«В эти августовские дни Ельцин готов был бежать в Свердловск. Тут для него подготовили бункер…»
Бывший первый зампред свердловского облисполкома Сергей Воздвиженский – о развале СССР и событиях августа 1991 года. УНИКАЛЬНЫЕ ФОТО
.jpg)
21 августа 1991 года. В этот день десятки тысяч екатеринбуржцев вышли на площадь 1905 года, протестуя против переворота, который пытался организовать ГКЧП в Москве
Путч августа 1991 года и связанные с ним события – эпизод из недавней истории нашей страны, многие еще хорошо помнят те тревожные - и вместе с тем полные надежды - дни. Но если большинство из нас смотрели на происходящие события глазами обывателей, то представители власти, советские чиновники подчас видели ситуацию под иным углом. «URA.Ru» публикует воспоминания Сергея Воздвиженского, который в 1991 году был первым заместителем председателя свердловского облисполкома. Он рассказывает о том, как ГКЧП требовал свердловчан подчиниться путчистам, а Ельцин готовился бежать на Урал в случае поражения. Мы проиллюстрировали это интервью фотографиями Сергея Крылова, который снимал события августа 1991 года в Свердловске.
- Сергей Борисович, распад СССР – это объективное историческое событие или проявление воли конкретных личностей?
- Советский Союз был обречен уже при Брежневе. Он распался, прежде всего, из-за аппетитов партийной элиты. Она жила очень скромно при Сталине и даже при Хрущеве. Брежнев, свергнувший Хрущева, на его примере прекрасно понимал, что верховная власть, какой бы могущественной она ни была, хрупка, и охранял ее всеми силами. Стараясь подчинить себе, как сейчас говорят, «вертикаль власти», добиться от нее абсолютной лояльности и преданности, он дал элите возможность извлекать из своего общественного статуса личные материальные выгоды. При Брежневе советская номенклатура – не только в ЦК и союзном правительстве, но и по всей стране - впервые по-настоящему ощутила всю прелесть своего положения.
А поскольку кичиться своим богатством было еще не принято и вообще небезопасно, она жила по правилам двурушничества, лицемерия: на людях и на словах одно – в своем кругу совсем другое.
- Советский Союз был обречен уже при Брежневе. Он распался, прежде всего, из-за аппетитов партийной элиты. Она жила очень скромно при Сталине и даже при Хрущеве. Брежнев, свергнувший Хрущева, на его примере прекрасно понимал, что верховная власть, какой бы могущественной она ни была, хрупка, и охранял ее всеми силами. Стараясь подчинить себе, как сейчас говорят, «вертикаль власти», добиться от нее абсолютной лояльности и преданности, он дал элите возможность извлекать из своего общественного статуса личные материальные выгоды. При Брежневе советская номенклатура – не только в ЦК и союзном правительстве, но и по всей стране - впервые по-настоящему ощутила всю прелесть своего положения.
А поскольку кичиться своим богатством было еще не принято и вообще небезопасно, она жила по правилам двурушничества, лицемерия: на людях и на словах одно – в своем кругу совсем другое.
Это происходило в последние дни существования Свердловска – буквально через несколько дней, в начале сентября, город переименовали в Екатеринбург
Помню, как на Химмаш приехал Суслов (Михаил Андреевич Суслов, при Хрущеве и Брежневе – бессменный и влиятельнейший секретарь ЦК КПСС по идеологии, «серый кардинал» СССР – ред.). В старой шляпе, галошах, потертом плаще… Но это только среди людей, в обычной обстановке он так не одевался.
Около сотни городских предприятий тогда прекратили свою работу, еще четыре сотни трудовых коллективов высказали готовность присоединиться к стачке
Как-то мне довелось быть в кабинете Брежнева в ЦК: стулья, наверное, с 30-х годов стояли. И такая обстановка была у всех секретарей. Но при этом за пределами Старой площади (где располагался ЦК, сейчас этот комплекс зданий принадлежит администрации президента – ред.) они вели куда менее аскетичный образ жизни.
Эта манера – обживаться роскошью - передалась из Москвы «на места». Мне вспоминается, как Ельцин, еще будучи первым секретарем Свердловского обкома, переезжал в знаменитый «Дом на набережной», где селилась вся областная «верхушка». Советовался: ничего, если повесить чешские люстры, установить полированные двери? Сделать это самовольно было опасно – могли обвинить в барских замашках, отрыве от народа, доложить «наверх». Ельцин планировавший для себя большую карьеру, не мог такого позволить. Но поскольку обкомовские тоже хотели и люстры, и двери, Ельцина успокоили: конечно, можно, Борис Николаевич.
Как-то мне довелось быть в кабинете Брежнева в ЦК: стулья, наверное, с 30-х годов стояли. И такая обстановка была у всех секретарей. Но при этом за пределами Старой площади (где располагался ЦК, сейчас этот комплекс зданий принадлежит администрации президента – ред.) они вели куда менее аскетичный образ жизни.
Эта манера – обживаться роскошью - передалась из Москвы «на места». Мне вспоминается, как Ельцин, еще будучи первым секретарем Свердловского обкома, переезжал в знаменитый «Дом на набережной», где селилась вся областная «верхушка». Советовался: ничего, если повесить чешские люстры, установить полированные двери? Сделать это самовольно было опасно – могли обвинить в барских замашках, отрыве от народа, доложить «наверх». Ельцин планировавший для себя большую карьеру, не мог такого позволить. Но поскольку обкомовские тоже хотели и люстры, и двери, Ельцина успокоили: конечно, можно, Борис Николаевич.
Это была самая крупная политическая демонстрация за всю историю города
- Надо полагать, такое же двурушничество творилось и в экономике?
- Конечно. Мы, откровенно говоря, вели двойную бухгалтерию, посылали «наверх» отлакированные отчеты, чтобы не расстраивать и не раздражать начальство. Поэтому руководители государства, можно сказать, жили отчужденно, в своем мире, «под собою не чуя страны».
К тому же Горбачев под влиянием Яковлева (Александр Николаевич Яковлев, при Горбачеве – секретарь ЦК по идеологии – ред.) сделал ставку на политику – гласность, демократизация, открытие границ и т.д. В 1985-86 годах у Горбачева был колоссальный авторитет и поддержка. Я сам тогда за него горло мог перегрызть. Но уже в 1987 году наступило полное разочарование: Горбачев не хотел заниматься экономикой. Хотя была создана серьезная программа реформирования наподобие китайской. (Кстати говоря, она готовилась еще при Андропове, который и выдвинул Горбачева). Я лично принимал участие в составлении этой программы. Нас вызывали в Москву на специальные совещания, которые вел Николай Иванович Рыжков (тогда - председатель советского правительства – ред.). Два раза заходил Горбачев: посидит часок, помолчит – и уйдет.
- Надо полагать, такое же двурушничество творилось и в экономике?
- Конечно. Мы, откровенно говоря, вели двойную бухгалтерию, посылали «наверх» отлакированные отчеты, чтобы не расстраивать и не раздражать начальство. Поэтому руководители государства, можно сказать, жили отчужденно, в своем мире, «под собою не чуя страны».
К тому же Горбачев под влиянием Яковлева (Александр Николаевич Яковлев, при Горбачеве – секретарь ЦК по идеологии – ред.) сделал ставку на политику – гласность, демократизация, открытие границ и т.д. В 1985-86 годах у Горбачева был колоссальный авторитет и поддержка. Я сам тогда за него горло мог перегрызть. Но уже в 1987 году наступило полное разочарование: Горбачев не хотел заниматься экономикой. Хотя была создана серьезная программа реформирования наподобие китайской. (Кстати говоря, она готовилась еще при Андропове, который и выдвинул Горбачева). Я лично принимал участие в составлении этой программы. Нас вызывали в Москву на специальные совещания, которые вел Николай Иванович Рыжков (тогда - председатель советского правительства – ред.). Два раза заходил Горбачев: посидит часок, помолчит – и уйдет.
Как изменилось политическое сознание граждан за эти 20 лет, готовы ли они и сейчас защищать демократические ценности?
Вот так, шаг за шагом, номенклатура все больше «окукливалась», отдалялась от реальности и от народа, от его бедствий. Элита, что называется, дорвалась, и ее личная выгода – хапнуть, промолчать, не «дергаться» - превосходила интересы государства. И когда элите стало ясно, что избавление от Политбюро и союзного правительства даст ей дополнительные возможности обогащения, а народ увидел в советской системе корень зла и источник всех своих несчастий, оказалось, что Союз просто некому защищать – он оказался никому не нужен.
У СССР был шанс, он бы выжил, начнись в середине 80-х экономические реформы. Народ был готов к ним, был готов «затянуть пояса». Но время было упущено, люди разочаровались в горбачевской перестройке, и к началу 90-х уже никто ни во что не верил.
Где были вы 20 лет назад в этот августовский день?
- Ну и наши внешнеполитические неприятели тоже постарались…
- Да, прибавьте еще громадные оборонные расходы. В Советском Союзе до последнего хозяйничал военно-промышленный комплекс. Оборонный «щит» ковался в ущерб экономике, интересам населения. Американцы подпитывали амбиции СССР как «оси мира». Придумали и навязали нам СОИ (Стратегическая оборонная инициатива – во многом мифическая программа развертывания вооружений в ближнем космосе, разрекламированная президентом США Рональдом Рейганом – ред.). А мы в нее поверили, «проглотили» и грохнули огромные деньги на «адекватное реагирование». Оборонялись по всему периметру, содержали страны Варшавского договора и СЭВ, которые получали наше сырье и промышленное оборудование за копейки, а взамен слали ширпотреб и сельскохозяйственную продукцию.
На этом фоне США добились резкого снижения цен на нефть. И СССР, к тому времени уверенно сидевший на «нефтяной игле», пошел к банкротству. 1987-й был последним годом экономического подъема и стабильности. Потом все рухнуло.
- Как вы встретили август 1991-го?
- Я лежал тогда в 40-й больнице и приехал в горисполком прямо из палаты, в свитере. Нам звонили из Москвы, требовали, чтобы мы подчинились ГКЧП. Большинство в обкоме, горкоме, исполкоме, промолчали. Я тогда сказал: хунта может взять власть, но она ее не удержит, народ за ГКЧП не пойдет. «Уральский рабочий» перепечатал это выступление как редакционную статью.
Позвонил по ВЧ генерал Альберт Макашов. Потребовал, чтобы я подписал воззвание с поддержкой ГКЧП, но я отказался, сказал, что уже выступил по этому поводу и менять позицию не буду. Макашов стал ругаться на чем свет стоит, и я бросил трубку.
Потом очень быстро на площади 1905 года собралась огромная толпа. Кто-то звал сносить памятник Свердлову напротив госуниверситета. Но я предупредил: будете иметь дело с милицией. Слава богу, обошлось без массовых беспорядков: уральцы – народ взвешенный, разумный.
- Свердловск рассматривался в эти дни как «запасной плацдарм» для Ельцина?
- Да, сюда выезжала московская делегация Ельцина, осматривала бункер – мы за сутки оборудовали его спецсвязью, оружием, всем необходимым. Но ничего не понадобилось: «гэкачеписты» сами испугались возможных последствий и отказались от притязаний на власть.
Очень большую роль в этом сыграла позиция силовиков. Эдуард Эргартович Россель, он тогда одновременно возглавлял облисполком и областной совет народных депутатов, все эти дни мотался из Свердловска в Москву. Мы, надо признаться, очень боялись, что его арестуют. Но КГБ бездействовал, а милиция сразу перешла на нашу сторону. Мы готовились к выступлению армии. Но командующий военным округом сказал: это политика, я в нее не полезу. И это во многом предрешило исход дела. Если бы армия встала на сторону ГКЧП, никакой бункер Ельцину бы не помог.
- Как, вашими глазами, развивались события после провала путча?
- Ельцин стал полновластным победителем. А Горбачев сдал и свою президентскую власть, и партию, и его быстро «слили»: он не был нужен элите в России и других союзных республиках, которая почуяла новые, баснословные возможности обогащения.
Предполагалось, что председателем российского правительства станет Юрий Скоков. Именно он организовывал поддержку Ельцина, его президентство, ездил по всей стране, со всеми договаривался. Скоков продвигал программу экономических реформ, схожую с андроповско-рыжковской и с китайской: в идеологии - сохранение влияния компартии, в экономике - большого госсектора, постепенная приватизация, пошаговый, бесшоковый переход к рынку. Но однажды Скоков не поехал пить с Ельциным, а другие поехали. И постепенно Скокова оттерли, выдавили из ближайшего окружения президента. Со временем и надолго правительство возглавил Виктор Черномырдин, который во многом потакал Ельцину. Скоков таким не был, вот и остался не у дел.
- Сейчас многие говорят, что для Ельцина как типичного представителя переродившейся советской элиты демократические ценности тоже были только трамплином для захвата власти. Что вы думаете на сей счет?
- Ельцин – это воплощенное честолюбие. Он стремился во всем быть первым. И в Москву он переехал в основном не потому, что страстно желал поменять тамошние порядки, а потому там было гораздо ближе к верховной власти. Его запросы постоянно росли. Когда мы его провожали в Москву, его целью было стать секретарем ЦК, но очень скоро он стал претендовать на главный пост в стране, все равно, в каком качестве – Генерального секретаря ЦК КПСС или президента. И он им стал - так совпало, что под лозунгами демократии, рынка и т.д. Но если бы для овладения властью нужно было прославлять «дело Ленина», он сделал бы это точно также – трибунно и безапелляционно.
- Ну и наши внешнеполитические неприятели тоже постарались…
- Да, прибавьте еще громадные оборонные расходы. В Советском Союзе до последнего хозяйничал военно-промышленный комплекс. Оборонный «щит» ковался в ущерб экономике, интересам населения. Американцы подпитывали амбиции СССР как «оси мира». Придумали и навязали нам СОИ (Стратегическая оборонная инициатива – во многом мифическая программа развертывания вооружений в ближнем космосе, разрекламированная президентом США Рональдом Рейганом – ред.). А мы в нее поверили, «проглотили» и грохнули огромные деньги на «адекватное реагирование». Оборонялись по всему периметру, содержали страны Варшавского договора и СЭВ, которые получали наше сырье и промышленное оборудование за копейки, а взамен слали ширпотреб и сельскохозяйственную продукцию.
На этом фоне США добились резкого снижения цен на нефть. И СССР, к тому времени уверенно сидевший на «нефтяной игле», пошел к банкротству. 1987-й был последним годом экономического подъема и стабильности. Потом все рухнуло.
- Как вы встретили август 1991-го?
- Я лежал тогда в 40-й больнице и приехал в горисполком прямо из палаты, в свитере. Нам звонили из Москвы, требовали, чтобы мы подчинились ГКЧП. Большинство в обкоме, горкоме, исполкоме, промолчали. Я тогда сказал: хунта может взять власть, но она ее не удержит, народ за ГКЧП не пойдет. «Уральский рабочий» перепечатал это выступление как редакционную статью.
Позвонил по ВЧ генерал Альберт Макашов. Потребовал, чтобы я подписал воззвание с поддержкой ГКЧП, но я отказался, сказал, что уже выступил по этому поводу и менять позицию не буду. Макашов стал ругаться на чем свет стоит, и я бросил трубку.
Потом очень быстро на площади 1905 года собралась огромная толпа. Кто-то звал сносить памятник Свердлову напротив госуниверситета. Но я предупредил: будете иметь дело с милицией. Слава богу, обошлось без массовых беспорядков: уральцы – народ взвешенный, разумный.
- Свердловск рассматривался в эти дни как «запасной плацдарм» для Ельцина?
- Да, сюда выезжала московская делегация Ельцина, осматривала бункер – мы за сутки оборудовали его спецсвязью, оружием, всем необходимым. Но ничего не понадобилось: «гэкачеписты» сами испугались возможных последствий и отказались от притязаний на власть.
Очень большую роль в этом сыграла позиция силовиков. Эдуард Эргартович Россель, он тогда одновременно возглавлял облисполком и областной совет народных депутатов, все эти дни мотался из Свердловска в Москву. Мы, надо признаться, очень боялись, что его арестуют. Но КГБ бездействовал, а милиция сразу перешла на нашу сторону. Мы готовились к выступлению армии. Но командующий военным округом сказал: это политика, я в нее не полезу. И это во многом предрешило исход дела. Если бы армия встала на сторону ГКЧП, никакой бункер Ельцину бы не помог.
- Как, вашими глазами, развивались события после провала путча?
- Ельцин стал полновластным победителем. А Горбачев сдал и свою президентскую власть, и партию, и его быстро «слили»: он не был нужен элите в России и других союзных республиках, которая почуяла новые, баснословные возможности обогащения.
Предполагалось, что председателем российского правительства станет Юрий Скоков. Именно он организовывал поддержку Ельцина, его президентство, ездил по всей стране, со всеми договаривался. Скоков продвигал программу экономических реформ, схожую с андроповско-рыжковской и с китайской: в идеологии - сохранение влияния компартии, в экономике - большого госсектора, постепенная приватизация, пошаговый, бесшоковый переход к рынку. Но однажды Скоков не поехал пить с Ельциным, а другие поехали. И постепенно Скокова оттерли, выдавили из ближайшего окружения президента. Со временем и надолго правительство возглавил Виктор Черномырдин, который во многом потакал Ельцину. Скоков таким не был, вот и остался не у дел.
- Сейчас многие говорят, что для Ельцина как типичного представителя переродившейся советской элиты демократические ценности тоже были только трамплином для захвата власти. Что вы думаете на сей счет?
- Ельцин – это воплощенное честолюбие. Он стремился во всем быть первым. И в Москву он переехал в основном не потому, что страстно желал поменять тамошние порядки, а потому там было гораздо ближе к верховной власти. Его запросы постоянно росли. Когда мы его провожали в Москву, его целью было стать секретарем ЦК, но очень скоро он стал претендовать на главный пост в стране, все равно, в каком качестве – Генерального секретаря ЦК КПСС или президента. И он им стал - так совпало, что под лозунгами демократии, рынка и т.д. Но если бы для овладения властью нужно было прославлять «дело Ленина», он сделал бы это точно также – трибунно и безапелляционно.
Спасибо всем землякам, кто в 91-ом встал на защиту демократии
Вполне ожидаемо, что со временем в Ельцине произошли большие перемены. Я хорошо знал его в «свердловский» период - это был очень требовательный, но и компетентный руководитель. Он любил ставить изначально невыполнимые задачи – что-то построить, открыть к юбилею Октябрьской революции, партийному съезду. А пообещав руководству страны, не выполнить свое обещание он не мог. И мы, его подчиненные, не имели права не исполнить задачу, поставленную первым секретарем: надо сказать, в обкоме он был беспрекословным хозяином, перед ним все бегали на цыпочках. Поэтому напрягались все силы – но задача выполнялась, причем качественно: строили при Ельцине на совесть, он контролировал каждый шаг. Так что, невзирая на склонность к алкоголю - впрочем, в Свердловске она еще держалась в рамках - в Москве он был на хорошем счету, считался одним из самых лучших секретарей во всем Союзе. И в народе его любили и уважали – он был открытым, общительным секретарем, близким простым людям.
Это качество сыграло ключевую роль в карьере Ельцина. Когда Лигачев (Егор Кузьмич Лигачев, при Горбачеве – секретарь ЦК по кадрам – ред.) прибыл в Свердловскую область присматриваться к Ельцину, поехали в Нижний Тагил, на НТМК. Зашли в столовую доменного производства, встали в очередь вместе с рабочими, взяли щи, котлеты с гречневой кашей, компот… И вот Лигачев видит: рабочие по-простому, но с уважением здороваются с Ельциным, и он так же, по-свойски, без всякого чванства общается с ними. Тогда Ельцин оставил о себе у Лигачева хорошее впечатление, тот доложил Горбачеву, и повышение Бориса Николаевича было согласовано. Сначала он стал секретарем ЦК по строительству, потом – первым секретарем Московского горкома.
Но вот когда я наблюдал его в качестве президента, это был уже совсем другой человек: физически слабый, окруженный камарильей, изо всех сил восхвалявшей его. Если раньше перед ним стоял сдерживающий авторитет ЦК и Политбюро, то позже уже не было такой структуры, такого человека, который бы осмелился возразить ему, остановить его. И тормоза отказали.
Вполне ожидаемо, что со временем в Ельцине произошли большие перемены. Я хорошо знал его в «свердловский» период - это был очень требовательный, но и компетентный руководитель. Он любил ставить изначально невыполнимые задачи – что-то построить, открыть к юбилею Октябрьской революции, партийному съезду. А пообещав руководству страны, не выполнить свое обещание он не мог. И мы, его подчиненные, не имели права не исполнить задачу, поставленную первым секретарем: надо сказать, в обкоме он был беспрекословным хозяином, перед ним все бегали на цыпочках. Поэтому напрягались все силы – но задача выполнялась, причем качественно: строили при Ельцине на совесть, он контролировал каждый шаг. Так что, невзирая на склонность к алкоголю - впрочем, в Свердловске она еще держалась в рамках - в Москве он был на хорошем счету, считался одним из самых лучших секретарей во всем Союзе. И в народе его любили и уважали – он был открытым, общительным секретарем, близким простым людям.
Это качество сыграло ключевую роль в карьере Ельцина. Когда Лигачев (Егор Кузьмич Лигачев, при Горбачеве – секретарь ЦК по кадрам – ред.) прибыл в Свердловскую область присматриваться к Ельцину, поехали в Нижний Тагил, на НТМК. Зашли в столовую доменного производства, встали в очередь вместе с рабочими, взяли щи, котлеты с гречневой кашей, компот… И вот Лигачев видит: рабочие по-простому, но с уважением здороваются с Ельциным, и он так же, по-свойски, без всякого чванства общается с ними. Тогда Ельцин оставил о себе у Лигачева хорошее впечатление, тот доложил Горбачеву, и повышение Бориса Николаевича было согласовано. Сначала он стал секретарем ЦК по строительству, потом – первым секретарем Московского горкома.
Но вот когда я наблюдал его в качестве президента, это был уже совсем другой человек: физически слабый, окруженный камарильей, изо всех сил восхвалявшей его. Если раньше перед ним стоял сдерживающий авторитет ЦК и Политбюро, то позже уже не было такой структуры, такого человека, который бы осмелился возразить ему, остановить его. И тормоза отказали.
Публикации, размещенные на сайте www.ura.news и датированные до 19.02.2020 г., являются архивными и были
выпущены другим средством массовой информации. Редакция и учредитель не несут ответственности за публикации
других СМИ в соответствии с п. 6 ст. 57 Закона РФ от 27.12.1991 №2124-1 «О средствах массовой информации»
Сохрани номер URA.RU - сообщи новость первым!
Не упустите шанс быть в числе первых, кто узнает о главных новостях России и мира! Присоединяйтесь к подписчикам telegram-канала URA.RU и всегда оставайтесь в курсе событий, которые формируют нашу жизнь. Подписаться на URA.RU.
Комментарии ({{items[0].comments_count}})
Показать еще комментарии
оставить
свой комментарий
{{inside_publication.title}}
{{inside_publication.description}}
Комментарии ({{item.comments_count}})
Показать еще комментарии
оставить свой
комментарий
Загрузка...