Существуют в России проблемы, которыми на государственном уровне как-то не принято заниматься. Зато с большим удовольствием к ним «присасываются» одиозные зарубежные общественные организации и с криками «ату!» разносят наши проблемы по всему миру, присовокупив к ним нелицеприятные эпитеты в адрес российского государства. И любой ответ в последующем выглядит нелепым оправданием. Почему же именно экологические проблемы российских территорий становятся «полем битвы» для зарубежных организаций? Высказывания того же Greenpeace WWF или «Беллоны» претендуют на истину в последней инстанции и не предполагают ни малейших возражений. О причинах столь недальновидного экологического равнодушия и возможных печальных последствиях — в материале «URA.Ru». «Причина в нашем бездействии», считает Богдан Новорок, член Общественной палаты РФ от Всероссийского общества охраны природы. «Экологические проблемы есть везде, — продолжает он, но, если мы не будем о них говорить — публично, масштабно — придут ангажированные экологи, поднимут шум, и на его фоне начнется выдвижение политических или экономических требований». О том, как оградиться от ненужного влияния и попасть в зависимость от сомнительной идеологии, Новорок уже знает. И предупреждает, времени для того, чтобы привлекать общественные организации к решению экологических проблем, осталось совсем мало. — Почему именно экология стала такой привлекательной темой для зарубежных общественных организаций? — Потому что у нас в чистом виде экологическая безопасность, в отличие, например, от продовольственной, мало кого интересует. Вот и появляются на свободном поле организации, использующие локальные экологические проблемы как предлог для политических и внешнеэкономических действий. Вспомните, пару лет назад сколько шума было вокруг Северо-Кавказского заповедника и озера Байкал. Потом был Химкинский лес. Сейчас все утихло, хотя существующие проблемы так и остались нерешенными. Теперь новая точка для экологических спекуляций — Арктика. И то, что мы сейчас наблюдаем, выглядит гораздо серьезнее — это не какие-то точечные выступления. На Крайнем Севере идет системная работа различных структур, которые финансируются из-за рубежа. Они активно создают общественное мнение, региональные общественные организации на местах. Экологическая организация «Беллона», финансируемая из Норвегии и специализирующаяся на проблеме коренных малочисленных народов Севера, уже создает свой саамский парламент. Какова цель этой борьбы якобы за экологию? Вовлечь российский Крайний Север в зону своих экономических интересов, влиять на добычу природных ресурсов. — Но до Ямала и, тем более, до Урала волна экологических протестов пока не докатилась? — Да. Но для нас появление организаций, подобных WWF или Greenpeace (когда это случится) не должно стать неожиданностью. Будущие попытки повлиять на наше общественное мнение мы должны предупреждать. Пока почему-то Ямал защитники экологии пока не тронули. Хотя мы в Общественной палате РФ видим, что север плотно заселен организациями, ангажированными иностранными структурами. В Мурманской, Архангельской областях, Ненецком округе вовсю разыгрывается карта КМНС. По хорошо отработанной схеме. За негативными примерами далеко ходить не надо: к любому месторождению идут зимники, гибнет поголовье оленей. И никто ведь не спорит, что нужно не только развивать добычу и инфраструктуру, но и уменьшать антропогенное воздействие на окружающую среду. Но мы об этом молчим. А, например, такие, как «Беллона», берут ее за основу, настраивают группу населения, вывозят куда-нибудь в демократическую Европу. Раздувают скандал. Принимают резолюцию — «давайте их предоставим этой территории международную защиту». — И как прекратить подобное, как вы считаете, вредное взаимодействие зарубежных экологических организаций и определенных групп населения? — Надо работать на опережение. Либо, если не успели предупредить, создавать альтернативу. И Общественные палаты — региональные, муниципальные — как раз могут этим заняться. Для этого нужны дискуссионные площадки, нужны посредники, настраивающие общение между населением и властью в режиме диалога. Сейчас мало кто знает даже о тех областных программах, которые существуют не первый год: они публикуются один раз — при принятии. А затем... тишина. Поэтому первый шаг для общественных палат — общаться с людьми, узнавать о нуждах, систематизировать, создавать некий рейтинг актуальности проблем и выходить с ним к властям. Общественная палата города или области — может и должна стать той площадкой, где аккумулируются проблемы. — А дальше? Существуют ли у Общественных палат механизмы решения существующих проблем? — К сожалению, нет ни механизмов, ни инструментов. Я считаю, что, как минимум, в структуре областной власти должен быть чиновник (вице-губернатор или вице-премьер), в обязанности которого входило бы взаимоотношение с населением в лице Общественной палаты. Тогда можно говорить о планировании, сроках и контроле за решением насущных проблем. — О каких проблемах, в первую очередь, готова говорить Общественная палата? — Есть блок вопросов, которые очень сложно решить не только на муниципальном, но даже на региональном уровне. Например, загазованность в крупных городах. Что тут можно сделать? Переходить на более качественный бензин. Может быть, мыть улицы летом. Высаживать в городах деревья и создавать зеленые коридоры. Выбросы с металлургических предприятий, которых на Урале очень много. Сейчас практически на всех заводах и комбинатах установлено новейшее очистное оборудование, но количество выбросов не сокращается, потому что растут объемы производства. Заброшенные шахты, где добывалась медная руда, такие, как на Дегтярском или Левихинском рудниках. Предприятия в банкротстве, имущество никому не передано. И проблема стока кислотных вод решается только путем выделения их областного бюджета огромных сумм на их нейтрализацию. Но с каждым годом ситуация становится все хуже. Из Дегтярки воды впадают в Волчихинское водохранилище. Кислотная вода перед дамбой гасится известью, тяжелые металлы оседают. Но... На сегодняшний день уровень этого осадка близок к критическому. И скоро придется либо дамбу поднимать, либо осадок выкачивать. Решение всех этих проблем (накопленного экологического ущерба) требует серьезного обсуждения и принятия мер на федеральном уровне. Но мы здесь не должны о них молчать. И, если проблемы волнуют людей, надо говорить, выслушивать различные предложения и делать хотя бы что-то. И заниматься этим должны общественные палаты — муниципальные и региональные. — Вы назвали проблемы глобальные, о которых, действительно, нужно говорить или даже, может быть, кричать. Но они не всегда и не везде волнуют людей... — Гораздо больше человека занимают другие, казалось бы, очень простые вещи: нелегальные свалки за окном, вырубка деревьев, безнадзорные животные. Все это можно решить на уровне муниципалитета. Если говорить о бездомных собаках. В Общественной палате России прошел экспертизу законопроект о безнадзорных животных. И был забракован. Дело в том, что в рабочем варианте законопроекта, предлагается уничтожать бродячих животных. Тогда как ученые в один голос заявляют, что это ведет лишь к увеличению поголовья. И вновь рожденные бездомные собаки будут сильнее и агрессивнее убитых бродячих животных. А ведь проблему можно решить гораздо более гуманным и простым способом. Бездомные собаки существуют, пока есть свалки. И ликвидировать их можно на уровне администрации города или поселка. При решении таких проблем общественные палаты должны стать инструментом, при помощи которых люди могут достучаться до власти. — Озвучьте тот механизм, который на ваш взгляд будет способствовать решению проблем, которые будет концентрировать общественная палата. — Ответственный чиновник — график и план мероприятий, публичный, со сроками и конкретными исполнителями — жесткий контроль за выполнением поставленных задач. Ведь сейчас мы понимаем, что экологические проблемы есть почти везде. И даже, если их нет, всегда можно что-то придумать, как было с тем же Химкинским лесом. Если их не взять под наблюдение, придет условная Чирикова, возглавит общественное движение и начнет выдвигать какие-то требования. Повторюсь, но именно поэтому проблемы нужно брать в свои руки. Признать, собрать, систематизировать. Понять, как относится население. Все это на дискуссионных площадках, путем опросов. И в итоге раз мы уже взялись за проблему, кому-то другому вклиниваться будет нерезонно. — Неужели настолько опасно «вклинивание» финансируемых из-за рубежа общественных организаций? — А вы заметили, что чаще всего об экологических проблемах начинают говорить там, где есть крупные металлургические или нефтеперерабатывающие предприятия и, как ни странно, накануне выборов. Мы ведь уже наблюдаем, как решается задача легально прийти во власть, привести свои структуры, своих ангажированных политиков. Пока это только в Москве и Санкт-Петербурге, но, если мы будем бездействовать, повторение такого сценария не за горами. — Может ли Общественная палата взять на себя обязанности некоего нефинансового аудита расходования средств общественных и благотворительных организаций? —У нас есть правоохранительные структуры, которые занимаются такими проверками. Но объем работы такой большой, что, конечно, им нужно подспорье. Для этого законодательно нужно обязать общественные организации публиковать источники поступления средств и конечную цель платежа. Сейчас они обязаны отчитываться перед Минюстом, но необходимо, чтобы они раскрывались перед населением. Когда будет такая прозрачность, станет понятно, делом ли люди занимаются, создают ли какую-то свою структуру или пиарят какую-то идею. То же самое касается и крупного бизнеса. Газпром, Лукойл или Роснефть каждый год выпускают отчеты, которые касаются благотворительной или экологической деятельности. И было бы неплохо, чтобы общественная и независимая структура, какой является Общественная палата, эти отчеты анализировала. — Но ведь бизнес старательно прячет весь негатив о своей деятельности... — Большая часть информации фактически не является закрытой. Сейчас Росгидромет, Роспотребнадзор или Росприроднадзор делают замеры. Воды, воздуха, почвы. Но эту информацию надо «переводить» на доступный для людей язык. Мы готовы собирать доступную информацию и анализировать ее. Очень часто, например, люди не видят взаимосвязи между работой предприятия и ухудшением здоровья детей в конкретном городе. Закрыть предприятие мы не в силах, создавать мощную санитарно-охранную зону тоже дорого. Но хотя бы предоставить полный объем информации, чтобы у людей появилось право выбора — жить рядом с заводом или попытаться уехать — мы обязаны. Иначе найдутся те, кто, ничего не делая, будет паразитировать на этих проблемах. Хотя даже получение информации сейчас для членов общественных палат дело непростое. Иногда получается достучаться через верха. Как было с посещением склада хранения ракет и артиллерийских снарядов в Березовском. Организация этой поездки, переписка и согласование с Министерством обороны заняли три месяца. Но когда совместными усилиями мы добились изменения порядка утилизации устаревших боеприпасов (отказались от метода подрыва и перешли к утилизации промышленным методом) это вызвало широкие отклики. И люди, живущие рядом с арсеналом, вздохнули спокойно. Поэтому еще одно требование к властям — создать механизм взаимодействия не только между населением и властью, но и между общественными палатами и предприятиями в муниципалитетах. — Получается, что сейчас все, что делается общественными палатами, это энтузиазм отдельных людей? — К сожалению. Сегодня общественные палаты — это экспертные органы. Их решения носят рекомендательный характер. Поэтому и нужно наладить выход на власть. Механизм взаимодействия общественности с властью. Сейчас это хаотичное движение. Власть захотела, собрала аффилированных и близких к себе общественников. Они сказали то, что власть хочет услышать. Все. А ведь даже в такой ситуации, как информирование, деятельность общественной палаты может принести пользу. Например, наводнение на Дальнем Востоке. Официальные цифры говорят об одном, люди приводят другие, более страшные цифры и факты. И если такая организация, как Общественная палата, даст срез народного мнения, как минимум, возрастет доверие к власти и спадет напряженность. — Самые серьезные препятствия для развития общественных и по-настоящему народных организаций — это человеческие пассивность и равнодушие. — Их можно победить только одним способом — показывать результативность действий. Равнодушие существует, пока люди уверены в том, что от их выбора ничего не зависит. А если гражданин видит, что после того, как озвучена какая-то проблема, идет диалог и вопрос решается, равнодушие постепенно исчезнет.