Всенародно избранный глава постсоветского региона подвёл итоги развития Прикамья. С высоты прожитых лет и со значительной дистанции от губернаторского кресла Геннадий Игумнов оценил и работу своих сменщиков. Не делая резких оценок, он вспомнил о ценах на нефть в 9 долларов за баррель, о том как создавал основу бизнеса Дмитрию Рыболовлеву и как привел в Пермскую область «Газпром». Как можно пережить кризис 90-х и растерять все свои достижения в «тучные нулевые», чем отличается КПСС от «Единой России» и почему в эпоху вертикали власти бывшему губернатору спится спокойно — Геннадий Игумнов в эксклюзивном интервью «URA.Ru». — Геннадий Вячеславович, как вам сегодня живется в Пермском крае? — Совсем нескучно. Я 4 года активно участвовал в работе пермской общественной палаты. К великому моему сожалению, мы не далеко продвинулись на пути формирования в Перми гражданского общества. Чиркунов создал палату и использовал в имиджевых целях, не понимая глубинную суть проекта. Далеко не все ее члены, с моей точки зрения, тоже не поняли, в какой орган они полпали. Проработав в двух первых созывах общественной палаты, я отказался от дальнейшей работы в ней. Продолжаю участвовать в ряде общественных советов и много встречаюсь с прессой. Мне комфортно встречаться с разными группами людей, в большинстве своем я не вижу среди них обиженных или недовольных тем, что мы делали во время моего губернаторства. В общем, я не оторвался от политических и социальных процессов, которые происходят в крае, хотя напрямую политическую деятельность не веду. Таким Геннадий Игумнов запечатлен в галерее фотопортретов руководителей Прикамья — Вы руководили Пермской областью в нелегкое время: бюджет тощий, в элитах — конфликты. — Между тем Пермский край в 90-х был лидером среди уральских регионов. В 2000 году мы занимали в России 6 место по уровню и качеству жизни. Если говорить о 90-х годах, то суммарная капитализация промышленных предприятий Свердловской и Челябинской областей была ниже, чем у предприятий Пермской области. Подниматься пришлось с самого низу — в 1992 году государство отказалось от оборонного заказа и не оплатило предприятиям уже поставленные ему изделия на сумму примерно в 1 млрд рублей по тем ценам. Свободно продавать свою продукцию они тоже не могли, да и внутреннего рынка как такового еще не было. У предприятий сразу образовались долги по заработной плате, по налогам, по оплате смежникам и поставщикам. Вследствие этого начали копиться долги в бюджетах всех уровней, долги по зарплатам, пенсиям, пособиям. Мы поставили задачу перезапустить промышленное производство и серьёзно поработать в сельском хозяйстве. Навскидку перечислю несколько реализованных проектов. Было налажено производство газоперекачивающих и энергопроизводящих агрегатов на базе шести авиазаводов. Лично искал покупателя, раз восемь встречался с [главой «Газпрома» Рэмом] Вяхиревым. С тех пор «Газпром» — основной покупатель этих агрегатов. Создали на заводе им. Калинина производство газового оборудования для автомобилей и стали поставлять его на ГАЗ. На Лысьвенском металлургическом заводе поставили на поток лужение металла для поставки на ВАЗ. Активно проводили реконструкцию соликамского бумкомбината. Убедили вице-президента Руцкого госкредитом поддержать производство поваренной соли на базе «Сильвинита». Я лично ездил в Китай, пробивал продажу калийных удобрений. До этого в юго-восточную Азию «Уралкалий» поставлял 50 тыс. тонн продукции, позднее довёл поставки до 4,5 млн тонн в год для всего южно-азиатского рынка. В 90-х годах Уралкалий поставлял в Юго-Восточную Азию всего 50 тысяч тонн продукции. Позже на владельца компании обрушился «золотой» дождь — Рыболовлев премию или пенсию не выписал? — Нет, я был человеком государственным, поэтому в приватизации не участвовал, себе ничего не взял и замам не дал. Они иногда это припоминают в разговорах, но и им отвечаю: мы с вами живём спокойно, не ожидая стука в дверь. Серьёзно помогали сельскому хозяйству, выделяя крестьянам до 10% от расходной части бюджета. Деньги у них со всех счетов забирали за долги по налогам, поэтому выдавали им помощь в виде ГСМ, семян, удобрений, деталей для техники, закупали и технику. И в 2000 году крестьяне дали нам рост производства в Прикамье в размере 7%. Это было существенное достижение. Наше положение определялось отнюдь не продажей нефти, она стоила тогда 8-9 долларов за баррель. А при этом в 1997 году мы стали регионом-донором. Бюджет области был 24 млрд руб. по тем ценам, а дотации федерального центра не превышали 20 млн. Эти деньги адресно давали на содержание ракетной дивизии в Звёздном. Чтобы не испытывать морального унижения, мы от неё отказались. — Вы помните, как доминировала КПСС. Сейчас время доминирования ЕР. Это совершенно разные условия для работы в правительстве, или отличие носит чисто символический характер? — Есть коренное отличие давления КПСС от того, что происходит с «Единой Россией». При всех недостатках [нынешней] КПРФ, компартия и её структуры отвечали за конечный результат, за положение дел на территории. А «Единая Россия», пытаясь также довлеть над всем и вся, никакой ответственности за конечный результат не несёт. У нынешней партии власти даже нет структур, которые могли бы контролировать властные органы или спросить с них. Это отличие привело только к одному — надуванию щёк у нынешних партфункционеров. — Принято считать, что при наличии денег допустим люфт в управленческих решениях. Важны ли в нынешних условиях управленческие таланты? — При большом количестве денег важно правильно их распределять. Когда начались «тучные нулевые», я часто не находил ответа на вопрос, почему при таком большом количестве свободных средств нет интенсивного развития здравоохранения, образования, культуры. Два с половиной года назад правительство страны решило помочь здравоохранению, Прикамью перепало 4 млрд рублей. И что толку? Самое современное оборудование оказалось неликвидом. Нет кадров, умеющих работать на нём, нет помещений под него. Я задавал вопрос бывшему министру здравоохранения, сколько у нас больниц в неудовлетворительном состоянии. Вместо ответа меня стали расспрашивать, что значит «неудовлетворительное состояние». Изъянами в управленческих решениях я объясняю, почему здравоохранение, образование, культура в нашем регионе пребывают сейчас в плачевном состоянии. — Есть мнение, что снизилось качество управленцев. Профессионалы куда-то ушли? Если да, то кто остался? — В моё время в области было около 50 руководителей городов, районов и предприятий, готовых работать на уровне правительства региона. Эти кадры знали себе цену, имели мужество спорить с вышестоящим руководством, отстаивать свою точку зрения. В начале 2000-х такие кадры оказались не нужны, и не только в Прикамье. Новым руководителям показалось, что комфортнее работать с теми, кто всегда соглашается и при этом ничего не делает. Не надо изучать предмет, быть специалистом. Я слышал выступление Дмитрия Медведева, он жаловался, что его поручения не выполняются. С кем же вы работаете, господин президент? — хотелось мне спросить. Почему не уволили нерадивых подчинённых? Некем заменить — ваш просчёт, не решаетесь уволить — вдвойне ваш просчет. Дефицит регионального бюджета — достаточно важный показатель состояния дел в Пермском крае. Это может считаться оценкой работы конкретных чиновников? Или есть какие-то внешние причины? В определённой степени это результат действия власти, но не 100 процентов. Негативную роль играет здесь и чрезмерная финансовая централизация в Москве. Наполнение бюджета зависит от многих факторов, включая мировую конъюнктуру. Вот уже шестой год мир находится в состоянии ползучего кризиса, и конца ему не видно. И цена ошибки в таких условиях возрастает. В бытность прежнего губернатора пытались превратить промышленный Пермский край в край культуры, где первое место займут фестивали, туристы, музеи, и это наполнит наш бюджет. Промышленность и сельское хозяйство оказалось на периферии внимания краевых властей. Это вызывало обоснованную тревогу у всех людей, хоть как-то знакомых с экономикой на уровне регионов. Как видим, их опасения оказались не напрасными. Фестивали не приносят прибыли, это затратное мероприятие. Оторопь вызывают траты сотен млн рублей на эти цели. Эти деньги никак не окупятся, о каком наполнении бюджета можно говорить? Эти ошибки в определении приоритетов точно сказались на пополнении бюджета. Олицетворением новой экономической политики стал Марат Гельман — Какими были главные угрозы для региона в 80-х и 90-х годах? Есть ли они сейчас? Появились новые или трансформировались старые? — Главной угрозой была полная остановка промышленности. Я уже рассказывал, как мы решали эту проблему. Мы первыми в России справились с долгами по пенсиям и зарплатам бюджетникам. Позднее нас сильно подкосил дефолт. В 1997 году область получила у Германии кредит на развитие в 1,2 млрд марок. Россия тогда получила такой же кредит в Германии в 1,1 млрд. Ясин всё расспрашивал меня, как Пермской области удалось больше, чем федеральному правительству. Я ему отвечал, что работать надо — шевелить ногами и мозгами. Но из этого кредита мы использовали только 110 млн марок на реконструкцию связи и коммуникации. Через год грянул дефолт, и наш долг, выраженный в рублях, вырос в 4 раза. Мы сразу кредитную линию закрыли. Пенсий и премий от «Уралсвязьинформа» у меня тоже нет, есть только звание почетный связист (смеется). — Как обстояли дела с национальным вопросом в советское время? Почему, на ваш взгляд, в январе на улицы Перми вышли 200 молодых людей, чтобы идти бить мигрантов? — Во времена СССР национального вопроса в Перми не было. До последнего времени ситуация оставалась стабильной. Проблемы возникают, я думаю, из-за необоснованного принижения государственно-образующего русского народа. Надзор за соблюдением советских законов был чрезвычайным. Без такого сдерживающего фактора представители малых народов готовы любыми средствами добиваются дополнительных преимуществ, они становятся агрессивнее. В итоге — межнациональные конфликты. Надо применять более жёсткие меры контроля к приезжим. Они не должны жить в рабских условиях, должны знать русский язык и желательно быть более квалифицированными специалистами, чем пермяки. Тогда претензий к трудовым мигрантам не будет. Надо прилично платить собственным работникам за работу. Это тоже очень важно. Справка: Геннадий Игумнов. Родился 27 октября 1936 года в г. Губаха Пермской области. Закончил Пермское речное училище. В 1969–71 гг. — начальник промышленно-транспортного отдела Кизеловского горкома КПСС, потом с 1971–1983 года председатель горисполкома города Кизела. В 1973 году закончил Высшую школу профдвижения. Член КПСС до августа 1991 года. С 1983 года по 1992 работал на руководящих должностях в аппарате Пермского облисполкома. В 1996 г. назначен губернатором Пермской области. В 1996 г. избран на эту же должность по результатам второго тура первых в истории Прикамья выборов губернатора. В 2000 году проиграл выборы губернатора Пермской области Юрию Трутневу.