Политический тяжеловес Южного Урала — бывший вице-губернатор Челябинской области Александр Уфимцев, который, даже покинув пост, сохранил часть своего влияния, стал фигурантом уголовного дела. Статья, по которой ему предъявили обвинение, не слишком серьезная. Даже если вину Уфимцева докажут, дело может быть закрыто за сроком давности. Но для него самого это означает конец карьеры. Путь во власть закрывается. Для второго фигуранта, гендиректора ЗАО «ДМБ» Дмитрия Мандрыгина, все может завершиться гораздо хуже. О подоплеке дела, о том, кто стоит за всей этой историей, а также о том, как чиновники администрации Челябинска, как «унтер-офицерские вдовы» сами себя «выпороли», — читайте в материале «URA.Ru». Когда в конце апреля Александр Уфимцев, всегда считавшийся одним из самых верных соратников губернатора Михаила Юревича, подал в отставку с поста вице-губернатора, никто всерьез не верил, что он исчезнет из информационной повестки. Ждали, что бывший чиновник проявится. «Уфимцев вернется в администрацию Челябинска! Он станет заместителем сити-менеджера Сергея Давыдова, будет руководить аппаратом», — этот слух последние две недели обсуждали во многих кабинетах. Нынешняя неделя началась с того, что пресс-служба СК РФ выдала официальное сообщение — в отношении Уфимцева возбуждено уголовное дело по п.«в» ч.3 ст.286 УК РФ (превышение должностных полномочий). Бывший чиновник подозревается в том, что в 2006 году он подписал с генеральным директором строительной фирмы ЗАО «ДМБ» Дмитрием Мандрыгиным, некий договор, позволивший последнему принимать у граждан деньги за квартиры в строящемся доме № 173 на улице Труда в Челябинске. Мандрыгин, которого обвиняют по ч.4 ст.159 УК РФ (мошенничество), собрал с граждан более 35 млн рублей (по сведениям «URA.Ru» речь идет от 37 млн рублей), а квартиры не предоставил. А теперь о самом договоре, и о том, что этому документу предшествовало. В октябре 2001 году ООО «Объединение Водоканалремстрой», которым руководил и являлся основным совладельцем Александр Овакимян, подписал с ЗАО «ДМБ» (гендиректор Дмитрий Мандрыгин) договор о совместном строительстве нового жилого дома. Администрация Челябинска, тогда мэром был Вячеслав Тарасов, выделила площадку — на улице Труда, на месте старого барака. Барак попал в программу переселения из ветхо-аварийного жилья. Строители оплатили аренду земли, мэрия гарантировала подводку коммуникаций за свой счет. За Овакимяном числилось примерно четверть квартир, остальные за Мандрыгиным. Если не считать еще 10 квартир, которые «Водоканалремстрой» и «ДМБ» обязались выделить городу. Это 16 процентов жилого фонда — тогда еще действовал старый Жилищный кодекс РФ, по которому муниципалитет имел право истребовать свою долю. В 2003 году было выдано разрешение на строительство. Причем вблизи будущего дома находился старый туберкулезный диспансер, но власти дали понять строителям, что эту проблему решат, а «ДМБ» согласилось поучаствовать в строительстве нового диспансера. Кстати, тубдиспансер так и остался на своем месте. Война вокруг элитного дома на улице Труда в Челябинске идет уже 7 лет К 2006 году элитный дом был почти готов. Администрация города не стала оплачивать коммуникации, все затраты легли на «ДМБ». Место роскошное — центр города, неподалеку парк имени Гагарина. И вдруг Александр Овакимян заявляет Мандрыгину, что выкупил муниципальную долю у мэрии. В самом деле, такой договор был — его подготовил и положил на стол Михаилу Юревичу, на тот момент мэру Челябинска, вице-мэр по вопросам градостроительства Жан Мезенцев. Градоначальник документ подписал. Причем проданы были квартиры «Водоканалремстрою» за сумму чуть более 10 млн рублей — по цене в несколько раз ниже рыночной стоимости. Все равно, как если бы речь шла о «б/у». Юревич выяснив подробности сделки, которую сам же завизировал, доверившись Мезенцеву, возмутился. Была дана команда контракт отменить. Договор расторгли в одностороннем порядке. Подписали новый контракт, с Мандрыгиным. И вот этот документ был составлен очень хитро, он походил на договор о дарении, а не на сделку купли-продажи. «ДМБ» получал в собственность муниципальный фонд, а за это обязался до конца 2006 года перечислить в бюджет 37 млн рублей — рыночная цена квартир. Причем «ДМБ» становился владельцем муниципальной доли сразу после подписания контракта, а не по итоговому расчету. Жана Мезенцева к тому времени из мэрии уволили. Точнее выгнали — история с «Водоканалремстроем» стала последней каплей в списке многочисленных промахов, допущенных чиновником. Договор с «ДМБ» уже готовил сменивший Мезенцева Дмитрий Градобоев. Почему он составил документ именно так, до сих пор не ясно. А подписал со стороны мэрии бумагу Александр Уфимцев, заменявший отсутствующего на тот момент Юревича. Тогда же Уфимцев впервые встретился с Мандрыгиным — друг друга лично до этого они просто не знали, познакомил их именно Градобоев, убедивший вице-мэра, что на этот раз все будет нормально. Кстати, Уфимцев и Мандрыгин больше не виделись и общих дел не имели. Для Жана Мезенцева, подсунувшего Юревичу договор с «Водоканалремстроем», эта история обернулась скандальным изгнанием До конца 2006 года Дмитрий Мандрыгин денег городу не перечислил. Квартиры, ранее муниципальные, он выставил на продажу, но торговля шла не очень бойко. В «ДМБ», как рассказывает «URA.Ru» Мандрыгин, честно предупреждали, что жилье имеет свою предысторию, контракт с «Водоканалремстороем» хоть и расторгнут, но это решение не закреплено судом, потому именно эти квартиры раскупали хуже. У «Водоканалремстроя» своя правда — они были первыми, кто получил право на муниципальный жилой фонд, и отмена контракта сомнительна с точки зрения закона. К тому же часть денег в бюджет уже была перечислена. Александр Овакимян к тому времени тяжело заболел, а в августе 2007 года умер. Начался спор между наследниками. Странную роль сыграл Алексей Бочкарев, зять покойного. После смерти Овакимяна он уговаривал наследников не вступать в свои права за «Водоканалремстрой» — пообещав им оставить другой бизнес покойного. Не будем вдаваться в подробности, но в итоге «Водоканалремстрой» перешел в руки Бочкарева, он в свою очередь переуступил его другому стороннему лицу, Степану Кононову. Бочкарев остался номинальным руководителем предприятия. Наследники спорили в судах, а отношения между «Водоканалремстроем» и «ДМБ» вконец испортились. Про Кононова говорят, что он был близок к бизнесменам-братьям Максиму и Вячеславу Юликам, за которыми давно и прочно закрепилась слава рейдеров. Кстати, сейчас между Юликами и Кононовым полный разлад — они не поделили Чебаркульский крановый завод. Но это уже другая история. Что же касается дома № 173 на улице Труда, то поскольку его никак не могли ввести в строй, в 2008 году стали происходить странные вещи. Появились новые владельцы бывших муниципальных квартир, с правами собственности. Акты были закреплены печатью «Водоканалремстроя» и подписаны Александром Овакимяном — якобы он чуть ли не на смертном одре распродавал жилье, которое считал своим, на основании того самого документа, что готовил Жан Мезенцев. В «ДМБ» решили, что акты продажи поддельные. Подписи были похожи на те, что ставил при жизни Александр Овакимян, но росчерки столь простые, что доказать настоящие они или фальшивые, ни один эксперт не брался. Но зато дочь Овакимяна Елена Тихонова рассказывала в судах, что отказалась отдать Кононову и Юликам печать фирмы — она хранилась у нее, когда отец уже был смертельно болен. И эта печать в единственном экземпляре, а, значит, не могла появиться на этих сомнительных документах. Кононов и Бочкарев отвечали — печатей всегда было две. На Тихонову пытались оказать давление — по рапорту таинственного сотрудника ФСБ в отношении дочери Овакимяна возбудили уголовное дело, которое потом закрыли. ФСБ проводило обыски и в ДМБ, из-за чего опять заговорили о том, что Юликов «крышуют» люди в погонах. Кстати, все документы, которые предъявляли владельцы новых квартир, вдруг пропали. Защищавшая в суде интересы «Водоканалремстроя» адвокат заявила, что бумаги у нее украли — вскрыли ночью машину, есть заявление в полицию. Далее в деле уже фигурировали копии документов, ранее заверенные нотариусом. Война разгоралась. Спорили не только за квартиры, но и за прочее имущество, за право обслуживать дом. Дело доходило до драк между охранниками фирм, а обманутые дольщики остались без жилья. А Мандрыгин в 2008 году решил рассчитаться с городом. Но первый вице-мэр Сергей Давыдов вдруг отказался принять деньги в бюджет. Тема была сомнительная — претензии Кононова, за спинами которого маячили братья Юлики, спорность разрыва контракта с Овакимяном, вся прочая суета вокруг скандального дома, странный договор с Мандрыгиным и так далее. Взять деньги Мандрыгина — значит ввязаться в войну, а этого в мэрии не хотели. Короче говоря, в «ДМБ» пришла бумага, что «никто никому ничего не должен». Но от этого все еще больше запуталось. Мандрыгин же, воюя с Юликами и Бочкаревым, добивался возбуждения уголовного дела в отношении всех троих. В 2012 году отдел полиции № 5 (Центральный район) Челябинска, а дом наконец ввели в эксплуатацию, начал расследование. У Юликов были обыски, Бочкарева даже задерживали на несколько суток. Наконец материалы передали в следственный комитет. В СК стали листать 20 томов и нашли договор, подписанный Уфимцевым и давший начало всей истории. Дальше все и закрутилось. В августе возбудили дело в отношении Мандрыгина, взяв с него подписку о невыезде. Ему устроили две очные ставки — одну с Уфимцевым, другую с Градобоевым. Александр Уфимцев заявил, что встречался с Мандрыгиным, ранее с ним знаком не был, да и теперь не пересекается. От своей подписи под договором не отказывался. Назвать рядовых исполнителей, подготовивших бумаги, не смог — давно дело было. Заместитель главы администрации Челябинска Дмитрий Градобоев уверяет, что не помнит, как составил документ, создавший столько проблем Градобоев тоже сослался на забывчивость. Не помнит, как и почему документ составили именно так — слишком много бумаг проходит через его руки. Уфимцев уехал отдыхать, а когда на прошлой неделе вернулся, ему предъявили обвинение. Получается, что Мандрыгин сам себе создал большие проблемы, когда добивался расследования — ему же за все и прилетело. Уфимцев стал жертвой собственной недальновидности, а может, интриг коллег или халатности своих подчиненных, не проследивших за порядком в документации. «Пусть разбирается следствие! — заявил сегодня, комментируя происходящее, губернатор Михаил Юревич. — Я же ничего особенного в этой истории не вижу. Это же не о хищении речь идет, в 2004 году такие договоры вообще были нормой, это потом ситуация поменялась». Во всей этой ситуации есть главные жертвы — 10 человек, которые так и остались обманутыми дольщиками, не дождавшимися своего жилья. Их квартиры пустуют — никто в них не въехал.