зависит от того, кто находится на конкретных должностях.

 

 

- Вы меня ставите в несколько неудобное положение…

 

 

- Я не привык не отвечать на вопросы. Александр Сергеевич здесь сидит, я могу при нем сказать совершенно однозначно: у него в администрации очень много слабых людей. Но то, что он сам технократ и хорошо схватывает болезненные точки – для меня это чрезвычайно важно. Я уже говорил, что с Мишариным решил несколько вопросов с одного захода. Когда я пришел к нему и сказал: «Александр Сергеевич, посмотрите, что у нас РЭК делает». Я был мальчиком еще, у нас в коммуналке у всех были электрические счетчики. И все электроэнергию покупали по счетчику. А сегодня благодаря господину Подкопаю, у нас объем расчетов по счетчикам снизился практически до 65% в городе. Потому что любой мало-мальски ушлый человек скажет – а зачем мне платить по счетчику, если я могу платить по заниженному нормативу? Он ломает этот счетчик, платит по нормативу.

 

 

Одного разговора было достаточно для того чтобы была реакция. И норматив изменили. Россель у нас не занимался техническими делами, поэтому мы с ним это и не обсуждали, собственно говоря, а с правительством предыдущим в этом вопросе работать было сложно. Они не воспринимали эти моменты, они жили наследием «холодной войны».

 

 

- Да слушайте, бросьте вы честное слово. Кремль помирил… Сами выдумаете какую-то чушь и потом её популяризируете. Никакой Кремль нас не мирил с Росселем. Просто в какой то момент задается вопрос «а зачем?». Каждый человек должен себе этот вопрос задавать почаще. А зачем? Ради чего все это делается? Если в 90-е годы Россель считал, что я претендую на его место, то после 99-го года я однозначно сказал – я на его место не претендую. А дальше возникает вопрос – а зачем? Зачем дальше воевать с городом? Это совершенно другая идеологема выстраивается – или попытки опускать город, либо попытки его поднять, показать, что у нас есть лидер и помочь этому лидеру, чтобы он потянул за собой все остальное. В этом смысле заявление Мишарина на инаугурации для меня дорогого стоило, когда было сказано, область будет помогать городу, и рассматривает город как лидера Свердловской области.

 

 

- Не надо учить ученого. Если Александру Сергеевичу понадобятся кадры, я думаю, он найдет возможность их привлечь. В том числе и из городской администрации.

 

 

- У меня была одна очень серьезная ошибка. Она была от моей некой политической наивности. Я вообще человек, пришедший из производства, и мыслил в основном категориями экономическими, думая что главное – это хорошо работать, а остальное приложится. Оказывается можно замечательно работать, и все время быть в дерьме. Потому что существует большое количество привходящих политических моментов. Потому что существует большое количество людей, которые свое благосостояние строят на том, чтобы существовать на политических разводках. Большое количество политконсультантов, журналистов свое благосостояние на этом деле и построили.

 

Насчет ошибок: я считал, что та программа, которую я хотел предложить области в 99-м году – это действительно был выверенный документ. Уже тогда в 96-97 году Екатеринбург выделялся на фоне других городов области. Я искренне хотел сказать: «Ребята, давайте мы все вместе сейчас сделаем в области так же, как сделали в городе», не понимая одной достаточно простой вещи – в городе живет 27% населения всей Свердловской области. И есть один момент – разводка, которая все мои шансы на губернатора приравнивала к нулю. Это тезис, что город живет, жирует за счет области. И как только этот тезис был насажен по всей Свердловской области, мои шансы стать губернатором свелись к нулю. Я это тоже понимал, но, тем не менее, пошел. Я не считаю это критической ошибкой. Говорят, за одного битого – двух небитых дают.

 

 

- У меня есть на этот случай одна пословица, по сути дела правильная. «Дуракам и женщинам полработы не показывают». Антей не один – это комплекс. Вот когда он торчит один как фига – он воспринимается, мягко говоря, не органично. В проекте это не одно здание – там три здания, которые подпирают друг друга. Понятно, что такие объекты как «Антей» разом не строятся.

 

 

- Не надо все вокруг сносить. Там специально зарезервированное место, которое должно быть застроено. Это будет средний небоскреб, и в итоге получится очень хорошая картинка.

 

 

- Наверное, вести дискуссию на уровне «дурак - сам дурак» - не самое лучшее дело. Когда я называл виноватых, я отнюдь не снимал вины с тех служб, которые действительно что-то недоработали. Но нельзя абсолютизировать – та ситуация, которая складывалась в январе этого года, являлась абсолютно нетрадиционной. Очень многие захотели на ней погреть руки – вот и весь разговор. Весь мир попадает в такие ситуации. В гораздо более простых условиях возникают проблемы в Европе. Я не думаю что на «Е1.Ru» это написал очень большой мой почитатель – я вообще таких почитателей на «Е1» не вижу.

 

 

 

- Две могу сказать сразу – решил бы проблему с садиками и решил бы проблему с дорогами.

 

 

- А это очень глобальное и есть... Еще перенес бы ряд столичных функций в Екатеринбург. Самое смешное, что рано или поздно к этому придут. Москва сама себя сжирает. Такая концентрация политики, финансов, экономики – там невозможно жить. Москвичи скоро на дыбы встанут и скажут – забирайте от нас либо правительство, либо еще кого-то. Это ненормальная ситуация. Я совершенно серьезно думаю, что рано или поздно часть функций федерального уровня будет перенесена в регион. И наша основная задача – подготовить регион к этому моменту. Что вам надо? Офисы? Пожалуйста, вот стоят свободные офисы. Квартиры, для того чтобы переселенных чиновников разместить? Вот квартиры, гостиницы, инфраструктура – все есть. В том, что это случится я практически не сомневаюсь.

 

 

- Я думаю, что можно было бы некоторые министерства перенести. По крайней мере, я не думаю, что министры, связанные с промышленностью должны обязательно сидеть в Москве – у нас с промышленностью связано гораздо больше, чем там.

 

 

 

- Я сразу сказал Александру Сергеевичу моё личное мнение: я против собора на площади Труда, но я в этот вопрос вмешиваться не буду, пусть люди решают. И я сдержал слово – я палец о палец не ударил для того, чтобы инициировать какие-то митинги. На мой взгляд, самое красивое место в городе – это каскад площадей по улице Ленина. Если мы заполняем площадь Труда собором – мы теряем площадь и получаем улицу Ленина в таком же варианте, как она существует между Восточной и Луначарского. Это не интересно – пусть даже там и красивый собор стоит. Что касается восстановления собора – я не против, давайте восстановим. Я даже предложил место недалеко от Храма на Крови, на горке. Церковь давно ставит вопрос о создании святого квартала. Я не против – давайте. Но только они его хотят построить вдоль улицы Карла Либкнехта – я против такого. Там замечательная видовая зона. А вот сделать по вертикальной оси – перенести памятник комсомолу и там построить этот храм – да ради бога, я двумя руками буду «за».

 

 

-Вы знаете сколько в городе стоит киосков? Четыре тысячи. Вы считаете, что я за каждым киоском буду бегать?

 

 

- Если вы думаете, что это чувство злорадства, вы сильно ошибаетесь.

 

 

- Все что имеет начало, все имеет конец. И даже очень хорошее. Можете себе представить – даже у вас все когда-то закончится. Я думаю, что Россель прекрасно понимал, что есть определенные возрастные критерии. Но Россель свое дело сделал. Сделал и с почетом ушел заниматься другими делами. Абсолютно так же я это отношу и к себе – я свое дело сделал. Начинается третий виток развития города. Начинается он с длинного разгона. А срок моих полномочий заканчивается раньше, чем эта прямая разгона закончится. Поэтому нужно чтобы на этом витке люди начинали и заканчивали его, чтобы они чувствовали полноту ответственности.

 

 

 

- Скорее всего, я все-таки уйду в Совет федерации. Чтобы потом не говорили, что меня развели как лоха, объясняю. С первого января нынешнего года изменится система комплектования СФ – он будет наполняться только из действующих депутатов. Период полномочий члена совета федерации от представителя законодательного органа – на срок полномочий законодательного органа. Сегодня срок нашего законодательного органа – до марта 2012 года. Если я туда пойду, я там год огляжусь и посмотрю. Если можно работать на результат – я там останусь работать. Если я увижу что надо там просиживать штаны – я оттуда уйду и пойду работать в бизнес. Я сегодня себе четко отдаю отчет в том что Совет федерации - это не синекура на всю оставшуюся жизнь, а это время для того чтобы мне осмотреться.

 

 

- Сразу хочу сказать – это не мой личный бизнес. У меня сегодня есть предложение, чтобы пойти членом совета директоров достаточно крупной корпорации.

 

 

- Опять же говорю свое личное мнение – я считаю, что он должен быть. Причем не в виде агломерации, а в виде единого муниципального образования. Поэтому, несмотря на то, что руководители ряда сопредельных территорий высказывают свои возражения, я считаю, что задача правительства Свердловской области и администрации губернатора – довести вопрос до логического завершения. У этого проекта реальных минусов нет. У него есть реальные сложности воплощения и достаточно серьезный инкубационный период. Поэтому то, что мы рано или поздно придем к нему, – я не сомневаюсь. Если бы мы к этому проекту пришли не в 2010 году, а когда он у нас попал в 2003 году в стратегический план, уже сегодня бы нормально застраивался ряд площадок между Верхней Пышмой и Екатеринбургом. А сегодня он застраивается сараями – потому что это окраина Екатеринбурга и окраина Пышмы.

 

 

 

- Насчет музыки - две достаточно несовместимых вещи. Я люблю джаз и некоторых исполнителей шансона. Насчет книг – я читаю сейчас такую вещь, «Атлант расправил плечи». Очень советую, из нее много понимаешь.

 

 

Я и с коньяком могу… Тост-то говорить как раз самое простое дело. Какая бы ни была система управления городом, какие бы люди не стояли в системе управления городом – главное, чтобы город развивался. Сегодня мы среди городов-миллионников лучшие. И мы должны эту высокую планку пронести. Я предлагаю поднять этот бокал за наш с вами город, за любимый город, за его процветание.