Пока областные и городские чиновники увлекались политическим противостоянием, в системе здравоохранения Свердловской области назревал фурункул, вскрытие которого может стоить кресла главе свердловского минздрава Аркадию Белявскому. Несмотря на то, что больницы ежемесячно накачиваются сотнями миллионов рублей, которые лечебные учреждения даже не успевают освоить, службам скорой помощи денег катастрофически не хватает. Из «неотложки» в этом году начали увольняться врачи и фельдшеры, которые не выдерживают нагрузки и не могут свести концы с концами. Федеральный центр уже требует провести проверку в регионе. Подробности — в материале «URA.Ru». В минздраве все еще помнят выволочку, устроенную свердловским губернатором министру здравоохранения Аркадию Белявскому из-за шквала жалоб на плохую работу скорой помощи. И опасаются, что в ближайшее время Евгению Куйвашеву придется реализовать озвученную им угрозу — отправить министра в отставку, если он не сможет решить проблему. Оказалось, что сделать скорую помощь оперативней не так просто. Более того, уже в ближайшее время неотложка из «немобильной» (треть вызовов обрабатывается с превышением времени) может превратиться в недоступную. Как стало известно «URA.Ru», все последние месяцы из скорой помощи увольняются врачи, фельдшеры, водители и санитары. Только с одной кировской подстанции в Екатеринбурге за полгода уволились 10 специалистов. То же самое происходит на других станциях скорой помощи. Врачи рассказывают, что полуторатысячный штат сотрудников системы скорой помощи (в Екатеринбурге работает 11 подстанций) сократился на 100 человек. Уточнить число уволившихся с начала года врачей «URA.Ru» не удалось: в горздраве Екатеринбурга заявили, что комментария на эту тему сегодня не будет в связи с занятостью руководства. По официальной статистике ведомства, за прошлый год из всех подразделений «скорой» Екатеринбурга ушли 23 врача, 20 из которых устроились на работу в стационары. Причины, по которым люди начали увольняться, — в большой нагрузке и маленькой зарплате. «Работа очень тяжелая. Бригады не оснащены необходимым инвентарем и оборудованием. В январе даже халатов и полотенец не было, потому что тендер не провели. Нет ни кардиографов, ни нибулайзеров. На вызов к задыхающемуся годовалому ребенку едем с пустыми руками. С бинтами и обезболивающим. А когда говоришь начальству об этом — считается, что это „истерика“ персонала. А вы знаете, что у нас даже нет страховки, и в случае аварии на дороге или нападения наркомана, денег на лечение не найти, — рассказывает один из врачей, пожелавший остаться неназванным. — За одну врачебную ставку (7 суток) платят около 10 тыс. рублей. Чтобы ноги не протянуть, люди работают на две ставки, у кого хватает сил — на две с половиной. Плюс „колесные“ — это надбавка, которая плюсуется к окладу спустя три года. Чтобы зарплата стала на треть больше, нужно проработать 9 лет. А кто в этом аду столько продержится? А в последние месяцы стало хуже. Многие коллеги потеряли в деньгах. В квиточках на пару тысяч меньше стало». Проблемы с финансированием скорой помощи начались в начале года. До 2013 года служба содержалась местным бюджетом, а с 1 января оплачивать работу службы начали из средств Фонда обязательного медицинского страхования (ФОМС). Переход на так называемое одноканальное финансирование — это ключевой этап реформы здравоохранения. Суть его заключается в том, что лечебное учреждение получает деньги только из одного источника и из этих денег выплачивает зарплату, налоги, приобретает лекарства и оборудование, продукты питания и коммуналку. Но размер поступлений, заложенный в тариф для скорой помощи, оказался меньше, и денег стало не хватать, объясняет источник «URA.Ru» в областном минздраве. Он говорит, что финансирование этой службы превратилось в настоящую головную боль для ТФОМС (территориального подразделения фонда ОМС), и, когда проблема будет решена, пока непонятно. «Требуется еще несколько месяцев, чтобы все пересчитать, отладить. Но проблема в том, что скорая помощь — это особая служба… Они работают в сложных условиях и традиционно первыми начинают „бузить“. Последствия социального взрыва в скорой — непредсказуемы. Поэтому их боятся и вообще стараются не связываться», — рассказывает чиновник. По словам источника, новая система финансирования ударила не только по скорой, но и по поликлиникам, финансирование которых привязано к статистическим показателям. «В прошлом году участковые врачи получали доплату, сейчас ее нет. Теперь расчет строится на основании численности прикрепленного населения и количества принятых пациентов. Если план не выполняется — больница теряет деньги. На дыру в бюджете жалуется пятая екатеринбургская детская больница, ЦГБ№ 2, березовская и верхнесалдинские горбольницы», — рассказывает источник. О проблемах в регионе знают уже и в федеральном центре — в середине марта Свердловская область оказалась в «черном списке» Минздрава РФ и федерального ФОМС. В приказе (копия есть в распоряжении «URA.Ru»), подписанном председателем Федерального фонда обязательного медицинского страхования Натальей Стадченко, сказано, что региону необходимо проверить организации, сотрудники которых стали получать меньше, чем в прошлом году. Кроме того, в документе говорится, что свердловский ТФОМС должен провести «разъяснительную работу с руководителями медицинских организаций в части недопущения снижения среднемесячной заработной платы медицинских работников, участвующих в реализации территориальной программы обязательного медицинского страхования». Свердловский фонд должен отчитываться о ситуации в регионе регулярно «в срок до 15 числа каждого месяца». Ни в ТФОМС, ни в минздраве официально информацию о «проверках» не подтверждают. В территориальном фонде говорят, что денег в системе здравоохранения достаточно — в этом году впервые принят бездефицитный бюджет ТФОМС, а остаток на счетах больниц составляет сегодня 4,3 млрд рублей. О том, что денег в системе достаточно, говорит и пресс-секретарь минздрава Константин Шестаков. По его словам, с начала года ни одного обращения с жалобами на снижение заработной платы в ведомство не поступало. «Прибедняться — это вообще любимое занятие русского народа. Медики особенно любят выступать, а когда смотришь их зарплатные ведомости, они говорят: извините, мы ошиблись. Средняя зарплата врача в регионе — 45 тыс. рублей. Естественно, у молодого интерна и профессора или заведующего отделением разная зарплата, но ведь так и должно быть», — говорит Шестаков. Коллеги Шестакова признают, в высокотехнологичных больницах пятого уровня (крупные лечебные учреждения, нередко специализированные, способные выполнять уникальные операции и оснащенные лучшим оборудованием — Областная клиническая больница№ 1, городская больница№ 40, «Микрохирургия глаза» и др.) зарплаты докторов выше среднеобластной в 1,5-2 раза. И именно они «делают» красивые цифры для отчетов. А в обычных муниципальных больницах ситуация принципиально иная. «Официальная статистика — это лукавая вещь. Вы же понимаете, что это как средняя температура по больнице. В морге — она совсем низкая. Я — хирург высшей категории. Чтобы получить 45 тыс. рублей в месяц, о которых рапортуют областные власти, мне нужно работать 600 часов в месяц — то есть работать месяц круглыми сутками без выходных, — говорит врач одной из муниципальных областных больниц. — Поэтому лучшие кадры уходят в коммерческие клиники. Может, это и хорошо, вот только не все могут себе позволить лечиться за деньги».