Бывший главный врач Надымской ЦРБ отправляет письма в Генпрокуратуру. Подсудимая Людмила Хлывнюк готова до конца доказывать свою невиновность в гибели четырех новорождённых. В разговоре с «URA.Ru» она раскрывает страшные подробности о работе медиков. Как предотвратить новые трагедии и с чего начать реформу в Надымской районной больнице — в интервью агентства. — Людмила Александровна, вы, как человек, который очень давно работает, можете рассказать, в чем все-таки проблема в Надымской больнице? Почему два раза за последние полгода закрывали роддом? — Никого не интересует, что разруха существует уже не один десяток лет. В декабре 2008 года у больницы отозвали лицензию, работали только по экстренным случаям. У перинатального центра лицензии вообще не было. Тогда администрация Надыма написала гарантийное письмо с просьбой вернуть санэпидзаключение и лицензию. Власти гарантировали, что до декабря 2010 сделают капитальный ремонт. Был составлен график работ. Изначально невыполнимый. Это просто сказки были. Обещали, что все дополнительные бюджетные деньги будут направлять на здравоохранение. А когда вернули санэпидзаключение и лицензию, все об этом забыли. Меня в 2009 году позвали для того, чтобы привести в порядок эту больницу. Я не хотела идти. Мне не сообщили, насколько там все разрушено. Потом уже мне пришло предостережение от прокуратуры с требованием исполнять гарантийное письмо. Хотя я о нем даже не слышала. Если бы вы видели, какие стопки у меня документов! Куда я писала и что делала, чтобы выбить деньги. Сейчас готовлюсь это представить суду. Обращалась ко всем — и в администрацию Надымского района, и в департамент здравоохранения, и к депутатам. А теперь им надо, чтобы была жертва уголовного дела, а остальная моя работа безразлична. Я уверена, в департаменте здравоохранения понимают, что это ошибка. Я ведь и окружным властям сколько говорила: вы поймите, сейчас и здесь спасать надо эту больницу! Кто меня слушал? Я была неугодная. Потому что настаивала. На протяжении не менее четырех лет перинатальный центр Надымской центральной районной больницы нарушал санитарные требования. Главврач не осуществлял должный контроль за тем, как медперсонал и пациенты соблюдают санитарно-эпидемиологические правила, — говорили следователи. — С чего вы начали в апреле 2009 года? — Когда я пришла на работу, в основном корпусе был сильный запах канализации! Текли все стояки. По всему семиэтажному зданию. Я ликвидировала все стояки, меняла их. Я ремонтировала все отделения, потому что они были в жутком состоянии. В перинатальном центре незадолго до моего прихода прошел капитальный ремонт, но не было сделано даже половины того, что было заложено в техническом задании. По сметам одно — в реальности другое. Вентиляция на тот момент была переморожена. Я тут же установила новую вентиляцию, мы сделали «прачку», приобрели новое оборудование. Потом была еще одна проверка, и подрядчик — УКС — устранял замечания. — Почему вы не считаете себя виновной в смерти детей? — Вина в их гибели, на мой взгляд, лежит на персонале. По моему мнению, врач, глава детской реанимации Иванкова, приняла ряд неверных решений, которые ускорили гибель новорожденных. Начмед, которая должна была следить за санитарным состоянием, этого не делала. На суде она заявила, что это обособленное подразделение и к ней не относится. А у нас вообще нет обособленных подразделений. Есть эпидемиолог, которая также ответственна за контроль. А персонал — санитарки и медсестры — элементарно не мыли руки перед процедурами. Разве я должна была стоять над каждой санитаркой? — Как развивались трагические события летом 2013 года? Почему заболели сразу четыре малыша? — Первый заболевший малыш родился 6-го числа. Примерно через три дня у него начали проявляться симптомы. Тогда врач Иванкова расценила симптомы как хирургическую патологию. Больной ребенок лежал в палате. Появился второй новорожденный, частично недоношенный, слабенький. Его тоже положили в эту палату. И через какое-то время у него появились те же признаки болезни. Позднее уже, когда стали разбираться, сотрудники заявили, что якобы не было других палат, чтобы разделить больного и здорового. Но это неправда. Оба малыша погибли. Рождается еще один, тоже недоношенный, тоже слабый. И он тоже был инфицирован. Болезнь развивалась быстро. И в это время рождаются еще двое. И их опять положили в палату, где уже фактически погибающий ребенок. Хотя акушерка просила этого не делать. Утром, на следующий день поле родов, пришёл дежурный врач и разложил этих детей в разные палаты. И, наверное, это спасло пятого ребенка от гибели. Третий и четвертый, к сожалению, все-таки скончались. — Это была инфекция? — Да, но сотрудники перинатального центра упорно не хотели этого признавать. Они думали, что это все как-то само пройдет. И вот смотрите: главная акушерка на суде говорит, что, когда родились двое здоровых детей в один день, дежурная врач определяет их к уже умирающему ребенку, малыш находился практически в стадии агонии. Акушерка говорит: «Как это? Их туда нельзя ложить!» Но доктор все равно положила этих детей. На суде я ее об этом спросила. Она говорит: «А что тут такого? Они же в домиках отдельных лежат...» Это врач такое говорит! — Была версия про аппарат искусственного дыхания. Ее озвучивала главный санитарный врач Людмила Нечепуренко. По ее словам, через зараженные маски передавались возбудители типа клебсиелла (klebsiella pneumoniae) и эпидермальный стафилококк. — Эти аппараты многоразового использования установлены во многих больницах. Но тут опять вопрос персонала. Их нужно тоже обрабатывать. Фильтры нужно обрабатывать. К трагедиям, возможно, привело стечение обстоятельств. Если санитарка недостаточно хорошо обрабатывала кювезы, если медсестра мыла руки плохо... Кювезы должны мыть медсестры. Но в ходе следствия выяснилось, что в Надымской ЦРБ их мыли санитарки. Следователь сказал, что это информация от Иванковой. Я приказа об этом не издавала. — А после этой трагедии что-то изменилось в подходе к выполнению санитарных норм? — Ничего не изменилось. Потому что люди, которые не мыли руки, допускали нарушения, они так же остались работать. Мало того, я считаю, что это преступление — взять и дать им еще после этого случая высшие категории! Нужно ставить камеры видеонаблюдения, должен быть контроль. — По вашему мнению, как сейчас решить проблему родильного отделения? — На мой взгляд, стоило провести обычный, а не капитальный ремонт в том здании, где был перинатальный центр. Потому что там, где сейчас роженицы, это совсем неприспособленное здание. И поэтому его два раза закрывали. Я понимаю, что новый роддом не построят. Я в свое время пробила строительство перинатального центра в адресно-инвестиционном проекте. Резервных площадей не хватало всегда. Мне ставят в вину, что я не переводила роддом на резервные площадки для его помывки. Но их просто не было. Для того, чтобы мы исполнили предписание Роспотребнадзора и прокуратуры по дефициту площадей, нам не хватает 3 тыс.кв.м. Я уже предлагала вывести из основного корпуса несколько отделений, чтобы освободить площади для «срочных» отделений. Например, выселить кож-вен, терапевтические. Одно из моих предложений — на базе бывшего НИИ Крайнего Севера организовать отделение для реабилитации, в том числе и для детей-инвалидов. Но ничего не сделано. — До того, как малыши погибли, Роспотребнадзор у вас не находил нарушений. А после сразу же нашли. Почему? — К нам ведь не только Роспотребназор приходил. К нам приезжали с проверкой и специалисты из перинатального центра Салехарда. И ни один из них не сделал замечаний. В 1984 году построили больницу, и ее же кто-то принял? Вентиляции как не было — так и нет. Знаете, есть такая поговорка: пока гром не грянет — поп не перекрестится. Может, в этом причина. — Неудовлетворительное санитарное состояние — это общая проблема больниц Ямала? Все живут «до первого грома»? — Я знаю только о Надыме. Все больницы развивались по-разному. В 1995 году в Ноябрьскую больницу пришел очень хороший врач и за три года ее поднял и полностью оснастил. А Надымский район развалил здравоохранение.