Завтра Московский городской суд должен решить — вправе ли террорист, осужденный на пожизненный срок, зачать в Екатеринбурге ребенка с помощью пробирки. С заявлением о разрешении на искусственное зачатие обратилась Вероника Королева, жена заключенного, не имеющая права встречаться с ним в ближайшие десять лет. Николай Королев сейчас — один из самых известных заключенных «Полярной совы». Так официально называется ИК-18 для пожизненно осужденных, самая удаленная колония в России, которая находится на Ямале, за Северным полярным кругом в «каторжном» поселке Харп. Там же находятся Александр Пичушкин, более известный как «битцевский маньяк», и «белгородский стрелок» Сергей Помазун. На счету Николая Королева создание неонацистской террористической организации «СПАС», которая в материалах уголовного дела названа «преступным сообществом для совершения тяжких и особо тяжких преступлений». И девять терактов — заложенные националистами бомбы сработали в Академии проблем биоэнергоинформатики и психологической помощи населению «Лилиана», в общежитии Московского завода автоматических линий и специальных станков, в помещении редакции газеты «Русский вестник»... Самый громкий из них произошел 21 августа 2006 года на Черкизовском рынке. Тогда 14 человек погибли и около полусотни получили ранения. За этот теракт в мае 2008 года суд, основываясь на вердикте коллегии присяжных, приговорил четырех членов «СПАСа» к пожизненным заключениям. А в 2012-м Николай Королев получил еще 15 лет лишения свободы за убийство на национальной почве предпринимателя из Китая Ли Чживэя. «Дело Королева» считается самым громким среди преступлений на почве национальной ненависти и первым — о терроризме в постсоветской России, в котором не фигурировали сторонники ваххабизма. О мировоззрении и преступлениях Николая Королева рассказывать можно долго. О том, что он принадлежит к старинному казачьему старообрядческому роду (по матери), его отец — профессор музыки. О том, как он открыл в столичном Доме детского творчества на улице Радужной клуб «Спас». Или о том как, уже находясь в колонии, Королев попал в число кандидатов в Координационный совет оппозиции. И на сайте КСО фигурировал как политзаключенный и руководитель созданной им в 2012 году «Ассоциации белых политзаключенных и военнопленных». О книге «Библия скинхеда. Новый завет. 2008», которую Королев написал, находясь под следствием, где изложил свои взгляды на историю России и неонацистского движения. С таким неординарным мужчиной познакомилась в 23 года Вероника Литвинова. Хотя, как оказалось впоследствии, их встреча могла произойти гораздо раньше — дедушка Вероники был директором музыкальной школы, а отец Николая, окончивший музыкальное училище, начинал в этой школе свою трудовую карьеру. «Был День города. Мой будущий муж был со своей компанией, я — со своей. Познакомились. Поехали гулять вместе». Вероника знала, что Николай на тот момент был женат. «Не думайте, что я увела его из семьи. У них там совсем не клеилось», — говорит она. Заподозрить ее в том, что она действительно хотела разрушить брак и лишить двоих детей отца, сложно. Впечатления злодейки-разлучницы она не производит. Спокойная, рассудительная, верующая... Воспитывалась в многодетной семье: «Нас у папы с мамой одиннадцать, а я — третья. И старшая девочка», — рассказывает она, объясняя, почему не смогла получить образование: «И мама, и бабушка поручали мне заботиться о младших, пока они не подрастут». Рассказывая о Николае, Вероника не может скрыть улыбку, даже отвечая на неприятные вопросы. Она его по-настоящему любит. — Вас не остановило следствие, суд, пожизненное наказание? — Это же мой мужчина... Что меня может остановить? — Вы знали о его убеждениях? — О том, что он русский человек, любит свой народ и готов его защищать? Знала. Но ни о чем больше. Бывала у него в клубе, чаепития для детишек устраивала. За четыре года, проведенные вместе, с момента знакомства и до того, как был вынесен приговор, Вероника и Николай не раз обсуждали, сколько детей они хотели бы иметь. «Я всегда думала, что буду рожать не меньше десяти. Если бы ничего не случалось, то сейчас у нас, наверное, уже пятеро было бы, — размышляет женщина. — А сейчас — хотя бы одного родить». К мысли об искусственном зачатии Вероника и Николай пришли уже после того, как зарегистрировали брак на территории колонии и обвенчались в тюремном храме. «Мне сразу же после этого начали намекать, чтобы на свидание в 2016 году не наделась, потому что за нарушения режима Колю обязательно накажут. Это мстят нам... Потому что велено было после суда тихо сидеть... Когда поняли, что год, когда разрешат длительное свидание, отодвигается все дальше — молились. У батюшки спрашивали, как быть. Он нас благословил на эту процедуру», — начинает Вероника рассказ о непростом решении зачать ребенка искусственным путем. Получив благословение церкви, супруги Королевы обратились к начальнику ФСИН России с просьбой разрешить им зачатие «с применением вспомогательных репродуктивных технологий». Чем еще больше настроили против себя ведомство и став объектом насмешек. «Мне прямо говорили — «оплодотворись-ка лучше от правозащитника». Смеялись в лицо. Те, кто посдержаннее, только намекали — «мы можем вам только посочувствовать, потому что ничего у вас не получится», — делится Вероника. С мужем она общается в письмах. Электронных — заключенным они разрешены не больше странички А4. И обычных, которые у Николая часто получаются очень длинными — на десять страниц. «Каждый день переписываемся. В колонии, наверное, уже устали читать», — улыбается Вероника. Она говорит, что пишет мужу по сто писем в месяц. Он ей — пятьдесят. Остальные просто не доходят. Возможность зачать ребенка естественным путем у Королевых теперь появится только по отбытии 10 лет «в строгих условиях отбывания наказания». Поскольку Николай Королев неоднократно нарушал режим и получал дисциплинарные взыскания «в виде помещения в карцер», это случится не раньше 2019 года, когда супругам будет 39 лет. Чтобы провести процедуру ЭКО, заключенному Королеву «необходимо пройти обследование, сдать анализы и осуществить вынос биологического материала из пенитенциарного учреждения с соблюдением медицинских рекомендаций». Управление организации медико-санитарного обеспечения ФСИН «проведению медицинского обследования и забору биологического материала» решило не препятствовать. Но решать возникающие проблемы Вероника должна самостоятельно. В Центре реабилитации нарушений репродуктивной функции «Партус» в Екатеринбурге Веронике посоветовали сделать спермограмму мужа и при хорошем анализе провести процедуру домашней инсеменации. Она обратилась в УФСИН с просьбой разрешить ее адвокату забрать пробирку со спермой мужа, отвезти ее в больницу в Лабытнанги для анализа спермограммы, а затем самостоятельно забрать биологический материал для проведения процедуры домашней инсеменации. Первая проблема, с которой столкнулась Вероника Королева, отсутствие на Ямале специалистов и учреждений данного профиля. А в ИК-18 нет уролога, который мог бы провести необходимую процедуру забора биологического материала. Департамент здравоохранения ЯНАО сообщил, что «медицинскими учреждениями, расположенными на территории округа, процедура ЭКО не проводится». «Мы были согласны провести процедуру, — пояснил „URA.Ru“ врач-репродуктолог, заведующий отделением НИИ ОММ Дмитрий Мазуров. — Но при условии, что женщина доставит сперму мужа к нам в отделение в течение часа после ее получения. Мы проводить эту процедуру вне стационара не имеем права. Во-первых, наше оборудование является стационарным. Кроме того, отделение ВРТ не имеет разрешения на транспортировку жидкого азота, которые необходим для проведения процедуры. Нет у нас и лицензии на перевозку биологического материала». Для этапирования Николая Королева в «НИИ охраны материнства и младенчества» в Екатеринбурге законных оснований нет. «НИИ ОММ не входит в перечень учреждений, в которые по медицинским показаниям осуществляется этапирование заключенных». При этом, если специалисты екатеринбургского Центра могут прибыть в Харп и провести обследование и забор спермы, препятствовать ямальский УФСИН не будет. Желание Николая и Вероники Королевой столкнулось, в первую очередь, с биологическими законами. Нельзя просто собрать сперму в пробирку и доставить ее в медицинское учреждение, где проводится искусственное оплодотворение. Юридические законы также не на стороне убийц и террористов, желающих иметь детей. «Осужденные граждане обладают специальным правовым статусом, отражающим особенности их правового положения, — пояснила „URA.Ru“ юрист фирмы „ЮСТ“ Светлана Бурканова. — Существующие для них ограничения, с одной стороны, не умаляют основные права и свободы в сфере брачно-семейных отношений, но с другой, — не позволяют в полной мере их реализовать. В силу установленного законом режима отбывания наказания, они не имеют возможности зачать ребенка естественным путем, а значит, не могут реализовать свое репродуктивное право на продолжение рода и создание полноценной семьи. При этом в реализации указанных прав ограничены не только осужденные, но и их супруги, которые не совершали никакого преступления. Тем не менее, зарегистрировав брак с осужденным лицом, жены вынуждены соблюдать ограничения, установленные законом в отношении их супругов». Получив отказ от учреждений пенитенциарной системы и в получении спермы мужа, и в этапировании его в Екатеринбург, Вероника Королева обратилась в Бабушкинский районный суд Москвы с заявлением и признании «незаконным бездействие ФСИН, выразившемся в неприятии мер для реализации права супругов на применение вспомогательной репродуктивных технологий». Судья Невзорова в удовлетворении заявления отказала. Решение суда для «URA.Ru» прокомментировал Павел Дунаев, партнер московской юридической компании BDP Law firm: «Экстракорпоральное оплодотворение — это вспомогательная репродуктивная технология, которая представляет собой методы лечения бесплодия, при применении которых отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне материнского организма. То есть ЭКО — это способ борьбы с бесплодием, а значит, если супруги здоровы, то и в применении процедуры необходимость отсутствует. Думается, что суд при вынесении судебного акта об отказе в искусственном оплодотворении руководствовался вышеуказанным». При обсуждении резонансного дела о праве на искусственное зачатие для террориста, осужденного на пожизненный срок, высказывались мнения о том, что подобным людям стоит в принципе запретить иметь детей. На это Павел Дунаев сказал: «Простите, но такого права, как право на зачатие не предусмотрено российским законодателем. Зачатие — суть личных взаимоотношений между мужчиной и женщиной и регулированию законодательством не подлежит. Этическая же сторона данного вопроса сравнима с вопросом о химической кастрации педофилов». Антон Бурков, представитель Вероники Королевой в суде, считает это дело не просто резонансным, а прецедентным. Хотя специалисты BDP Law firm утверждают, что о таких прецедентах им ничего не известно. «Хотя это логично, поскольку сведения о медицинской процедуре, которой является ЭКО, составляют медицинскую тайну». Очевидцы, присутствовавшие на оглашении решения в Бабушкинском суде, говорят, что судья смотрела на Веронику с пониманием и сожалением: «Слова женщины, мечтающей родить ребенка, купить ему люльку и жить в деревне, звучали очень искренне и трогательно». Завтра судьбу этой странной семьи — мужчины, который, якобы защищая русский народ, убивал представителей других национальностей, и женщины, выросшей в многодетной семье, считающей своей судьбой человека, осужденного пожизненно — будет решать тройка судей апелляционной инстанции Мосгорсуда. Вероника Королева уверенно заявила «URA.Ru», что готова дойти до Европейского суда по правам человека и «помочь всем заключенным в такой несправедливой ситуации». А адвокат Антон Бурков говорит, что «это дело невозможно проиграть»: «Вопрос только в том, где и когда Королевы смогут найти защиту. Дорога к изменению мозгов короткой не бывает. Но первый шаг уже сделан».