Современный Екатеринбург породил не так много имен, которые могли стать безусловными символами постиндустриальной эпохи. Ельцин, Шахрин? Да. Крапивин, Чепиков? Возможно. Ройзман, Новиков? Это фамилии людей, которые формируют представление о пространстве здесь и сейчас, но принадлежат людям с неоднозначной репутацией. Но город мучительно ищет «якорные точки», в попытке определить свой статус и образ в современной России. С одной стороны, хочется видеть в новых мифах и символах привязку к истории. С другой — раскрыть в них образ свободного духом мегаполиса. Поэт Борис Рыжий, чья жизнь — один большой миф, и его творчество, признанное в том числе и за рубежом, вполне могут (и должны) стать одним из екатеринбургских «брендов с человеческим лицом». «URA.Ru» попыталось узнать, на какой стадии сегодня находится процесс мифологизации и какие трудности возникают при попытках работать с «именем», как на Западе. Журналист Алексей Мельников, известный в литературной среде, как «рыжевед», подготовил и уже предлагает приобрести авторский экземпляры книга «Борис Рыжий. Введение в мифологию». Но жизнь поэта, рассказанная через воспоминания его знакомых и переложенная на бумагу, вызывает мощный негатив у сестры Бориса Рыжего и ее мужа. А автор книги даже удостоился пощечины во время поэтического вечера памяти, не говоря о многочисленных взаимных оскорблениях, высказанных в электронной переписке. Почему попытка рассказать о человеке, который писал фантастические стихи, переведенные на многие европейские языки, получившем премию «Антибукер» и внезапно ушедшем из жизни, в его родном городе стала поводом для литературоведческого скандала? Мельников заинтересовался творчеством Бориса Рыжего уже после его смерти. 7 мая 2001 года, оставив предсмертную записку со словами «Я всех любил. Без дураков», поэт ушел из жизни — повесился. В 2003 году Мельников начал не только читать странные, но талантливые стихи Рыжего, но знакомиться и разговаривать с людьми, которые знали Бориса. Его интересовало все — застенчивым или драчливым был Рыжий в детстве, насколько важно было для него получение «Антибукера», в какой семье он вырос и какие сигареты курил. И лишь спустя несколько лет стал оформлять эти рассказы, которых набралось более сотни, в некое подобие книги. «Да, это были частные беседы, — говорит Мельников. — Изначально я и не думал, что все это может быть опубликовано». Стихи Рыжего переводились на английский, голландский, итальянский, немецкий языки. Из 1300 стихотворений в России издано около 350 По мнению многих литераторов, «Борис Рыжий был самым талантливым поэтом своего поколения», а в Европе его популярность была настолько велика, что, например, голландская группа DeKift записала две песни на его стихи, наряду с Есениным, Ахматовой и Пушкиным. В 2008 году Алена ван дер Хорст сняла документальный фильм «Борис Рыжий», получивший приз за лучший документальный фильм на Эдинбургском кинофестивале 2009 года. Причем режиссер для съемок фильма, который снимался в Екатеринбурге на Вторчермете, где жил Борис Рыжий, встречалась с его семьей, друзьями, соседями. То есть делала то же, что и Мельников. Неудивительно, что интерес к творчеству екатеринбуржца со временем привел к тому, что в ряде толстых журналов стали появляться подготовленные Мельниковым воспоминания о Рыжем. В «Урале», «Знамени», немецком Studio, финских «Иных берегах», «Российском колоколе» начали появляться рассказы о поэте из Екатеринбурга литераторов Олега Дозморова, Юрия Казарина, Евгения Ройзмана, Евгения Касимова, одноклассников и однокурсников. Елена Соловьева, екатеринбургская писательница, назвала метод работы Мельникова «вполне европейским»: «Он, как бульдозер, сгребает о Рыжем все, что сохранилось и существует». Именно это «все» стало поводом для сестры поэта Ольги сначала высказать недовольство работой Мельникова, а затем перевести конфликт в публичную плоскость. Впоследствии к нему подключился и супруг Ольги Валерий Сосновский, который, как говорит Мельников, «даже не был знаком с Борисом Рыжим». В «Введении в мифологию» не так много стихов. В основном, это воспоминания людей, знавших Рыжего — Дозморова, Верникова, Касимова, Костырко, Верхейла, Кузина Сначала был инцидент в книжном магазине «Йозеф Кнехт», когда Ольга Сосновская неожиданно подошла к Мельникову, который был ведущим поэтического вечера памяти, и ударила его по лицу со словами «Ты знаешь, за что!». Затем был отменен вечер «Поэт Борис Рыжий: стихи, мифы, факты». Как пояснили организаторы, «мы столкнулись с неприятием замысла вечера со стороны семьи и некоторых друзей поэта из-за их несогласия с методологией исследования Алексея Мельникова.Не имея сейчас возможности наладить отношения между всеми заинтересованными сторонами, мы считаем себя не вправе принимать чью-либо сторону в конфликте». «URA.Ru» стало известно, что просьба отменить вечер поступила тогда из областного минкульта. Ольга Сосновская в частной переписке назвала работу Мельникова «бумагомарательством», которое «не выдерживает никакой критики», а самого журналиста обвинила в некомпетентности. К сожалению, получить комментарий самой Ольги не удалось — просьба перезвонить, надиктованная на автоответчик, пока осталась без ответа. «Рыжевед» Алексей Мельников, получающий пощечины, но продолжающий сгребат,ь как бульдозер, о Рыжем все, что сохранилось и существует Более конкретно претензии озвучил Валерий Сосновский в письме, адресованном одному из журналистов Екатеринбурга. Первая из них заключается в том, что интервью, которые Мельников брал якобы для журнала «Урал», стали появляться в других изданиях (часто дублируясь). «Возмутились, прежде всего, сами источники. Это сочли — и справедливо — нарушением этических норм», — резюмирует Сосновский. Мельников же считает, что его в данном случае оправдывает то, что «интерес к самому Рыжему и его творчеству бешеный, но сейчас он никак не удовлетворяется». Добавляя: «Родственники Рыжего слепы и глухи к его творчеству и не делают ничего для того, чтобы сохранить память о поэте». Именно поэтому, как он объясняет, пришла идея переформатировать частные беседы и монологи и интервью для последующей публикации в виде книги. Кроме того, замечает Сосновский, «никто не разрешал Мельникову использовать данные ему интервью для продажи, в форме книги или как-либо еще». Но на это замечание у журналиста есть, как он считает, оправдывающий его и исчерпывающий ответ. «Из 27 публикаций деньги я получил только за одну. В виде небольшого гонорара». Из воспоминаний Ирины, жены Бориса Рыжего: «Даже на табурете Тема [сын] сидит как Рыжий. Нет, он не мог это запомнить!» То есть, конфликт в неэтичности самого факта публикации воспоминаний, а не их содержания, по мнению Валерия Сосновского. Но у его супруги замечания есть и по сути написанного. «Ты уверен, что это так уж необходимо — собирать грязные сплетни по подворотням, плюя на чувства еще живых родных Бориса Рыжего: мамы, жены, сына, сестер, близких друзей? По-моему, это, по меньшей мере, низко. Твое бумагомарательство не выдерживает никакой критики. Весь этот бред из интернета должен быть убран завтра же с извинениями об ошибке. Если этого не случится, я оставляю за собой право поступать так, как сочту нужным», — писала она. Борис Рыжий — для Екатеринбурга фигура знаковая. Имя, которое стоит в одном ряду со стариком Б.У. Кашкиным или Мишей Брусиловским, музыкантами «Чайфа» или художником Еловым. На рубеже столетий стихи Рыжего были тем немногим, что позволяло нашему городу дистанцироваться от эпитета «бандитский». Да и сейчас они могут «сработать» на позитивный имидж Екатеринбурга, стремящегося уйти от «индустриальных» ярлыков и увидеть вместо города «шагающих экскаваторов» точку на карте, где рождаются таланты. Он жил на Вторчермете, закончил Горный, пил, курил, матерился, дрался и писал стихи Рыжий писал обо всем. О городе: Сесть на трамвай 10-й, выйти, пройти под аркой сталинской: всё как было, было давным-давно. Здесь меня брали за руку, тут поднимали на руки, в открытом кинотеатре показывали кино. О Родине: В России расстаются навсегда. Ещё один подкинь кусочек льда в холодный стих... И поезда уходят под откос... И самолёты, долетев до звёзд, сгорают в них. О поэзии: ...От тех, кто умер, остаётся совсем немного, ничего. Хотя, откуда что берётся: снег, звёзды, улица. Его любили? Может, и любили. Ценили? К сожаленью, нет. Но к дню рождения просили писать стихи. Он был поэт. О смерти: Хочу я крест оставить. Не в ладах я был с грамматикою жизни. Прочёл судьбу, но ничего не понял. К одним ударам только и привык, к ударам, от которых, словно зубы, выпадывают буквы изо рта. И пахнут кровью. Пускай тогда, когда затылком стукну\по днищу гроба, в подземелье рухну,\заплаканные свердловчане пусть\нарядят механическую куклу\в мое шмотье, придав движеньям грусть. И человеком был непростым. Эмоциональным, ярким, не всегда и не для всех хорошим, поэтому до сих пор многие держат обиду на его слова и поступки. В книге «Борис Рыжий. Введение в мифологию» можно найти моменты, которые, скорее всего, и заставили родственников Бориса Рыжего начать затяжной конфликт с Алексеем Мельниковым. «В постоянной трезвости Боря жить не мог. На шесть месяцев зашьется, а потом уйдет в запой». «Рядом с Борей было трудно находиться. Он цеплялся к каждому встречному и поперечному». «Врал Боря всем. Врал он всегда, врал Боря всюду». Но там же есть и другие слова. «Он гнет синтаксис по-своему и очень ловко это выходит. Он речью владеет — супер! Он летает в готовом пространстве, образованном русской поэзией. Но летает так, как никто еще не летал. Голубой огнь поэзии, который был у Сергея Есенина, его так много у Бориса Рыжего! Некий верхний предел языка». В спектакле «Рыжий» актеры «Мастерской Петра Фоменко» пытаются понять ровесника, рано окликнувшего свою смерть Чем еще интересен Борис Рыжий? Частично ответ давал спектакль на стихи Рыжего театра «Мастерская Петра Фоменко» трехлетней давности под музыку Сергея Никитина. Жанр постановки — «музыкальное путешествие» — определился в ходе репетиций в стажерской группе «Мастерской». Молодым актерам, собранным из разных стран и городов, предстояло, как писали тогда «Новые известия», «понять время 1980–1990-х годов и жизнь в провинциальном городе, который из Свердловска стал Екатеринбургом. Понять предстояло и сам ход перемен, в результате которых гибли бандиты, алкоголики, инвалиды, менты и поэты». Очень точную оценку Борису Рыжему дал в итоге Алексей Мельников: «Это тема — совершенно невозможная в эмоциональном ключе». И чтобы сохранить эту «невозможность», нельзя исключить из памяти все плохое о таком человеке, как Рыжий. Как бы ни противились этому родственники«. Как говорят специалисты, юридически претензии сестры «имеют слабую перспективу». Так что даже если Ольга Сосновская и намерена решать конфликт в судебном порядке, скорее всего, книге Алексея Мельникова о Борисе Рыжем ничего не угрожает. А читать ее интересно. И не только тем, кто смог сохранить любовь к поэзии или интересуется литературной жизнью Урала. Не сравнивая масштабы личности и качество продукта, но книга «Введение в мифологию» в чем-то похожа нафильмом «Высоцкий. Спасибо, что живой». Прежде всего, попыткой воссоздания реального, а не лубочного образа ушедшего поэта. Желанием сохранить признаки эпохи, когда человек жил и творил. Напоминанием о том, что рядом в любой момент может жить, страдать, хулиганить и творить Художник, чьи слова достойны повторения через десятилетия.