России поставили диагноз. Целый год жизни страны зафиксирован на снимках, которые выставлены в залах московского Винзавода. Это наше World Press Photo. Каждый год здесь показывают, чем жили 140 млн человек в прошедшие 365 дней. И каждый год это вызов — жизнь без прикрас: Путин, разгон митингов, брошенные старики. Сейчас подведена черта под 2013-м. Корреспондент «URA.Ru» не только посмотрела, что же с Родиной и с нами, но и обсудила увиденное с руководителем фотопроекта Линой Краснянской. Есть ли смысл в том, что Навального на выставке больше, чем Путина, почему нужно думать о вечном, куда спрятали потопы и теракты, почему Ямал — открытие России. Ответы — в нашей беседе. — Выставки 2011-го и 2012-го были, очевидно, политизированными. Митинги, реакция полиции, лозунги, фотопортреты президента. В этом году подобных сюжетов минимум: на двух работах — Путин, на трех — Навальный. Вы изменили правила отбора, или 2013-й оказался аполитичным? — Жюри, когда голосует, не может себе представить финальной картины. Каждый член жюри автономно ставит фотографии оценку, потом оценки суммируются. И никто не знает, будет два фото Навального или 82. Проект не ставит цель — выставить пять фотографий Путина в обязательном порядке, две — Навального и 90 — котят. В этом году было мало снимков с митингов. Не хватило массовых бунтов или буйных фотографов? Да и в период с осени 2012-го по осень 2013 годов не было такого количества митингов (на выставке представлены фотографии за этот период). В прошлом году были митинги на Манежке, Болотной площади, проспекте Сахарова. В этот раз, наверное, не было просто таких фотографий или же то, что прислали, не вдохновило жюри. У нас, например, в этом году три фотографии с музыкального фестиваля «Кубана». Почему? Они все разные и интересные. Все усматривают всегда какой-то умысел, что мы модерируем ситуацию и события в стране. Но это не так. Фотографии отбирают не по принципу изображенного на ней лица, а по принципу интересности кадра. Интересно, а если бы фотографии отбирались по принципу изображенного на ней лица, больше было бы снимков Путина или оппозиции? — Произошел надлом, перелом общественного состояния или, если обратиться к выставкам более ранним, возвращение к спокойной жизни? Выставки по итогам 2009, 2010 годов были столь же спокойными по содержанию? Вообще, правильно ли рассматривать ваш проект как ежегодный слепок жизни российского общества за отчетный период? Или это очень условно? — Цель проекта — визуальная документация происходящего. Меняется ли что-то, как меняется. Конечно, нельзя сказать, что это абсолютно объективная картина. Если есть жюри и фотограф — два участника процесса, картина не может быть объективной. Фотографы присылают то, что они считают нужным, потом жюри выбирает. Полноценная картина событий и происходящего в стране или нет? Скорее, да. Но нельзя сказать, каких фотографий присылают больше, а каких меньше. Их всегда много. Что касается самих фотографий, то они очень изменились. Уровень фотографий в массе своей стал сильнее. Теперь впечатления о жизни в России придется определять по быту. Места трагедиям и катастрофам не нашлось — Как бы вы сами сформулировали главную мысль, настроение выставки этого года? — Я бы не стала говорить о настроении выставки. Фотографы разные, и они присылают разные снимки. Но лично у меня от выставки в этом году нет тягостного ощущения. — Спецпроектом вы сделали свадьбы и похороны. Намекаете, что в жизни есть что-то более значительное и важное, помимо злобы дня? Вы искусственно акцентируете на этом внимание, задавая тренд, или фиксируете уже существующее настроение? — Выставке BEST OF RUSSIA пять лет в этом году, и мы решили ввести в этом году специальный раздел. Из года в год фотографам будет задаваться новый вопрос. В этом году — свадьба и похороны. Это отдельные и специальные жанры. Свадебная фотография набирает популярность, и сейчас невозможно представить это торжество без фотографа. А похоронная фотография была популярной и распространенной в 19 веке и начале 20-го. Специально приглашался фотограф, умершего наряжали и фотографировали, как живого. А как сейчас изменились фотографии, какие они? Нам хотелось узнать. Я думала, что не придет ни одной похоронной фотографии, но пришли. Это большое доверие со стороны фотографов. Кураторы выставки задались философским вопросом о жизни и смерти. Вся выставка будто обрамляет спецпроект «Свадьба и похороны» — Если рассматривать выставку как итог года, я вспоминаю теракты в Волгограде и наводнение на Дальнем Востоке. О последнем — одна фоторабота, тогда как с соревнований на упряжках на Ямале — три или четыре. В этом есть особый культурный код? — С Ямала три разные фотографии: одна с упряжками, вторая с чаепитием в чуме и третья — жертвоприношение оленя. Этнические истории всегда интересны. Наводнение есть. Но опять же, интереснее смотреть на событие, которое преподнесено с другой точки зрения. На снимке не видно потопа, но есть лагерь МЧС — хороший снимок. На нем видны и напряжение, и ожидание. А сам момент аварии или теракта заснять практически невозможно. Большая редкость и умение сделать снимок эмоциональным и важным. С аварии на Саяно-Шушенской ГЭС было всегда два или три кадра. Best of Russia специально не обходит трагические события стороной. Просто сильных снимков не было. Выставка превращается в демонстрацию умений фотографа сделать красивый снимок. Сами события ушли на второй план — Если говорить о настроении, в какой-то момент кажется, что тренд 2013-го — служение обществу, волонтеры. Россияне стали аполитичны. Согласитесь? — Если сравнивать с 2008 годом, то, во всяком случае, фотографы стали более социализированы и политичны. Просто в прошлом году было больше снимков и все были яркие. Может быть, в этом году снимки не были столь интересны, и, может быть, не отличались от фотографий в прошлом году. И все-таки это выставка фотографий, а не историческая реконструкция. На выставке одна фотография волонтеров. — Есть ли какие-то темы, которые вы заметили для себя в 2013-м, но не увидели ни в одной присланной работе? — Не знаю. А какие это темы? Навальный? Наводнение? Это есть. Фотографии с теракта в Волгограде могут быть на следующий год. Прием работ закончился до того, как он произошел. — По какому принципу отбирались фотографии из регионов? Есть ли четкие правила, сколько фотографий должно быть из Москвы, а сколько из субъектов? Из какого региона была выбрано больше всего фотографий, а из какого поступило больше всего? — Люди присылают фотографии отовсюду. До последнего момента, пока не начнется сбор подписей к фото, никто не знает, кто эти люди-авторы, никто не смотрит, откуда они. Жюри этого не видит. Это сделано и для того, чтобы имена известных фотографов не влияли. Нужно концентрироваться на картинке. Снимок попадет на выставку, если на нем остановится внимание члена жюри. Субъективно — Когда выставка поедет по регионам? — В Москве выставка останется на Ночь музеев, которая пройдет 18 мая. А уже в конце месяца выставка едет в Екатеринбург, в начале июля — в Калининград, потом, может быть, в страны ближнего зарубежья, и в конце осени — в Новосибирск. Каждый год мы добавляем один новый город. Добавить больше просто невозможно. Музеи не хотят, чтобы выставка висела у них две недели, все хотят месяц. В конце мая Best of Russia поедет в Екатеринбург, потом в Калининград и Новосибирск. Показывать одновременно слишком дорого — Это принципиальное решение не проводить выставку одновременно во всех крупных городах РФ? Или же в будущем работы фотографов можно будет посмотреть в один день и в Москве, и в Сибири? — Показывать одновременно в разных городах — очень дорого. Мы печатаем фотографии хорошо, в максимальном разрешении, красиво оформляем. Печатать пять дублей очень дорого и нецелесообразно. Для людей выставка интересна в любом случае, нас всегда ждут.