Сопредседатель ОНФ и глава Общественной палаты России весь год демонстрировал управление федеральной повесткой. Декабрьский пример — законы о бизнесе, которые поддержал Владимир Путин. А тур Бречалова по регионам до сих пор будоражит информполе вплоть до Познера «антиамериканскими» сенсациями и заявлениями о возрождении «врагов народа». Когда Общественная палата пригласила «URA.Ru» и еще несколько федеральных СМИ подвести итоги года и поговорить о будущем, мы не могли не приехать. Оказалось, в 2015-м все будет еще интереснее. Слово главному раздражителю повестки регионов и федеральному лоббисту. — На следующий год у нас две темы, — начинает Александр Бречалов. — Первая — общественные наблюдательные комиссии [ОНК] в тюрьмах. Аудитория заключенных огромна, а в свете 2016-2017 годов она рассматривается как протестный электорат. Работа через ОНК не ведется. Летом мне на подпись положили 155 мандатов для новых членов комиссии. На первом месте — женщина из Тверской области, представитель от Союза подводников. Через пять фамилий — человек с тремя судимостями. Сейчас мы пытаемся предложить другие критерии формирования и оценки ОНК. Пока это наше слабое место, которым могут воспользоваться наши оппоненты. Европейская комиссия по правам заключенных, например, активно, в отличие от нас, работает. Вторая тема — единый реестр некоммерческих организаций. НКО пытаются учитывать Минэк, Минюст, Росстат... Моя задача — выделить политические организации, чтобы только реальные НКО получали гранты и субсидии от государства. Мы направили запрос: одно из екатеринбургских НКО имеет нулевую ставку по аренде на имущество и прибыль. — Довольно сложно будет разделить все организации... — Я не пытаюсь сказать, что знаю сегодня, как это сделать. Минэку практически удалось сформировать реестр социально ориентированных НКО. По политическим будем думать и обсуждать. Меня уже [правозащитница Людмила] Алексеева критикует достаточно активно. — Есть опасения, что создание реестра может повлечь дополнительные ограничения для политических НКО. Сегодня мы их выделим, а завтра, например, запретим быть наблюдателями на выборах. — Я категорически против ограничений. Любых. На примере любимого Екатеринбурга расскажу. «Открытой России» Ходорковского не давали провести мероприятие. Чуть ли не весь квартал отключили от света. На мой взгляд, это проявление слабости. В итоге у Ходорковского появился тезис: вот видите, нас прижимают. А я знаю, что организаторы не пустили на это мероприятие одну группу горожан. Если бы дали бы свет и СМИ, то новость была в минус Ходорковскому: не пустили людей, зарегистрировавшихся на встречу. На встрече с Общественной палатой [первого замглавы администрации президента] Вячеслава Володина спрашивали: «Что же вы не прижмете [главреда „Эха Москвы“ Алексея] Венедиктова?». Он правильно ответил: «Вы сформируйте такую повестку. Но вы же молчите». Это к тому, что общественники не пытаются конкурировать. — Не кажется ли вам, что в 2015 году вам будет не до этого? При неблагоприятной экономической ситуации вам придется работать с людьми и снимать социальное напряжение. — Я думаю, наши задачи не изменятся. В любом случае, снижение напряженности — за губернаторами. Они имеют реальную силу. Региональные общественные палаты [далее — ОП] в большей части случаев на сегодня — декорации. Как предприниматель, я прошел все кризисы. Не думаю, что ситуация будет отличаться от 2008 года. Нужно умерить аппетиты и выделить важные расходы. Например, Андрей Коркунов, мой друг, сегодня потирает руки. Он вышел на рынок в 1998 году за счет кризиса: с полок исчезли западные конфеты, «Коркунов» занял свои 18%. А в нынешний кризис он уже выкупил новый завод. — На прошлой неделе было мало поводов для радости. Люди были дезориентированы: продавать доллары, покупать их или сметать технику с прилавков. Не хватало авторитетного заявления. Путин оттягивал свою речь до пресс-конференции. Не считаете, что нужна экспертная группа, которая держала бы руку на пульсе? — Считаю. В 2009 году Владимир Владимирович создавал подобную. Мы встречались еженедельно, обсуждали конкретные предложения. Но сегодня, я знаю, что ни [сопредседатель «Деловой России» Александр] Репик, ни [президент РСПП Александр] Шохин, ни [президент ТПП Сергей] Катырин, по моей информации, в таких совещаниях не участвуют. Бросьте, ситуация интересная, классная. — Для бизнеса — возможно. А как насчет помощи губернаторам для тушения социальных пожаров? — Понимаете, я для них никто. Да, большая часть заинтересована в коммуникации. Часто это происходит на всякий случай: «он же рядом с президентом». Совсем небольшая часть [губернаторов] реально двигает темы и работает. Ситуация, мягко говоря, не очень. Но все чаще у нас появляются люди в регионах, которые не входят ни в Палату, ни во Фронт, даже в НКО они не состоят. Но мы берем их и называем гражданскими активистами. Вот это тема. — Когда вы приезжали в Екатеринбург, я говорил об опасности перехода к ОНФ негативного имиджа ваших гражданских активистов. Сегодня общество воспринимает любые заявления того же Ильи Белоуса — о поисках «пятой колонны», возрождении понятия «враг народа», Ройзмане-нацисте — как позицию «Народного фронта». — Меня это вообще никак не тревожит. Главное, чтобы в итоге был измеримый результат. Я не удивляюсь, если завтра напишут, что Бречалов ест детей. Белоус такой, какой он есть. Он интересен, потому что у него есть повестка. В какой-то части я с ней не согласен. Но многое, что он делает — за Россию, Свердловскую область и Екатеринбург. А как его будут читать, меня мало интересует. Что касается нашего проекта «Социальный лифт», из 60 с лишним персоналий, которых мы вытащили из регионов, самое большое возбуждение было по [екатеринбуржцам] Илье Белоусу и Сергею Колясникову. Даже Познер высказывался про «врагов народа». В таком же формате будем в следующем году работать. Я поездил по регионам и понял, что местные организации — с причесанной повесткой. В каждом регионе мы будем проводить форумы ОП РФ. Выбираем территории, в которых, на наш взгляд, не самая спокойная ситуация: Ярославль, Екатеринбург, Нижний Новгород, Новосибирск, Калининград, остались еще четыре города. — Президент на своей пресс-конференции упомянул оба места вашей работы, «Народный фронт» и Общественную палату, через запятую, предложив обсуждать проблемы автолюбителей на любой из площадок. Вы для себя два этих института разделяете? — Фронт, по крайней мере, в моем лице, занимается конкретными проектами: «За честные закупки» и мониторинг исполнения указов президента. Палата — это большая приемная граждан. Какие только вопросы сюда не заходят, начиная с экологии, заканчивая культурой. Этот проект гораздо шире, это институт гражданского общества. Я понимаю это разделение. — А Владимир Путин понимает? — Если честно, я надеюсь, что президент не задумывается об этом. Есть Общественная палата, есть Фронт: обсуждаете, выдаете результат — молодцы. Например, вопрос местного самоуправления обсуждали в ОП и в ОНФ. Но закупки Палата мониторить не будет: там уже четко отработанный механизм. — В 2016 году ОНФ идет в Госдуму через партии, как в 2011-м? — Думаю, такая задача будет ставиться. — Сетка из активистов у вас есть. Как сегодня сообщали «Известия», вы будете сотрудничать не только с ЕР, но и СР. — Послушайте, у нас нет членства. Меня добивает один человек в Facebook (деятельность запрещена в РФ): «Как я могу стать членом „Народного фронта“?». — «Послушайте, вы уже во Фронте». — «Дайте мне удостоверение». А мы против удостоверений. Очень много игр вокруг статусов — это неправильно. У нас работают и коммунисты по отдельным проектам. Поэтому в 2016 году активность ОНФ через партии будет. — В ноябре институт Дмитрия Бадовского назвал самым перспективным политиком Елизавету Глинка. Вас поставили на третье место. По прогнозу, в Госдуму массово попадут учителя, медики, строители — профессионалы, которые не имеют больших заслуг перед действующей властью. — Конечно, я это поддерживаю. Я — перфекционист, меня раздражает, если у работы нет финиша. Если человек имеет за собой какой-то продукт, конечно он должен идти в правительство или в парламент. Но пока я не готов давать оценки, как это происходит сейчас. Конечно, в идеале депутатский корпус должен представлять ЛОМов. — Не боитесь, что ОНФ «забронзовеет», его постигнет судьба ЕР? — Нет такого рецепта, ты лучше меня понимаешь. Тогда система по-другому формировалась. Региональная элита формировала лояльных себе. В ОНФ — не так. [Екатеринбургский блогер Сергей] Колясников — не член Общественной палаты, но он приходил к нам и выступал. Кому-то не понравилось, но это точка зрения, и она должна звучать. Поэтому если есть конкретные предложения или критика в наш адрес — никаких проблем, welcome. — Вы много вспоминаете про Екатеринбург, а Екатеринбург — про вас... — Я знаю о слухе, будто я намереваюсь стать губернатором Свердловской области. Но это неправда, я специально не готовил сценарий своего визита в Екатеринбург, остальное — конспирология. Критика или выражение мнения отличного от нашего — это классно. У нас нет изначального списка оппонентов, мы готовы коммуницировать со всеми — пожалуйста. — Поэтому вчера вы назвали лекцию главы МИД Германии Франка-Вальтера Штайнмайера в УрФУ «антироссийским мероприятием». — На лекции шла речь о позиции Европы. Прямым текстом говорилось, что политика Путина уступает политике Ельцина. — А двумя неделями ранее вы спорили в прямом эфире у Владимира Соловьева с уральским полпредом Игорем Холманских. — Да, он утверждал, что в России исполняется 80% поручений президента. Хотя я лучше знаю свою работу: в отдельных регионах Урала исполняется в разы меньше. Вряд ли Игорь Рюрикович когда-то сам отправлял эти данные в контрольное управление [администрации президента]. — Ваш спор в самом разгаре прервала реклама. Что осталось за кадром? — Ничего. Ваш полпред был неправ, и в ближайшее время мы собираемся это доказать.