В ближайшие полтора года Свердловская область должна написать свою Стратегию 2030. Работа над ней началась весной прошлого года, пока же ни одного внятного черновика ни общественности, ни элите не представлено. Но именно сегодня разработчики, которые отказываются от публичных разговоров, должны провести очередное заседание. А теоретики и аналитики их заранее предупреждают, что можно было бы и вовсе не тратить время и средства на документ, который уже однажды не сработал. Участвующий в написании программного документа свердловский областной Союз промышленников и предпринимателей (СОСПП) сегодня на заседании в очередной раз обсудит будущее «писание». Под предлогом подготовки к «важнейшему совещанию» представители союза пока отказались пообщаться с «URA.Ru», потому их взгляд на разрабатываемый программный документ мы постараемся представить нашим читателям чуть позже. А пока мы решили пообщаться с теми, кого при написании ключевого документа неоднократно привлекали либо консультантами, либо подрядчиками и кто имеет свое «особое мнение» на этот счет, — директором аналитического центра «Эксперт» и, возможно, будущим соавтором свердловской Стратегии Дмитрием Толмачёвым. — Как хотя бы примерно выглядит Стратегия 2030 сейчас? — Пока ее нет: варианты существуют, но очень быстро меняются. Стратегия — это ведь не просто документ, который кто-то вдруг пришел, написал в трехтомнике. Так делается в ряде случаев, но, разумеется, это нерабочий документ. Процентов на 50 и даже 70 стратегия — это правильным образом построенная коммуникация, поскольку элита (власть, ключевой бизнес и местное сообщество) должна договориться об этом. Стратегия — это согласование приоритетов развития, и это о том, что вы выбираете и от чего отказываетесь. И это могут быть очень болезненные решения. — Примеры такой правильно выстроенной коммуникации у вас есть? — Тот же Татарстан. Процесс, который занял у них два года, начиная с 2013-го, и заканчивают они сейчас. Довольно длительный процесс, предполагавший работу консультантов. Ведь эта работа начинается с определения вызовов: какие проблемы и разрывы возникают у региона на горизонте 15 лет. Грубо говоря, что произойдет такого плохого, если мы ничего не будем делать, — такой инерционный сценарий. Спрогнозировать разрывы — нетривиальная и очень важная задача — понять, что будет происходить с демографией, с инфраструктурой, внешней средой. И определение этих вызовов — начальный этап разработки стратегии. — Вопрос — надо ли вообще начинать. На недавней «прямой линии» с Владимиром Путиным экс-минфин Алексей Кудрин даже поспорил с президентом о том, что стратегия 2020 осталась невыполненной. Вы какого взгляда придерживаетесь? — Насчет скепсиса скажу так: есть примеры хороших Стратегий, а есть примеры плохих. Какая свердловская — не могу сказать, поскольку она сейчас на начальной стадии: не проведены основные коммуникационные площадки, то есть много чего нужно сделать, и оценивать непроделанную работу невозможно. Все плохие Стратегии плохи по-разному. Пишутся они хорошо, профессиональными консультантами, и пишутся там правильные вещи правильным языком, правда, иногда и шаблонные. А плохи они тем, что написанное там не согласовано с теми, кто исполнять ее вроде как должен — с командой. — Без такой вот сложносочиненной Стратегии прожить можно? — Вспомните Калужскую область. — Помню — чуть ли не самый инвестиционно привлекательный регион страны. — У них вот документально оформленной Стратегии не было. Была команда, было понимание, что нужно делать, и они это реализовывали. Тоже хороший вариант и доказательство, что можно и без стратегии. У нас в регионе юг Тюменской области — единственный, который продолжает расти высокими темпами. Уж не знаю насколько их хватит, но тем не менее промышленность за четыре года у них выросла в два раза — все остальные выросли на 30%. По стране такого роста не было, если не считать наши мегастройки по типу сочинской. И тоже стратегии у тюменцев не было — работала команда эффективно, было понимание целей и задач. Татарстан — впереди планеты всей как участник экономического развития. И это связано не только с лоббистским ресурсом. Во-первых, они решили собрать и систематизировать лучший иностранный опыт. Потратили много ресурсов, чтобы познакомиться с тем, что происходит в Голландии, Сингапуре. Тут конечно возникает аспект, что вот чиновники ездят по всему миру, но в стране им не на кого оглядываться было: они сами модельный регион. Второй мотив — они хотели иметь правильный документ, который можно было показывать инвесторам. По стране есть масса примеров, когда стратегии готовятся к выборам: это же программа, которую являет новый лидер. Еще один мотив. В июне прошлого года был принят федеральный закон 172-й о планировании в Российской Федерации, который много лет разрабатывало Минэкономразвития. Он задал определенные рамки, которым все должны соответствовать. До начала 2017 года все регионы должны актуализировать свои стратегии до 2030 года и привести их к определенному формату. Должны все синхронизировать, потому что у нас часто встречается ситуация, когда субъект принимает одну стратегию, город — свою принимает, которые не совпадают по целям, и обе программы в итоге не совпадают со стратегией федерального округа. — Сегодня у России стратегии 2030 нет. Когда в 2007-м при губернаторе Александре Мишарине разрабатывалась Стратегия, там хотя бы был документ до 2020 года у Федерации. А сейчас, может быть, и нам не стоило за него браться? — О точной мотивации нашей нужно спрашивать инициаторов и авторов разработки. Но так или иначе до 2030 года актуализировать стратегию требует просто закон. Должны. Но сам процесс разработки — он очень полезен. Если в течение ближайшего полугодия на тему развития Свердловской области до 2030 года будет организовано 2-3 десятка дискуссионных площадок с привлечением внешних экспертов, ключевых предприятий, чиновников — это хорошо, ведь люди попытаются договориться, как жить дальше. Даже если качество документа на выходе будет не очень высоким, сами по себе эти процессы будут полезны. — Хорошо, встретятся, напишут. Потом, как и мишаринско-максимовская стратегия, спустя два-три года она потеряет смысл. Вспоминается, что в нее была заложена средняя зарплата 45 тысяч по области, и пока ее не видно. Нереализуемые документы, фантастический роман, на который отвлекаются ресурсы. —Типовой пример. У нас до начала 2020-х годов будет идти рост численности детей дошкольного возраста. Тема садиков, которые, казалось бы, нужно строить, чем все и занимаются. Но если посмотреть чуть дальше, можно узнать, что рождаемость при этом спадет, поскольку женщин репродуктивного возраста станет в два раза меньше из-за провалов 90-х годов. К середине 20-х годов число новорожденных снизится, но опять же пойдет рост численности школьников, и в том же Татарстане к середине 20-х годов нужно будет 200 новых школ по республике. И в лоб решать эти задачи — это крайне нерациональный подход. И в этом смысле «длинный прицел» имеет определенную пользу. — О чем должны в первую очередь договориться все обсуждающие Стратегию? — О ключевых вызовах долгосрочного развития во всех сферах нашей жизни. После этого начнется продуктивная дискуссия, как решать эти проблемы. Для того, чтобы это сделать, нужны предварительная аналитика и приглашение профильных экспертов, желательно внешних по отношению к системе. — Предусматриваются в стратегии разные варианты обстоятельств? Как бюджет, например, писавшийся, исходя из цены за баррель в 100 долларов, а потом столкнувшийся с ценой в 65. — Пишется обычно несколько сценариев, и, если ресурсов достаточно — можно будет реализовать всё, а если нет, то нужно будет просто помнить, что какие-то вещи придется делать в любом случае. Ведь если у вас полно ресурсов, тогда вам и никакая стратегия не нужна: вы и так знаете, что делать попунктно и реализуете это. Но так в жизни не бывает — везде дефицит ресурсов, особенно применимо к нынешней ситуации. И никакие внешние консультанты об этом не расскажут. — К слову, этот самый дефицит ресурсов как нам компенсировать? — Хороший вопрос вы задаете, потому что ни у кого на него нет сегодня ответа. Нет источника, за счет которого можно было бы его компенсировать в моменте. Внятных решений на эту тему я не слышал. Компенсировать ситуацию за счет увеличения госрасходов — не выход, денег надолго не хватит. Самый первый и важный источник, на которые должна будет опираться область и за который вынуждена будет конкурировать, — федеральный ресурс. И здесь нужно будет готовить правильные заявки, чтобы побеждать в организуемых конкурсах. Но, безусловно, главный ресурс не деньги федерации, а люди. Свердловская область в этом смысле выгодно выделяется на фоне других своей положительной миграцией в Екатеринбург, наличием федерального университета — одного из 13, который получает федеральную поддержку. Конкуренцию за людей наш регион выигрывает и будет выигрывать в обозримом будущем. Тут для Стратегии основной задачей будет тема создания рабочих мест. — Поправьте, если что, но дискредитировавшая себя областная Стратегия 2020 отчасти подставила и своих авторов тем, что не сработала... — Не соглашусь. Цели Стратегии были другие. Да, качество того документа можно было сделать куда лучше, но повторюсь, что Стратегия — это не просто документ. Я могу написать программу, которая не будет применима к реальной жизни. И это основная проблема той Стратегии была — потому что документ не обсуждался. С этой Стратегией лучше: обсуждения ведутся, а насколько они полезны и каким будет выхлоп — увидим.