Видные политики, бизнесмены, простые москвичи сегодня с раннего утра спешили туда, где был расстрелян экс-вице-премьер страны. Звучали громкие заявления, друзья и соратники погибшего Бориса Немцова выступили с предупреждениями, утверждали, что в стране запущен «генератор ненависти», и даже назвали имя следующей жертвы. Серое, совсем еще зимнее небо, мелкий холодный дождь и пронизывающий ветер — периметр, огораживающий площадку, где вчера был расстрелян бывший вице-премьер, а затем оппозиционный политик Борис Немцов, встречал гостей так, как должно встречать место преступления, — негостеприимно. В течение дня сюда приходят люди, чтобы почтить память яркого политика, который минувшей ночью был расстрелян. Фотография, свечи и цветы появились здесь сразу после того, как уехала следственная бригада. Впрочем, место трагедии от этого не обезлюдело: осталась большая группа усталых журналистов, которые работали всю ночь, и полицейское оцепление — стражи порядка окружили место преступления неплотным кольцом и пускали внутрь только после тщательного досмотра сумок и портфелей. Примерно с девяти утра сюда идут люди с цветами и без. Довольно скоро рядом с портретом появляется православная икона. Подолгу здесь стоят только сотрудники СМИ — все те, кто пришел сюда в ритуальных целях, кладут цветы, несколько минут смотрят на фотографию и уходят. Поэтому в каждый момент времени здесь можно насчитать не больше 200 человек, но общее количество тех, кто пришел таким образом проститься с Борисом Немцовым, в десятки раз больше. Полицейские второго оперативного полка полиции ГУ МВД, специализирующегося на разгонах демонстраций, сегодня подчеркнуто вежливы и предупредительны — крайняя правая полоса проезжей части ими огорожена и выделена специально для тех, кто хочет подойти поближе. После полудня в толпе начинают распространяться листовки — распечатанные на принтере потреты Немцова с подписью «Je suis Boris». Что интересно, в числе первых эту мысль озвучил представитель власти — замдиректора департамента информации и печати МИД РФ Мария Захарова примерно в в 12-00 написала в «Фейсбуке» (деятельность запрещена в РФ): «Убийство Немцова — не просто преступление. Это трагедия. Вызов всем нам. Никогда не понимала его: ни тогда, когда он был во власти, ни тогда, когда ушел в оппозицию. Но сегодня я — Немцов. Это точно». Те, кто пришел без цветов, тоже могут засвидетельствовать свою печаль. На листовках можно было написать маркером «Я — Борис» и положить рядом с грудой цветов. Со стороны Болотной площади, аккуратно продвигаясь в неплотной толпе и стараясь избегать внимания прессы, идет Борис Надеждин. Он в течение десяти лет был близким соратником убитого политика — сначала в статусе советника первого вице-премьера Бориса Немцова, затем — депутата от партии «Союз правых сил» в Думе третьего созыва и все это время — обязательно в статусе друга. Надеждин направляется в сторону полицейского оцепления, а за его правым плечом семенит, что-то оживленно рассказывая, опрятный старичок. Успехом его рассказ, похоже, не пользуется: Надеждин на него почти не смотрит, сохраняя на лице выражение мрачной решительности. — Для Путина это станет очень сильным ударом, — говорит Надеждин после обмена рукопожатиями. — Убийство Бориса, да еще и в центре Москвы, под самым Кремлем... Старичок-попутчик продолжает говорить, не делая пауз между словами и предложениями. О чем он говорит, понять невозможно — похоже, он безумен. — Ну, Анну Политковскую тоже убили, — оппонирую, по возможности деликатно спиной оттесняя старичка от Надеждина. — Ну, Политковская — это все-таки фигура не такого масштаба. Международный резонанс уже начался, будет еще сильнее. Это серьезный удар, — повторяет Надеждин. — по всем жителям России. — Целились в Немцова, а попали в Россию, — неожиданно кстати произносит безумный старичок каким-то другим голосом. Мы оба с некоторым удивлением на него смотрим, но в дискуссию не вступаем. — Угрозы становятся чем-то привычным, на них не обращаешь внимания. — Надеждин говорит грустно и негромко: сейчас он совсем не похож на самого веселого депутата Госдумы, КВНщика и балагура, с которым на дебатах не смог справиться даже ВВЖ. — Мне сегодня утром в ФБ десяток сообщений пришел с коротким текстом «Ты — следующий». И что мне теперь — брать ноутбук и на Лубянку?.. Очень жалко Бориса... Надеждин вздыхает и уходит внутрь оцепления — в давку, гору цветов и свечей. У партии СПС было три лица — успешные хозяева жизни, летающие над Россией в белоснежном самолете: Анатолий Чубайс, Борис Немцов и Ирина Хакамада. — Это убийство вредит оппозиции, вредит президенту, вредит Кремлю, вредит России, вредит всем, — говорит Ирина Хакамада. — Только благодаря Борису в политике сохранялась человечность. При самых радикальных книгах, самых жестких расследованиях он все равно оставался самым мирным. Убили самого мирного. Глава «Роснано» Анатолий Чубайс передвигается в толпе медленно, как ледокол. У него хорошие телохранители — они создают вокруг шефа полметра свободного пространства. Просто у всех остальных при этом пространства становится гораздо меньше — и падают штативы телекамер, ругаются операторы и журналисты, тихо, но выразительно шипят рыночники, стиснутые между камерами и каменным парапетом. Но глава «Роснано» всего этого не видит — он только что стоял на коленях перед местом, где произошло убийство. А сейчас, глядя поверх камер покрасневшими влажными глазами, он призывает выключить генераторы ненависти и остановиться. — Сегодня появились сообщения, что либералы организовали убийство. До этого писали, что либералы устроили кризис в экономике. В стране создан спрос на злобу и ненависть. Вчера по улице шла толпа с плакатом «Додавим пятую колонну». Сегодня убили Борю. Что будет завтра? — крепнущим голосом спрашивает Чубайс. И, не дождавшись ответа, продолжает. — Всем пора остановиться и подумать. Власти, оппозиции, коммунистам — всем. Ситуация зашла слишком далеко. Надеюсь, что хотя бы сегодняшняя трагедия поможет нам это понять. — Я не хотел бы давать пресс-конференцию над телом убитого друга, — после небольшой паузы продолжает он. — Поэтому давайте не будем задавать мне никаких вопросов. Спасибо. Большинство известных политиков, которые появляются на Большом москворецком мосту, действуют по одному алгоритму — проходят к месту трагедии, какое-то время там стоят, затем выходят за пределы оцепления и дают комментарий прессе. Впрочем, не все. Кировский губернатор Никита Белых положил цветы и стремительно удалился, наотрез отказавшись общаться с прессой. Григорий Явлинский стоит так долго, что в очереди к «тому самому месту» возникает небольшая давка. «Он был хорошим, светлым человеком, — через несколько минут говорит лидер „Яблока“, обращаясь к прессе. — Всю свою сознательную жизнь он посвятил тому, чтобы помогать России». И только после этого, видимо, исчерпав весь свой запас смертных банальностей, Григорий Алексеевич переходит к делу. — Это очень серьезное убийство, без сомнения, политическое. Первое, что теперь нужно сделать, — найти убийц. Это должно быть сделано быстро, ясно, прозрачно, и четко, и доказательно. После этого Явлинский еще раз повторил, что убийство Бориса Немцова произошло неслучайно, и пообещал, что оппозиция, несмотря ни на что, продолжит свою работу. Это было особенно забавно слышать именно от партии «Яблоко», которая демонстративно игнорирует практически все крупные массовые акции. В свою очередь, председатель «Яблока» Сергей Митрохин вслед за лидером также почтил память убитого коллеги. В комментарии для СМИ он сообщил, что «дело чести Путина — добиться объективного расследования убийства», и сразу же оговорился, что заказчиков убийств в России находят крайне редко. «Надеюсь, что сейчас эта традиция будет пресечена», — завершил он. Вечером на Большом Москворецком мосту все еще остаются люди, причем число их, скорее, выросло. Гора цветов увеличивалась в размерах до тех пор, пока бутоны не начали падать с парапета вниз, где «на всякий случай» стоят четыре автобуса с бойцами 2-го оперативного полка полиции — того самого, который разгоняет протестные демонстрации.