Реакция аудитории на материал об Алексее Пьянкове, главе свердловского МУГИСО, была различной: кто-то вновь поверил в возможность изменений, кто-то авансом разносил чиновника в пух и прах. «Приходите и поговорим», - сказал Пьянков при встрече, и не стал даже просить вопросы для согласования. Мы и пришли, узнать: про бизнес жены, про отношения с друзьями, сколько стоят часы министра, правда ли,  что он продает попугая жако и птицефабрики, какие просьбы выполняет, а по каким лучше не обращаться, почему его недолюбливают подчиненные, когда в область придут тюменцы и все тут захватят. В общем, спросили все самое интересное. А Алексей Валерьевич – человек, не терпящий панибратства – на них ответил, как мог. Кстати, если услышите, что кто-то зовет министра «Леша» или «Валерич» - знайте – это из самого ближнего круга. Таких в области человек 5-7.

 

- Ну и биографию вы мне составили.

 

 

- В деталях. Хотя про обращение – точно подмечено. Никому не даю себя называть фамильярно, только по имени-отчеству.

 

 

- Не знаю, это подарок, который мне сделала жена. Много лет назад. Хорошо, что вы сейчас увидели мои часы, а не потом. Тогда бы было больше подозрений.

 

 

- Нет, она нигде не учредитель.  Работает архитектором по найму, занимается индивидуальными жилыми домами: где-то строит, где-то занимается отделкой.

 

 

- Структуру я представлял еще до начала работы, мне надо было оценить состояние дел. Сейчас такая оценка есть. (пауза) Я не скажу, что люди в министерстве работали плохо. Коллектив работал так, как перед ним формулировали задачу. Если не было задачи повышения капитализации, задачи добиваться реального исправления ситуации, быстро решить социальную проблему – так и делали.

 

 

 

 

- У нас в управлении активами будет исключительно инвестиционно-банковский подход: активы должны приносить доход, капитализация должна расти. Если где-то мы отходим от принципа доходности, то нужно четкое понимание, какой социальный эквивалент мы получаем. Например, у нас есть ГУП «Фармация». По ряду позиций его рентабельность крайне низкая. Она обусловлена тем, что мы содержим аптечные пункты в малонаселенных деревнях. Это социальная нагрузка, государственная миссия, потому что ни один коммерсант туда не поедет. Государство приходит в бизнес тогда, когда эта сфера не интересна частному бизнесу.

 

 

- Так можно говорить о ГУПах, которые бы создавались сейчас, но в целом у ГУПов долгая история: у каких-то социальной нагрузки мало. Например, «Монетный щебеночный завод».

 

 

- Мы и говорим, что те акционерные общества (а ГУПы мы продать не можем, их сначала нужно акционировать), что не несут социальной нагрузки, чья деятельность не оказывает существенного влияния на экономическое развитие региона – должны быть подготовлены к реализации. Но продавать нужно на росте, и включать в стоимость не только цену зданий, но и доходы будущих периодов. Так заключаются сделки в частном бизнесе, и я не вижу причин, почему государство должно продавать свою собственность иначе.  

 

Мы продаем не актив, мы продаем бизнес, и дополнительно получаем гарантии того, что производство не остановится, будет развиваться. Ни один нормальный коммерсант, заплатив за доход будущего периода, уже не остановит фабрику, пока не отобьет инвестиции, которые обычно длиной 5-7 лет.

 

 

 

 

- Да, и в плане управления мы должны повышать персональную ответственность, делать более четкими задания для топ-менеджеров.

 

 

- Сейчас есть система финансовых плановых показателей на каждый год, и вроде технология неплохая, но за их неисполнение нет никаких санкций. В частном бизнесе так не бывает.

 

 

- Практически везде или планы принимались заниженные, или они не выполнялись, и за это не применялись никакие санкции. Это первое. Во-вторых, нужны четкие показатели по повышению доходности, которые должны писаться не чиновником  в министерстве,  по  данным  из справочников, важно, привлекать специалистов  и учитывать их мнение.

 

 

- Мы привели в порядок межведомственную комиссию, которая давала оценку работе директоров. Раньше это был неповоротливый орган, который состоял из 22 чиновников, который в полном составе никогда не собирался. Сейчас мы его оптимизировали, сократили вдвое, сделали более мобильным. И эта комиссия будет давать оценку работе директоров и проводить конкурсы на замещение вакантных должностей.

 

 

- Абсолютно точно мы не отказываемся от программы приватизации.

 

 

 

 

- Да. Из нее отложены все крупные активы, и общая приватизация запланирована на 400 млн рублей (начальная цена). Это Уральская нефтяная компания, Рефтинский рыбхоз и тому подобные предприятия, не несущие социальной нагрузки.

 

 

- Я не готов давать оценку проектам, которые реализовывались до меня. Рефтинский рыбхоз – проект неплохой, но там необходимо переформатировать инвестиционную политику и завести туда деньги.

 

 

- Сейчас мы ведем проверки. Позиция губернатора, которую я полностью разделяю, - нужно проанализировать, стоит ли их продавать. Если мы в течение следующего года сможем птицефабрики запустить для работы в рынке, сориентировать их на повышение доходности – зачем продавать?

 

 

- Да. У директоров контракты истекают в августе. После этого назначается исполняющий обязанности и объявляется конкурс.

 

 

- Нет, хотя если абстрагироваться, обеспечив прозрачность и контроль за работой, пусть приходит тот, кто будет эффективен. Главное, чтобы мы понимали, куда уходит продукция, где закупаются корма. А у нас, за исключением Свердловской, три птицефабрики занимаются мясом птицы, но каждая закупает корм в разных местах, перерабатывают тоже в разных. Как осуществляют сбыт – тоже непонятно.

 

Разве в жизни так бывает, что вы, являясь владельцем трех фабрик, спокойно относились к тому, что каждая живет по отдельности? Нет, конечно. Если хозяин один – это некий холдинг, группа компаний.

 

 

 

 

- Я вошел во все советы директоров, во все советы включены наши представители, как раз для того, чтобы обладать информацией. Совет директоров определяет основные направления деятельности общества.

 

 

- Нам нужно обеспечить вертикально-интегрированную систему управления активами, по которым у нас сегодня нет окончательной ясности в эффективности их деятельности. Корпорация – один из таких активов, у общества много вопросов по ее работе, и мы не можем на это не реагировать.

 

 

- Структура сложная, но уже в первом приближении ясность по ней есть. Я доложил председателю правительства, он согласился и даны первые поручения по переформатированию системы отчетности, системы принятия решений корпорацией и ее дочерними обществами. До сентября у нас будет ясность по положению дел.

 

И потом: будучи единственным акционером, мы в любой момент, как только будут поставлены новые задачи, можем переизбрать совет директоров. Это вопрос одного дня.

 

 

- У нас есть приоритет, сформулированный губернатором – мы должны очень осторожно, консервативно подходить к расходам. И корпорация – не исключение. С другой стороны, ряд проектов уже начат, и их нужно довести до некоей точки безубыточности, потому что если их бросить сейчас, недовести до какого-то этапа – убытки будут больше. Готовность, скажем, 90% - в таком положении глупо бросать проект. Лучше довести до 100%.

 

Я убежден, что миссия корпорации намного шире, чем только «Титановая долина». Особая экономическая зона – это отдельный проект, а корпорации нужно завершить ситуацию с выставочным центром, вести подготовительную работу по важным проектам, которые не требуют больших инвестиций, но требуют административный ресурс, преодоления формальностей. Во многих проектах старт от государственной компании облегчает начало работы, и есть много частных инвесторов, готовых впоследствии выкупать проект.

 

 

 

 

- Нужно развивать все проекты, по которым есть понимание, что он приносит Свердловской области. Как только у «Корпорации развития» будет сформулировано понятное предложение – будем обсуждать. Пока есть предпроектные предложения, но все они находятся в стадии разработки.

 

 

- Предприятие остается, в ней сосредоточено значительное количество памятников. Мы сейчас получим функцию по контролю и охране памятников, должны подготовить инвестиционные паспорта на каждый памятник, по его охране, чтобы легализовать их и вовлечь в оборот с установленными параметрами. К тому же, распорядительная дирекция выступает оператором по многим объектам недвижимости, которая предоставлена на условиях преференций общественным организациям.

 

В самой дирекции произошла смена исполняющего обязанности директора. Теперь это Бердников Николай Александрович, бывший сотрудник прокуратуры, начальник отдела Генпрокуратуры в УрФО, почетный работник прокуратуры, старший советник юстиции. Честный и порядочный человек. И когда я согласовывал эту кандидатуру, говорил, что нам нужно прекратить череду скандалов, поставить человека, по которому ни у кого не будет подозрений, что приходит представитель каких-то бизнес-структур.

 

В распорядительной дирекции уже наведен порядок. Там было много людей, кто создавал видимость деятельности, получая при этом высокие зарплаты. Штатное расписание откорректировано, проведена инвентаризация всех объектов, вот у меня (показывает на шкаф за спиной) лежит папка с фотографиями.

 

 

 

 

- Да, это нормальная практика, когда любой может зайти и посмотреть. В ситуационном центре я был две недели назад, и строительство там шло ни шатко, ни валко. Сейчас на объекте одновременно работает 28 человек. К намеченному губернатором сроку здание будет сделано.

 

 

- Пока мы принимаем департамент в том составе, что был у министерства культуры. Я не сторонник кадровых революций, и мнение о подчиненных формирую самостоятельно. Придут люди, поработают месяц – о каждом из них у меня сложится мнение. Если мы с кем-то не сработаемся – будем принимать кадровые решения.

 

 

- Я не готов комментировать мотивацию моих предшественников, но когда я принимал дела, то ситуация была такой: МУГИСО от этого вопроса просто устранилось. Мы ситуацию изучили и увидели основания отстоять интересы государства. Пока они есть – будем работать.

 

 

- Да, и например мы вышли с инициативой пересмотреть план работы с госсобственностью на этот год, и от деятельности акционерных обществ получить на 200 млн рублей больше, чем было запланировано, а по земле – еще порядка 150 млн.

 

 

 

 

- Без сомнения, кому-то в коллективе мои подходы не нравятся, кто-то считает, что лучше сидеть, ничего не делать и получать зарплаты. Но основная часть коллектива старается, у кого-то не получается – мы вместе обсуждаем. Я напрямую общаюсь с начальниками отделов, с начальниками департаментов, ставлю им задачи, хотя раньше министр общался только с замами, а те – по нисходящей. Думаю, что в целом мы с коллективом сработались.

 

Работать допоздна, в выходные я никого не заставляю. Про субботу просто: если вы хотите что-то обсудить, посоветоваться, в течение недели рабочий график очень плотный. Есть потребность – я готов в субботу сесть, разобраться, вместе с вами посмотреть материалы, подумать, каким образом работать. Хотя, объективности ради, надо сказать, что все руководители подразделений получают надбавку за ненормированный рабочий день, особые условия труда. Если вам государство платит такую надбавку – будьте добры ее отрабатывать.

 

 

- У меня  нет самоцели найти какие-то компрометирующие данные, но губернатор четко поставил задачу: провести детальную инвентаризацию состояния имущества, всех проектов с участием МУГИСО, после чего представить председателю правительства и ему объективное  видение, как каждый проект развивается.

 

Губернатор ставит жесткие сроки,  и мы его не подведем – до конца августа все сделаем. Это нужно, чтобы на первое же заседание Законодательного собрания мы вышли с откорректированной программой управления госсобственностью.

 

 

- Я сторонник принципа: «Чем точнее счет – тем крепче дружба». Скрывать мы ничего не будем, все расскажем и покажем.

 

До ухода депутатов в отпуск мы собрали от них все предложения для включения в программу управления собственностью. Сейчас проанализируем и дадим оценку.

 

 

 

 

- Я отдельно встречался  с рядом депутатов, не только единороссов, задававших  эти вопросы. Все замечания собраны. Объективно, часть предложений носила рациональный характер, и мы их учтем.

 

 

- Нет, такого разговора не было. Они обращали внимание на перекосы, которые были при принятии предыдущего постановления. Например, земли рекреационного назначения неоправданно получили ставку, по которой арендные платежи исчисляются сотнями миллионов рублей. Это не укладывается ни в какую логику, и мы приведем к единому знаменателю.

 

 

- Неожиданностей не было, а мой подход не меняется: мы работаем исключительно по закону. Если закон предоставляет возможность – министерство поможет кому угодно.

 

 

- Подход один: все должно быть официально. Уже приходили люди, пытались на словах объяснить, описать ситуацию. Я такое останавливаю: приходите, записывайтесь, оформляйте обращение, прикладывайте к нему необходимые материалы, мы рассматриваем и даем ответ.

 

 

- Это не то, чтобы нежелание запачкаться, а нормальный подход чиновника. У чиновника не должно быть рассуждений, его деятельность должна быть жестко зарегламентирована, а на каждое действие должны быть оправдательные материалы. Чиновник не вправе принимать решения на основании личного субъективного мнения или отношения, мы же работаем в системе органов исполнительной власти. Это законодатели, депутаты могут высказываться, дискутировать, а мы исполняем закон, поручения губернатора. А что за исполнительская дисциплина, если я буду размышлять: делать мне или не делать?

 

 

- Неверная информация. Он уже продан, при том года три назад.