От произошедшего утром 14 марта Ямал вздрогнул. Более чем 23-тысячное население Губкинского с утра обсуждает произошедшую в спокойном городке нефтяников перестрелку. И обсуждать будет еще так долго, как силовики долго, словно боясь признаться в вероятности, прогнозировали нечто подобное. Шуму наделал 24-летний дагестанец, в свои годы сумевший поучиться на чиновника, повоевать на Кавказе, оказаться в розыске и поверить в гурий в ваххабитском раю. Вряд ли он туда попал, но вопросов на грешной земле оставил массу. Что произошло, имелись ли для этого предпосылки, что делала власть, и как отреагировали на ЧП депутаты Заксобрания Ямала — в материале «URA.Ru». Трагедия в Губкинском должна была случиться, и она случилась. Стрельба в городе началась ранним утром в недостроенном доме № 6 в 15-м микрорайоне. Сотрудники правоохранительных органов окружили здание, в котором скрывался вооруженный террорист. При себе у него был пистолет, которым он незамедлительно решил воспользоваться, заметив, что его окружили. Силовики открыли в ответ стрельбу на поражение. Ликвидировать боевика удалось при помощи снайперов. Когда в ходе перестрелки террорист оказался на линии огня, снайпер успел взять его на прицел и «нанес ранение, несовместимое с жизнью», сообщается сухим языком ФСБ-шного пресс-релиза. В спецоперации принимали участие сотрудники сразу нескольких силовых ведомств — регионального управления ФСБ России по Тюменской области во взаимодействии с управлением МВД России по ЯНАО, прокуратурой округа, с привлечением УФСИН и УФСКН по Ямалу. Местные жители в форумах писали о том, что в оцеплении были замечены автомобили с кодом номеров Свердловской области, что говорило о серьезности происходящего, к которому, видимо, готовились давно. По поступавшим из Губкинского сведениям, силовики проверяли микрорайоны города за пару дней до четвергового инцидента, проверяя квартиру за квартирой. Террористом оказался 24-летний Джамал Абдулабеков, каких немало в федеральном розыске за участие в незаконных бандформированиях. «Он вырос в Губкинском, учился в школе в Пурпе, но ему еще с детства забили голову о райских кущах, гуриях и жизни после смерти за убийство неверных. Участвовал в нападениях на КПП Дагестана. Приехал обратно на Ямал и засветился в разбое. Сдаваться отказался, несмотря на переговоры с родственниками, которые предлагали сдаться властям. Стал отстреливаться в сотрудников. Ну его и положили наглухо. Это единственный способ промыть мозги», — рассказывают на форуме интернет-портала «Губкинский — город мечты» горожане. Особенность губкинского ЧП была в том, что силовики и представители власти до максимума перекрыли поток информации о нем. Благодаря более-менее развитому интернет-сообществу города достоянием общественности стали многие детали, о чем силовики молчали до последнего. Кто-то, вроде одна из девушек, опознал в дагестанце своего одноклассника, давно не брившего ваххабитскую бороду. Первая официальная информация от ФСБ и следственного управления появилась, когда осталось лишь подтвердить факт и назвать имя убитого снайпером боевика, что силовиками и было сделано. Как известно, любую систему, в том числе государственную, характеризует не ошибка, а реакция на нее. Наблюдатели уверены, что происшествие вновь поднимет вопрос о закрытии региона для определенного круга лиц. Даже если случившееся не будет поводом для кардинального решения, то, по крайней мере, затронет вопросы миграционной политики. Так, по словам депутата Законодательного собрания ЯНАО Валерия Степанченко, для начала необходимо упорядочить миграционные процессы, обозначить права и обязанности въезжающих, решить вопрос с «резиновыми квартирами», где прописано огромное количество людей. И только после этого уже необходимо рассматривать вопросы об ограничении въезда на Ямал. «Вот говорят — закрытие Ямала это неверное решение. Но ведь в стране есть города, которые закрыты на законодательном уровне. И никто не возмущается. И где гарантии, что подобное не повторится? Кстати, в том же Губкинском в 96 году были похожие попытки», — отмечает депутат. Степанченко вторит коллега, депутат-коммунист Заксобрания ЯНАО Олег Клементьев. «С Уренгоя в сторону только запада выходят два коридора: с одной стороны 7 нитей трубопровода, с другой — 11. Ведь любой идиот может подложить на трубу взрывчатку, там только вертолет летает, охраняет, и то не каждый день. В результате так шарахнет, что мало не покажется. А если это будет зимний период, то пол-Европы окажется без газа», — придерживается куда более пессимистичного взгляда на безопасность региона парламентарий. Однако представители «партии власти», видимо, считают несколько иначе. Или делают вид. По словам депутата окружного Заксобрания и главы исполкома «Единой России» Александра Ермакова, случившееся в Губкинском — единичный случай, а ситуация на Ямале — под контролем. «Да и в целом, пока не увижу полной картины, комментировать ничего не буду», — раздраженно заявил единоросс, пояснив что садится за ужин. Поддерживает ли он обет молчания силовиков, либо действительно считает ситуацию контролируемой, неизвестно. Известно, что ранее о необходимости распространения пограничной зоны на территорию всего Ямала заявлял губернатор Ямала Дмитрий Кобылкин. Еще в минувшем феврале ямальские депутаты направили президенту Владимиру Путину обращение вернуть ограничения на въезд иностранцев и внутренних мигрантов в российскую нефтегазовую кладовую. Тогда это связывали с защитой ключевой отрасли страны от возможных террористических актов. И, учитывая, что сегодня в Губкинском силовики провели спецоперацию по поимке боевика, подозреваемого в террористических актах в составе северокавказского бандподполья, то ситуация не так проста. Кстати, аппетит единороссу Ермакову могла испортить статистика. Так, о проблемах широкомасштабной экспансии радикального ислама на Ямал в ноябре 2012 года рассказывал на консультативном совете по вопросам этноконфессиональных отношений при правительстве ЯНАО руководитель центра по противодействию экстремизму УМВД по ЯНАО Сергей Савин. Он предельно конкретно заявлял о том, что регион полон приверженцев радикального ислама и вербовщиков, под влияние которых и попал Джамал Абдулабеков. И силовики не справляются с потоком миграции. Надо отметить, что губернатор Ямала Дмитрий Кобылкин и его администрация уже предпринимала попытки упорядочить миграционные потоки. Для этого на территории округа созданы отряд ОМОН и специальный центр для содержания нелегалов, подлежащих депортации. Более того, навстречу шли и федеральные органы власти, установившие особый порядок пребывания граждан в приграничной зоне, коей является часть Ямала. Согласно директивным документам, вышедшим из ФСБ и подведомственной ей пограничной службе России, существенное ограничение права на перемещение граждан в пределах этой части полуострова объяснялось существованием приграничной зоны. В конце минувшего года на дальних подступах к Новому Уренгою, на железнодорожной станции в Коротчаево, установили пункт проверки документов. Аналогичный был установлен и при въезде в Новый Уренгой, что было аргументировано вступившим в силу и зарегистрированным в Минюсте приказом директора ФСБ РФ № 515 от 2012 года. В соответствии с ним устанавливались более строгие, чем ранее, процедуры прибытия в Новый Уренгой. С декабря 2012 года кроме документа, удостоверяющего личность, нужно иметь специальный пропуск, заказанный заранее. Проще тем, кто имел в Новом Уренгое родственников, недвижимость или работодателя. В последнем случае необходимо командировочное удостоверение. Не имеющих таковых — просто разворачивали. Однако, по словам представителя управления Федеральной пограничной службы по Курганской и Тюменской областям Андрея Юферева, сейчас ситуация изменилась, и речь закрытости города не идет. «Кто придумал, что город закрыт?! Формально, в приказе говорится о 5-километровой прибрежной зоне, в которую Новый Уренгой явно не попадает. Поэтому граждане России могут попасть в город, имея на руках только паспорт», — заявил «URA.Ru» сотрудник ФПС, дезавуируя правила, действовавшие еще в декабре. По имеющейся информации, пропускной режим был оспорен в суде, который решил придержаться буквы закона, обозначив тем самым юридический тупик. В поиске выхода из него местным властям приходится применять симптоматическое решение проблемы. Например, стучаться в Кремль и требовать изменения законодательства, либо создавать добровольные народные дружины и подключать к охране порядка казаков, что и делается в окружной Думе. Но и в этом случае без изменения федеральных законов ямальские дружинники не станут аналогом полиции, как Джамал Абдулабеков, останься он в живых, не перестал бы быть гражданином России.