Виктор Контеев — в СИЗО, его супруга Лариса — в бегах. Империя опального вице-мэра Екатеринбурга — на хрупких плечах их дочери. Накануне в квартире Екатерины Контеевой, в доме ее родителей и камере отца прошли обыски. В эти дни с влиятельной семьей города что-то происходит, говорят наблюдатели. Екатерина Контеева не дает интервью, но для «URA.Ru» сделала исключение и рассказала, что происходит. В главке Следственного комитета РФ об этом узнают только через три недели! Почему умирают обвиняемые по «делу Контеева», что просит вице-мэр и как исчезла его супруга — в эксклюзивном интервью со слезами на глазах. В небольшом кабинете Екатерины Контеевой, дочери самого знаменитого подсудимого на Урале — Виктора Контеева — летучка. Приехали исполнительный директор «Уралторгснаба» (девушка наряду со своей матерью — учредитель компании) Михаил Шестаков и его юрист Олег Пересыпкин. В понедельник оба целый день простояли у входа семейного предприятия Контеевых — «Овощебазы № 4», но охрана ответственного хранителя, Татьяны Русиной, их не пустила. Поэтому сегодня юрист Пересыпкин, немолодой мужчина в очках Baldinini, сипит сорванным голосом: «Мне организовали встречу с крупным служащим Следственного комитета». И в общих чертах передает разговор с «шишкой»: — На каком основании вы разъяснили Русиной, что она имеет право пользоваться овощебазой — вещдоком, переданным ей на ответхранение? — Русиной все будет разъяснено, но я же не могу вас за руку завести. Давайте подождем судебного акта [по «делу Контеева»], который решит, чье это имущество: потерпевшей или «Уралторгснаба». — Вы в курсе, что судебное следствие очень сырое? Оно годами будет длиться... Думаете, мы будем сидеть просто так? 24 октября мне пообещали, что меня примут в Следственном комитете России. Я не блефую... Собственника овощебазы № 4 не пускают на территорию собственного предприятия. В понедельник последствия рейдерского захвата снимали десяток телекамер, но результата нет Кабинет Екатерины Контеевой — уютный и светлый. На столе — ноутбук и аккуратные кипы бумаг. На стене — иллюстрация с нью-йоркской улицы, а в дальнем углу — гимнастический шар. Здесь директор небольшого ООО «Премиум» организует услуги по аренде недвижимости. А по совместительству — решает судьбу, пожалуй, самого огромного вещдока в стране, овощебазы № 4. — Я бы поспорил, — говорит юрист. — Скоро вещдоком признают район Миасса, где проживал бывший мэр города. Его обвиняют в заказных убийствах, создании ОПГ. Он под арестом в Москве. — Знакомый сценарий? — улыбается мне Екатерина Контеева. А гости ее скромного офиса вспоминают о понедельничном стоянии в проходной родного предприятия — пытались навести на нем порядок. «Вечером назревало побоище, — продолжает юрист Пересыпкин. — Я спрашиваю одного спортсмена из 150-ти: «Вы-то кто?» Он отвечает: «Ну что, дед. Еще два шага сделай — получишь в лоб и все поймешь». Я вышел из проходной — решил не испытывать судьбу. На выезде стояла «Нива» с двумя полицейскими (один из них — майор), пересказал им все. А у вас сколько человек, спрашивают. Я говорю, мы без ЧОПа пришли — 15 простых работников. Мне в ответ — смех: «А что, вы больше никого не позовете?» Крупнейшее предприятие Екатеринбурга «Овощебаза № 4». Теперь империей Контеевых распоряжается третье лицо Руководитель «Уралторгснаба» Михаил Шестаков, крепкий зрелый мужчина в свитере и брюках, заявляет об ущербе в десятки миллионов рублей. — У нас есть информация, что Русина подняла ставку для арендаторов, — говорит Контеева. — В два раза, — кивает Шестаков. — Прежняя администрация устанавливала 17 тысяч за въезд большегрузной машины. У нее — 37-40 тысяч. — Это сказывается на ценах на фрукты, — со знанием дела заявляет девушка. А юрист Пересыпкин продолжает о походе на овощебазу: «Более ста человек — все в белых рабочих перчатках. Говорят, чтобы не перепутать своих товарищей с вашими. Там и амбал под наркотиками был. Заместитель Русиной так ему и сказал: „Витя, ты снова за кокаин?“. Все, что происходит с овощебазой, может идти только с поддержки силовых органов. Небольшая группа людей скрупулезно обдумала план, оценила действия каждого должностного лица. Отсюда и обыски у Екатерины Викторовны и двух бывших арендаторов. Им объясняют открытым текстом: это ответный шаг за заход на базу». На днях Татьяна Русина пригласила к себе юриста «Уралторгснаба»: «Размахивает письмом из СК РФ, цитируя фразу, вырванную из контекста: «Ответхранитель вправе использовать имущество». Следующее предложение в письме разъясняет: «Использование имущества возможно для сохранения его целостности и предотвращения порчи». Бумагу в руки Русина не дает никому Когда мужчины откланиваются, Екатерина Контеева становится более разговорчивой. На молодой голубоглазой девушке («хочется верить, что похожа на маму») — кофточка, шарф, бусы. Скромно и со вкусом. Но от съемок она категорически отказывается. — Зачем? Чтобы меня на улице узнавали в связи с этим делом [Контеева]? Не хотелось бы. — Неприятно быть дочерью «главы преступной группировки», как заявляет обвинитель? — Не хотелось бы обращать на себя лишнее внимание. Я достаточно непубличный человек — вы меня никогда не встретите на обложке «Стольника». Или в конце этого журнала. — Вас не встретить даже на заседаниях суда. — Я была в Кургане — специально поехала в тот день, когда не было СМИ. И в Екатеринбурге приходила три-четыре раза. Мамы тогда уже не было... — На первых заседаниях в Екатеринбурге я вас точно не видел. Почему? — Папа не хотел, чтобы я приезжала. Они с мамой считали, что процесс — ошибка, скоро он закончится. Старались нас с братом отгородить от всего этого. — В начале процесса за Виктора Владимировича публично заступалась ваша мама, Лариса. Вникала во все вопросы... — Она бы и продолжала вникать, устраивать пресс-конференции, если бы не давление на нее. Она была готова на все ради него. Ее активность мешала им [оппонентам, которых Екатерина Контеева не может назвать]. За это и получила. — Скажите честно, когда в последний раз видели ее. — Это был ее день рождения, 26 марта 2012 года. К этому времени у нее были серьезные проблемы со здоровьем — обострилась астма на фоне стресса. Проходила здесь лечение на дневном стационаре. Говорила, что займется здоровьем. О том, что уедет, она не обмолвилась. Думаю, чтобы мне было проще отвечать на вопросы, подобные вашему. — Как у нее сейчас со здоровьем? — Я понятия не имею, к сожалению. Очень надеюсь, что хорошо. Екатерина Контеева не жила с родителями около пяти лет. Но никогда не могла представить, что ее мама, Лариса Контеева, подастся в бега. Уже полтора года от объявленной международный розыск женщины нет вестей — Сейчас из близких родственников Виктора Контеева в Екатеринбурге остались вы и ваш брат Андрей. — Он учится в юракадемии. Он младше меня на восемь лет, стараюсь погружать его во все это минимально. — В это время «группа поддержки» Контеева в суде подбадривает вашего отца: «Теперь мы твоя семья». Не обидно? — Меня удивила такая фраза. Тогда на первое заседание в Кургане я не поехала — понимала, что будет много СМИ. А я на эмоциях — папу полгода не видела (последнее заседание в Екатеринбурге было закрытым). Я хотела, чтобы наша встреча была более интимной. Конечно, тет-а-тет не получается. Сейчас не разрешает судья, а в Екатеринбурге он был против свиданий. Он думал, что это серьезно скажется на нас. — Может, он и прав. По моим ощущениям, вы чувствуете себя превосходно: хорошо выглядите и говорите с улыбкой. — Я по жизни оптимист. Пессимисту на моем месте было бы тяжело. Я, конечно, могла бы рыдать, но наше общение это не украсит. — Все-таки разговоры с отцом в зале суда никто не отменял. О чем вы говорите? — Сложно говорить о чем-то личном — конвоиры не дают подходить близко. Последний раз мы разговаривали о передаче обогревателя. Я знаю, что он любит прохладу — раньше зимой с открытым окном спал. Но когда увидела его не в рубашке, а в свитере, разговор зашел про обогреватель. — Как он себя чувствует? — Всегда говорит, что хорошо. Но у него подагра, анемия, операция на желудке — нужно соблюдать строгую диету. Все, что ему можно передавать из продуктов — орехи, курага, чернослив, сыр и колбаса твердого копчения. Этим он питается третий год. — На днях от туберкулеза скончался другой подозреваемый, Роман Юсупов. — Бог судья тем, кто взял на душу этот грех. Папа говорил, что Юсупов был настолько слаб, что они носили его на руках — от клетки до клетки. То есть находился с ним в очень близком контакте. Я переживаю, но он храбрится: «Все хорошо». Обвиняемый по «делу Контеева» Роман Юсупов умер в начале недели от туберкулеза. Между тем на заседаниях суда Виктор Контеев сидел с ним в одной камере — Ему свойственно храбриться? — Да, когда ему угрожали перед арестом, он был уверен в своей невиновности. Поэтому и был задержан в своем кабинете — ему скрывать нечего. Нам он об этом ничего не говорил — обо всем узнали по факту. В последний раз я видела его на свободе 19 августа [вице-мэра арестовали 22-го]. Мы праздновали мой день рождения — сходили в ресторан. Ничего необычного я не заметила. — То есть, как бы ни завершилось дело, он будет до конца улыбаться и махать нам из-за решетки? — Да. Тем более, он понимает, что от его настроения зависит многое — на него смотрят. — Ну да, фотографии и видео с заседаний наверняка просматривает [ключевой свидетель по «делу Контеева»] Татьяна Русина. Эта женщина, я так понимаю, ваш главный оппонент? — Не думаю. Она, несомненно, играет большую роль, но ее используют. Потом она это поймет. Уровень давления на нашу семью явно не соответствует возможностям Татьяны Васильевны. — Тогда расскажите: часто у вас в гостях бывали городские элиты? — Не помню, чтобы такое было. — Отец много работал? — Он в пять утра вставал на работу, в восьмом-девятом часу приходил домой: ужинал, читал газету. Так и засыпал — с «Коммерсантом» в обнимку. В субботу он тоже работал, а в воскресенье — всегда в церковь. Там, кстати, я познакомилась с Русиной. — То есть вы привыкли жить без отца? — Я его видела мало, к сожалению. — И все-таки, вы не пытались обратиться за помощью к его товарищам из горадминистрации? — Маме в этом было проще — думаю, она кого-то знала. В отличие от меня. От мэрии есть моральная поддержка — они поздравляют его с праздниками, передают приветы — но не более. — Скоро новый глава администрации Екатеринбурга будет нанимать заместителей. Как думаете, с Виктором Владимировичем продлят контракт? — Нет, что-то мне подсказывает. Вряд ли должность отдадут человеку, который не может присутствовать на рабочем месте. — Почему всемогущая городская команда не помогает своему члену? — Мне показалось, в такой ситуации получилось, что каждый сам за себя. Когда появились первые ходатайства, к «подписантам» приходили следователи и пугали: «Знаете, на вас тоже есть документы». Самых активных быстро поставили на место. Адвокат вице-мэра Светлана Заец — свекровь Екатерины Контеевой. «Я ей доверяю, — говорит девушка. — Она больше других адвокатов заинтересована в позитивном исходе процесса» — Теперь и у вас в квартире на Сакко и Ванцетти, 47 проходят обыски. — В этой квартире я не живу — мы [с мужем] недавно оттуда переехали. Я говорила следователю, что в этой квартире ничего нет. Но он позвонил: если не подъедете через час, будем выносить дверь. Почему-то их особенно интересовал холодильник, как и в родительском доме на Шарташе. — А кто живет там? — Брат. Иногда мы к нему приезжаем. — Часто ли вам с братом приходится слышать от окружающих нелестные слова об отце? — Нет. И, поверьте, я не стыжусь и не стесняюсь, что он сидит в тюрьме. Потому что знаю: он невиновен. — Откуда такая уверенность, вы же отца редко видели? — Все-таки видела каждый день. К тому же, он очень верующий человек. Очень добрый. И многие, хочу заметить, этим пользовались. — Поэтому он за решеткой? — Его слабая черта — он очень доверчивый. Свидания с Виктором Контеевым запрещены. В последний раз его дочь говорила с ним про обогреватель — подсудимый мерзнет в СИЗО — Понимаю. Чему эта история вас научила? — Сложный вопрос [задумывается]. Не всем доверять и надеяться на собственные силы. — Вы готовы к тому, что ваш отец будет находиться в тюрьме пожизненно? — Нет, я к этому не готова. — А в противном случае, если ваш отец выйдет, как вы представляете его дальнейшую жизнь? — Я надеюсь, что он выйдет на пенсию и будет отдыхать. Он заслужил. В конце интервью Екатерина Контеева едва сдерживает слезы: «Даже при обыске не ревела. Вы об этом не пишите — Русина не должна читать об этом». На следующей неделе — очередная порция заседаний по «делу Контеева». А дальше — беспросветные десятки таких недель.