Поручение Владимира Путина создать единый учебник истории который месяц является яблоком раздора российского общества. Премьера предмета Holy war, готовой концепции учебника, прошла сегодня в Екатеринбурге. Но даже в аудитории молодых патриотов едва не дошло до драки. Каждый факт как будто подстрекает: в учебнике не упоминается ни один олигарх, Алла Пугачева важнее Людмилы Зыкиной, а сам президент не встречает открытой критики. Впрочем, обвинить идеолога молодых умов нельзя. Он открыто признается: учебник — идеологическое оружие для борьбы с Западом. Как Куйвашев и Тунгусов будут делить страницы, нашли ли в труде место Суворов и православные святые и что же будут думать о нашем времени дети и внуки — в материале «URA.Ru». Сегодня в УрФУ представили концепцию единого учебника истории. Презентация прошла на Всероссийском соборе патриотов не просто так. Формулируя свой наказ в апреле, президент Владимир Путин заявил, что хочет видеть в учебнике примеры «единения разных народов, традиций, культур». С одной стороны, это вызов радикалам, с другой — услада для государственников. Так и сегодня концепция вызывала то аплодисменты, то чуть не довела до драки. 30 октября концепцию утвердила рабочая группа. Труд передали президенту. После его визы будет объявлен конкурс на подготовку линейки новых учебников. Скорее всего, говорят эксперты, Российское историческое общество (на его сайте выложена концепция) сформулирует техзадание. Сами учебники вряд ли появятся раньше сентября 2015 года. «Это титаническая работа — написать историю от Адама до Обамы. Прежние учебники будут выходить постепенно — никто не будет заниматься раскулачиванием», — уверяет секретарь рабочей группы Денис Секиринский, которому сегодня в УрФУ пришлось отвечать на вопросы пытливых патриотов. — По телевизору идет передача про Сталина, — говорит преподаватель филологии из Барнаула. — Доктор исторических наук Юрий Жуков утверждает, что Хрущев свалил все злодеяния на своего предшественника. Я не предъявляю к телевидению высоких требований, но найдется учительница, которая будет рада видеть такого Сталина, или родитель, считающий: коррупционеров нужно ставить к стенке и расстреливать... — А какой он был, по вашему мнению, Сталин? — с улыбкой спрашивает Секиринский — молодой, гладко выбритый кандидат исторических наук. — Конечно, он не поедал младенцев... Но преступления, которые он совершил, остаются фактом. Да, Сталин — преступник, — говорит житель Барнаула и тут же опасливо оборачивается. Двое мужчин подскакивают с кресел, крича нечренораздельные угрозы, которые свелись к более внятной: «За Сталина ответишь, [брань]!». Один из них грозно выходит в проход. — Это ответ на ваш вопрос, — спасает ситуацию от драки Секиринский. — Все-таки история — искусство разумного компромисса. Российское общество поляризовано. Наша концепция — попытка настроить диалог... Листаю концепцию, которая напоминает 106-страничную методичку преподавателя: «Базовые принципы — толерантность, ценности гражданского общества (безопасность, свобода, ответственность), многофакторный подход, воспитательный потенциал». Падение культа личности Сталина объясняется невозможностью нахождения СССР адекватного ответа на мировые вызовы — в силу консерватизма политических институтов. А «оттепель», имеющая противоречивый характер, называется результатом отложенных общественных ожиданий первых послевоенных лет. «Брежневский период, считающийся самым стабильным периодом в истории нашей страны в XX веке, тоже неоднозначен»: системный кризис породила номенклатура, не заинтересованная в радикальных реформах. Построение социализма «с человеческим лицом» в 1988-1989 годах вышло из-под контроля власти. «При этом Горбачев оказался под огнем критика как «справа», так и «слева». А Борис Ельцин сложил свои полномочия в условиях «кризиса центральной власти, который усугублялся правительственной чехардой, коррупционными скандалами, военно-политическим кризисом в Чеченской Республике». Описание третьего периода истории Российской Федерации (2000-2012 годы) следует процитировать полностью: «В.В.Путин в рамках своего первого и второго президентских сроков сумел стабилизировать ситуацию в стране, провести меры по укреплению властной вертикали. Благоприятная конъюнктура способствовала экономическому росту, который продолжался в России вплоть до начала мирового экономического кризиса 2008 г. При президенте Д.А.Медведеве и премьер-министре В.В.Путине (май 2008 — май 2012 гг.) были предприняты меры по преодолению экономического кризиса. Преемственность власти была подтверждена возращением на пост президента России В.В. Путина в 2012 г.». Обычно, говоря о губернаторе-тяжеловесе Минтимере Шаймиеве (слева), вспоминают Муртазу Рахимова. Но у авторов новой концепции истории России его место занимают Эдуард Россель и Рамзан Кадыров Любопытно, что вместе с этими личностями в список госдеятелей современной России, которых должны знать школьники, попал первый свердловский губернатор Эдуард Россель. Таким вниманием могут похвастаться еще двое региональных лидеров — Рамзан Кадыров и Минтимер Шаймиев. Значимыми современными писателями создатели концепции считают Бориса Акунина и Виктора Пелевина. Чулпан Хаматова включена в этот список то ли как актриса, то ли общественный деятель. А в музыканты записали Юрия Шевчука и Дениса Мацуева. Не менее важные современные деятели — шахматист Гарри Каспаров, исполнители Иосиф Кобзон, Андрей Макаревич и Алла Пугачева (участник Собора просила заменить ее на Людмилу Зыкину, но получила отказ) — отнесены к Перестройке, когда они еще не вели политическую деятельность. Как и писали ранее многие СМИ, олигархи Роман Абрамович, Михаил Ходорковский, Борис Березовский, Михаил Прохоров в будущий учебник не попадут. Концепция вообще мало говорит о крупном бизнесе 90-х, хотя «олигархический» капитализм как термин присутствует. Впрочем, молодых патриотов, привезенных на Собор, это не интересует. Парня из Твери, например, заботит отношение к ГУЛАГам. «Мы не зря пишем, цитирую: «Рядом с индустриальными гигантами росли вышки концлагерей», — отвечает Секиринский. «В концепции уделено слишком мало внимания „холодной войне“. Поражение в ней вызвало самую большую геополитическую катастрофу века. Если мы не будем говорить об этом детям, катастрофа может повториться», — следующий выступающий срывает аплодисменты. «Справедливо», — замечает спикер. Тут же его спрашивают про роль православия в истории страны: «Эта тема раскрыта глубже. Например, введены имена святых». Учитель истории из Тувы пеняет на американские учебники, которые однобоко представляют Вторую мировую. «История — элемент мягкой силы, — не один раз за два часа беседы замечает Секиринский. — Россия является стереографической сверхдержавой. Она может позволить себе транслировать свою точку зрения на историю». — Должен ли учебник быть идеологическим ответом другим странам? — звучит, пожалуй, самый важный вопрос. — Мы путаем массовый артиллерийский удар с выстрелом одной винтовки, — не тушуется молодой идеолог концепции. — Учебник, призванный воспитывать у гражданина национальный взгляд на историю, — лишь один из них. — Весной Владимир Путин поручил разработать единый учебник истории. Это связано с тем, что президент переориентировался с внутренней политики на внешнюю? — продолжаю терзать Дениса Секиринского уже в перерыве. — Власть обратила внимание на гуманитарную сферу — это элемент и внешней политики, и внутренней. Только сейчас приходит осознание, что «холодную войну» мы проиграли из-за несостоятельности предложить миру конкурентоспособную идею, которая смогла бы его объединить — американская оказалась прочнее. Раньше это называлось идеологическим фронтом, сейчас — мягкой силой. Тут нужно найти баланс между мягкой силой и научными исследованиями. Научный поиск все-таки должен быть свободен. — То есть единый учебник истории станет учебником мнений историков. — Нет. Эта концепция предлагает взвешенные оценки. Они не всегда всех устраивают, потому что не все согласны на компромиссы. Если мы говорим о средней школе, дети оценок не усвоят — только запутаются и потеряют всякий интерес к истории. Когда мы говорим о старшей школе, то нужно готовить детей: есть и другая точка зрения. Чтобы они не удивлялись, отдыхая за рубежом, когда их огорошат «несусветной ерундой». — Это больше касается современной истории? — Да, изучение XIX-XX веков будет приходиться на 10-11 классы. — Уточню: мы говорим о линейном курсе истории. То есть прохождения двух циклов одного и того же материала, как учили нас, не будет? — В нашей концепции повторение не идет — это позволяет сэкономить два года от текущей программы... Тут моего собеседника отвлекают — очередной учитель любопытствует, как концепция вызовет у детей интерес к истории. Секиринский отвечает: «Самый запоминающийся учебник — Коровкина за пятый класс, черный такой. Потому что там фараоны, пирамиды, сфинксы, древние греки в тогах, пьющие чашами вино. Вопрос — в подаче материала. Древний мир подается через культуру. А наша история — через войны и политику. Иногда это хорошо, иногда плохо — нужно соблюсти баланс». «Точки зрения Виктора Суворова и Марка Солонина будут упомянуты в учебнике?» — раздается новый вопрос. Кажется, это больное место Секиринского. Он краснеет и потирает лоб: «Чаще всего упоминание Суворова у многих вызывает аллергию». А может, намекает на нравы замглавы рабочей группы, министра культуры Владимира Мединского. Группу возглавляет спикер Госдумы Сергей Нарышкин, еще один зам — руководитель Минобра Дмитрий Ливанов. Научный руководитель — директор Института всеобщей истории РАН Александр Чубарьян. — Команда «широкая», — говорит Секиринский. — Я слышал, формируется альтернативная концепция. — Было что-то от [депутата Госдумы от Челябинской области Владимира] Бурматова, но так ничем и не закончилось. — Он, в частности, критиковал ваш взгляд на Великую Отечественную войну: «цепь ошибок руководства страны». — Не было ни одного места, где бы он не потоптался. Но альтернативы не предложил. Но, надо сказать, текст концепции с тех пор значительно поменялся — было учтено много замечаний. — Современная история — самый трудный для историков раздел. В нем, например, будет место для Болотной площади? — Надо спросить у авторов учебников. Я считаю, что говорить об этом надо. Другое дело — как оценивать. С одной стороны, это волна общественной активности, но очень важно ее не переоценить. — Давайте прямо: как политика влияет на становление концепции? — В процессе ее создания — никак. Как секретарь рабочей группы я ни разу не испытал прессинга. Нам ставилась цель не создавать идеологический концепт, а лишь найти точки согласия общества, которые помогут выработать национальную идею. У США она вполне естественно существует 200 лет. У нас за этот срок столько раз менялись взгляды и трактовки! Один мой коллега предложил афоризм: «Грабли — это наше наступательное оружие». Он точно характеризует эти поиски: мы предпочитаем снести все и заново построить. Надеемся, что концепция станет первым шажком, который послужит платформой для консенсуса. — Как будет подаваться история регионов (30% от всего курса истории)? Смотрите, два месяца назад Евгений Ройзман победил кандидата от ЕР Якова Силина на выборах мэра. Это попадет в учебники для свердловчан? — Не везде есть региональные учебники. А там, где есть, лучше бы не было. Как в Татарстане — откровенно социалистический учебник, который идет вразрез с официальными трактовками и здравым смыслом. Учебник истории Урала уже есть. Нужно ли преподавать отдельно историю Екатеринбурга? А историю Свердловской области отделить от Челябинской? — Ваша концепция не отвечает на эти вопросы? — Возможны разные варианты — решать региональным властям. С этого года мы запускаем региональную историю в пилотных территориях. Это Белгород, Калининград, Тверь, Башкортостан, Новосибирск. Попробуем разные модели. — Почему не взяли Екатеринбург? — Возьмем к следующему году. Надо с чего-то начинать. — Пока же я и большинство моих ровесников заполняют пробелы в знании истории «Википедией». Насколько достоверна народная энциклопедия? — Википедия — богатейший источник для социологов. Я наблюдал, как редактировалась статья о Брежневе. В СМИ пошли поиски «золотого века» России — далеко ходить не стали и остановились на реабилитации эпохи застоя. Под воздействием вала книг и сериалов о Брежневе в «Википедии» прошли нешуточные баталии. Так общество реагирует на импульсы, спущенные сверху. Что касается исторической достоверности статей, надо смотреть в каждом конкретном случае. «Википедию» пишут не только дилетанты, но и многие мои коллеги. А несколько месяцев назад Сергей Шахрай предложил создать ресурс «Пишем историю вместе», где зарегистрированные пользователи, специалисты, методом таких же дискуссий создавали бы статьи. Это была бы «Википедия» со знаком качества.