История «Кинев-Ройзман» с каждым днем все больше становится похожей на криминальное чтиво. Не успев отойти от шока, вызванного убийством пенсионерки Ольги Ледовской, общественность получила порцию откровений от похищенной женщины, еще 12 лет назад помешавшей наводить привычные для уралмашевских братков порядки в Верхотурье. Но и это еще не все. Добравшись до редакции «URA.Ru», жертва пока еще депутата сообщила много любопытного о его шефе — мэре Екатеринбурга. Будучи экспертом в иконописи, она рассказала о загадочных экспонатах знаменитого музея Ройзмана, технологии циничных краж бесценных образов и правилах «работы» с оппонентами и бездуховных обычаях в духовной столице Среднего Урала. Подробности — в интервью Раисы Ильиной нашему агентству. — Раиса Николаевна, деятельность Олега Кинева, который, как вы говорите, участвовал в вашем похищении, напрямую связана с Евгением Ройзманом. Поэтому первый вопрос про нашего мэра. Сталкивались ли вы с ним когда-нибудь? — В свое время я работала в областном Доме фольклора. Мы ездили в фольклорные экспедиции по Свердловской области, привозили старинные песни, обряды, предметы старины. Иногда жители деревень передавали нам древние книги и иконы. Руководитель Дома Владимир Теплов отдавал их на реставрацию семье Рязановых — Лидии и Юрию, которые сотрудничали и сейчас сотрудничают с Ройзманом и его фондом «Город без наркотиков». Говорят, что именно Лидии принадлежит авторство бренда «Невьянская икона». Потом некоторые иконы после реставрации куда-то исчезали. Рязанов их не всегда не возвращал. Невьянские иконы были неинтересны РПЦ, потому что это они старообрядческие, написанные с точки зрения церковной традиции не канонично, при смешении стиля. Такое наивное искусство — много золота, много цвета. Зато они, судя по всему, были интересны Ройзману. Он целый музей открыл. Когда я первый раз его посетила, была неприятно удивлена. Там прямо в музее лежала книга, в которой Ройзман рассказывал, как он эти иконы собирал. Человек пошел по русскому северу с напарником, забалтывал бабушек, за копейки забирал у них образа. Выманивали, раскалывали иконы на две, три части, засовывали в рюкзаки и увозили в столицу для продажи. Выискивали закрытые храмы, где еще образа остались... Бабушка какая-нибудь хранила ключи, просишь у нее, скажешь, мол, помолиться надо, а потом... В общем, я женщине, которая в музее работала кем-то вроде смотрителя, высказала тогда, что это очень неприлично — хвастаться кражами из храмов и вымогательством у старушек. Но тогда они эту книжку не убрали. Только в новом помещении ее не стало. — Не знаете ли вы, Ройзман только скупал иконы? — На моих глазах произошла одна история. Я как раз была в музее, когда в помещение залетели сыскари с Ленина со словами: «Так, руки на стол! Оружие есть?». С ними пришла женщина, видимо, заявительница, которая узнала свою пропавшую икону среди экспонатов. Чем дело закончилось, не видела, остаться я не могла, просто вышла. Но знаю, что жалобы такие были и дела по ним проходили. Еще меня очень удивляло в музее, что икона, к примеру, имеющая в традиции иконописания четко закрепленное историей название, у них была определена под другим. Так же вольно и каталог составлялся. Неправильно прописывались название образов, то есть получить реальную достоверную информацию невозможно. По сей день. Не знаю, намеренно это делается или по неграмотности. — Про похищение икон в Быньгах вам известно что-нибудь, кроме того, что проходило в СМИ? — Художница Татьяна Водичева, занимающаяся церковной росписью, рассказывала, как несколько лет назад ее домогался Ройзман. Он предложил ей написать копии тех икон, на которые он укажет. Абсолютные копии образов из храма в Быньгах. Он объяснил это тем, что иконы надо увезти на время, чтобы отреставрировать, отмыть. А потом якобы он все вернет обратно. Но Таня же все поняла, она обратилась к своему духовнику из Новой Утки. Батюшка подумал и предложил снять иконы на хорошую фотоаппаратуру, сделать фоторепродукции. Раз, говорит, Ройзман на это дело нацелился, все равно предпримет попытку. А тут будет точная копия, и мы сумеем сориентировать правоохранителей в случае чего. Но Ройзман же тоже не дурак. Он пошел другим путем. Просто подкупил настоятеля быньговского храма — отца Виктора. — Местные жители говорят, что батюшка хорошо живет — два дома в Быньгах, земельные участки, квартира в Екатеринбурге и машина с «голубым дельфином». —Еще говорят, что пьет он по-черному. Прошлой осенью полицейские его поприжали. «Как это ты, батюшка, выдавал иконы, которые должны находиться под госохраной? И сколько ты выдавал? И есть ли у тебя журнал с датами вывоза и возвращения, с росписью настоятеля, выдавшего икону, и лица, которому доверен вывоз и сопровождение икон?» Он от них аж на Святую землю временно сбежал. В храме должно было быть больше 300 икон (по описи середины 80-х годов, сделанной по инициативе тогдашнего Минкульта РСФСР). Не все они пропали, но много. Некоторые вернул. Когда я туда приехала (а я знаю, что такое в идеале невьянская роспись), увидела «обляпанные» иконы, которые, видимо, уже побывали в гостях в Екатеринбурге в мастерской Ройзмана. Их просто изуродовали какие-то «умельцы». И вернул он их назад только потому, что такие уже нигде не продать на рынке. Там вообще много чего испортили. Видели рядом с храмом «православную школу» «Назарет»? Туда Ройзман наркоманов свозил на реабилитацию. Не простых, с деньгами. Они и заправляли в храме. Я когда зашла внутрь, мне плохо стало. Видели настенные росписи? А надписи к ним? Это мальчики делали. Взяли и черной краской подписали фрески каким-то зековским шрифтом. — Интересная история про Быньги, вот только, к сожалению, такой серьезный специалист, как Татьяна Водичева избегает общения с прессой, говорят, она напугана. Кто-то поджег ее машину, убил собаку. — Кому надо она все рассказала. А запугать ее действительно могли, она ведь она один из компетентных свидетелей по Быньгам, и личность, к мнению которой прислушиваются и священники, и миряне. — Вы сообщили федеральной прессе, что Ройзман также имеет некий интерес в Верхотурье — якобы он в тесной связке с настоятелем Ново-Тихвинского женского монастыря Авраамом Рейдманом захватывал землю у местных жителей в селе Меркушино. Можно поподробнее? — Ройзман, скорее, оказывал услугу. Это услуга — прийти погромить, попугать местных жителей, за которых ни один полицейский не заступится. Там много свободных земель. Там можно было сколько угодно понаделать фондов «Город без наркотиков». Монастырские приходили и говорили местным жителям: вы нам пространство портите, у нас гости авторитетные гуляют, а вы тут коров по улице гоняете. Воняет! Выселяли их с центральных улиц на окраины. Потом приезжали парни с Уралмаша и громили селян. Мне люди сами рассказывали, мол, друзья отца Авраама перед двунадесятыми праздниками ходят по дворам и профбеседы проводят, прижимая к забору. — Вы еще упоминали, что были случаи, когда людей свозили в бараки, судя по всему, оставляя без жилья. О чем речь? — Когда я жила в Меркушино при монастыре, в дом, за которым я по благославению сестры Августы следила (убирала его), привезли 70-летнего одноногого мужчину. Привезли откуда-то со стороны Кордюково (их всех со стороны поселка Восточного везли) и закинули на второй этаж. Три дня он там лежал — ни в туалет сходить не может, ни поесть ему не несут. Он рассказал мне, что сестры из монастыря уговорили его переехать в какой-то дом старчества, а он им за это землю и дом собирался отдать. Я говорю: «Как же так?» А он отвечает: «А что я могу? Тихвинские девки настояли». А как они это делают, я наблюдала и даже статью писала об этом в свое время. Ветерана войны, дедушку Аркашу эти «сестры Христовы» замучили приходами — дедушка рассказал мне, будучи еще живым: придут с пакетиком съестного и интересуются, когда же я им дом освобожу. Он плакал после каждого их прихода. Увезли дедушку. Умер он потом очень быстро, как и его супруга... А с безногим вот что было. Я на третий день не выдержала, подошла к одной из сестер и говорю, мол, вы что делаете, вы его не кормите, не поите. Накричала на нее. И они его сразу куда-то увезли. Человек исчез через день. Подозреваю, что вполне может быть, что они его... — Убили? — Не знаю. Через некоторое время в СМИ прошла информация, что в Серовском районе, может, даже на территории Восточного поселка (это как раз зона действия монастыря), обнаружили барак, куда кем-то были свезены даже не бомжи, а бывшие владельцы домов, немощные люди, инвалиды. Просто их свезли в помещение без света, с дырявой крышей и забитыми наглухо окнами, и они там месяца три лежали. — Ройзман часто приезжал в Меркушино? — Самого не часто видела, а вот люди из его когорты наведывались в Меркушино и пугали народ. В ту пору старшей сестрой подворья была монахиня Августа. Она давно связана с Рейдманом, она принимала всех и от Ройзмана. К ней почему-то обращались все приезжие люди, даже мусульмане, когда им надо было осесть в Верхотурье вблизи Меркушино. При мне однажды приехала семья татар, говорят Августе: «Нам сказали, что если мы хотим приобрести землю здесь, мы должны спросить у вас разрешение». Она говорит: хорошо, я посоветуюсь с батюшкой. Власть церковная захватила полномочия органа местного самоуправления и государства и превратила село в анклав для адептов сообщества Авраама. А Ройзман связан с Авраамом (в миру — Петр Исакович Рейдман) давно. — Что их связывало? — Они сошлись на теме икон и «борьбы» с наркотиками. За этим стояли финансовые потоки. Перебить каналы, перетянуть их на себя. Плюс интерес к ювелирке. У Рейдмана родственники владеют в Челябинске ювелирным домом. — Чем еще известен Рейдман? — Как только он в 90-х годах пришел сюда, на территорию нашей епархии, и организовал Ново-Тихвинский монастырь, сразу начались скандалы. Пошли публикации по поводу садистских побоев девочек. Девочки обманом заманивались в монастырь, как-то слишком быстро постригались в инокини. У родителей их практически умыкали, не спрашивая. А потом пичкали их гормональными таблетками, чтобы сбить женское ощущение бытия. Позднеее (уже после 2002 года) ко мне стали обращаться родители таких похищенных девочек. У одной такой несчастной и квартиру они едва не отняли, я помогала родным вернуть ее из этого странного монастыря в Зеленой Роще. На имя главы ГУВД Михаила Никитина с ее мамой писали заявление, ФСБ привлекали. Вот только с чекистами и удалось ее вытащить из «шарташской секты». И про это, и про безобразия в Меркушино (как уголовники от имени монастыря сгоняли людей с земли, на которую положил глаз Рейдман) вскоре появились статьи в прессе. Они были не мои, но в монастыре, видимо, подумали, что это я обо всем рассказала журналистам. — Поэтому, думаете, вас и похитили? — Хотели заставить замолчать. Я же все время им задавала вопросы, какое отношение все происходящее имеет к христианской милости?... Я жила в Верхотурье, из монастыря уже ушла. За два дня до похищения меня о нем предупредил работник подворья Василий Титов. Он сказал, срочно уходи, через два дня приедут люди и тебя захватят. Так и вышло. Поймали прямо у храма. Налетели на меня Алексей Першин из Невьянска и Олег Кинев. Алексей надел наручники, заперли меня в машине в 35 градусов жары, сказали «вякнешь — убьем». Документы состряпали тут же на коленке. Потом взяли, видимо, письмецо какое-то у иерея Иоанна и увезли меня в Черноисточинск, 11-е психиатрическое отделение нижнетагильской больницы. Передали дежурному врачу Кармановичу пакет документов. Подозреваю, что там были не только бумаги. Потому что Карманович вел себя очень развязано и самоуверенно. Избили меня, привязали к железной кровати и вкололи какую-то дурь. На следующий день пришла главврач отделения Елена Сафина и сказала: либо остаетесь добровольно, либо мы через суд вас заставим лежать. Священники, мол, написали, что ваше состояние вызывает опасение. Месяц мне кололи и заставляли пить неизвестные мне химические препараты. При попытках отказа внушали, что тогда их в меня будут заливать с помощью расширителя. Потом 4 августа мне чудом удалось сбежать. Я приехала в Екатеринбург совершенно отравленная, мне было очень плохо. Я написала заявление о произошедшем уполномоченному по правам человека Татьяне Мерзляковой (моей старой знакомой по журналистскому ремеслу). Но Татьяна Георгиевна, как потом выяснилось, не ознакомила с заявлением ни милицию, ни прокуратуру, ни госорганы. Она встретилась с представителями монастыря и рассказала им о моем обращении. Это привело меня в шок. Единственная ли я в этой ее практике предательств? Мое похищение, как потом оказалось, не единственное. Еще в 2004 году офицеры городского УВД сообщили мне, что только к ним пять раз обратились с заявлениями родственники девушек, в отношении которых игумен Авраам и игуменья Любовь (Нестеренко) применяли преступные методы «карательной психиатрии», благословляя свой силовой блок (тесно завязанный на местных братков) на вывоз в психбольницы. Пять случаев было зафиксировано уже тогда! Сколько не зафиксировано? Люди боятся заявлять о совершенном в их отношении преступлении. Они уверены, что правосудие не свершится. Пока они правы. Привлечь Авраама к уголовной ответственности за создание конвейера по калечению людей не удалось ни разу. Одна сотрудница УВД Екатеринбурга, капитан милиции, решившаяся выручить одну из жертв монастырского произвола, даже расплатилась за это звездочкой за то, что залезла в деятельность религиозной общины. И ушла из милиции. А в итоге невмешательство и нерешительность силовиков привели к сращиванию откровенно криминальных структур — Фонда «Город без наркотиков», его окружения, аффилированного с уралмашевским сообществом и псевдо-церковных деятелей секстантского духа, преступников, облаченных в рясы монашествующих.