С депутатом Валерием Трапезниковым мы встретились в Георгиевском переулке — у входа в здание Госдумы. Парламентарий прилетел из Перми и сразу отправился на рабочее место. «Поднимайтесь на 13-й этаж», — сказал Трапезников и скрылся за дверью холла. Позже выяснилось, что это гостей он отправляет к лифту, а сам — пешком. Подъем преодолевает примерно за три с половиной минуты без передышки. Награда — шикарный вид из окна рабочего кабинета: Кремль, храм Христа Спасителя, Москва-Сити. О политических амбициях Валерия Трапезникова, зарплатах и недисциплинированности депутатов, проблемах в пермском ОНФ — в ИНТЕРВЬЮ парламентария «URA.Ru». — Валерий Владимирович, вы только с самолета? Как Пермь? — Погода хорошая. Много встреч провел. Но там меня не пускают в СМИ, а вот здесь, в Москве, я востребован. — В Перми все против вас? И губернатор Басаргин? — Нет, с Виктором Басаргиным неплохие отношения. Имею в виду СМИ — они же все там распределены между владельцами. — С чем связано ваше притеснение? — Ну как — я же мешаю. — То есть власти не мешаете, а с собственниками СМИ полный провал? — Да, там какой-то провал… Но вообще-то мне это и не нужно. Я работаю очень хорошо: по приему избирателей я на первом месте, наверное, в пятерку депутатов России вхожу по количеству принятых граждан. — Но, наверное, более важно не количество, а качество приемов. Насколько они результативны? — В зависимости от того, кто и с чем пришел. Если человек пришел попросить изменить Конституцию Российской Федерации или попросить огромные деньги для чего-то — сами понимаете… Последние три обращения были по задержке заработной платы. Обратились две дамы из одного учреждения: одна 120 тысяч два года не могла получить, вторая 30 тысяч получила, выработан график погашения оставшейся задолженности. По обращению еще одной женщины, матери двоих детей, мы договорились со Сбербанком, чтобы у нее не выставляли на продажу квартиру за задержку уплаты ипотечного кредита. Сумели найти приемлемое решение, и сейчас она потихонечку платит кредит, все нормально. Потом еще одна дама приходила, уже в возрасте. Маму хотела найти — ее из Ленинграда в блокаду вывезли. Мы не только ее маму нашли и место, где она похоронена, она и в Книгу памяти вписана. Папу нашли — он оказался Героем Советского Союза. До этого женщина лет 15 писала, но внимания на ее обращения никто не обращал. — А как получилось, что вы пошли в политику? — Я в политике 50 лет: сразу, как только пришел из армии, вступил в профсоюз. Я стал активным профсоюзным деятелем, но не освобожденным, потом работал в партии. Когда началась перестройка, мы стали жить в более демократическом государстве, я в «Отечестве» был, до этого баллотировался в первый раз в Государственную Думу от Союза промышленников России. — Это в каком году было? — В 95-м или в 98-м. Я был четвертым в федеральном списке, и мы чуть-чуть не набрали 5 %. Дальше — «Отечество — вся Россия», но шел на непроходном месте. В этом созыве все ушли из нашей группы, а я так и остался. То есть с третьего раза я попал в Госдуму. И не забывайте, что я был членом центрального совета «Отечества», а сейчас являюсь членом генерального совета партии. То есть я с первого дня в партии, по сути, основатель. — Но вы в Госдуму прошли по спискам «Единой России» при поддержке ОНФ? — Да, с поддержкой ОНФ, но вообще-то я член партии. Другое дело, что меня ОНФ поддержал как человека труда. — А что сложнее — быть на производстве, стоять у станка или законы писать? — Я не пишу законы, я просто вношу поправки. Правда, несколько инициатив было, вы знаете, что у меня тема «золотых парашютов», героев труда. А так… рутинная работа. — По званию героя труда. Инициатива, да, была своевременна… — …так самое главное, что президент уже третий год к 1 мая, ко Дню труда, между прочим, к нашему профсоюзному празднику, всегда награждает простых тружеников. Из пяти героев труда всегда два человека рабочих профессий. Понимаете, да? Услышал нас! — А у вас нет опасений, что это звание будет дискредитировано? — Нет, не реально. — Я сужу, скажем, по званиям заслуженного и народного артиста — у нас их может сегодня получить 30-летний поп-певец: например, Николаю Баскову было всего 32 года, когда он стал «народным»… — Это нереально. Во-первых, «Героя Труда» присваивают только указом президента. Я верю, потому что для того, чтобы получить «Героя Труда», рабочему человеку нужно минимум 25-30 лет отработать, а то и больше. И потом — раньше кто «Героя Социалистического Труда» получал? Леонид Ильич Брежнев, Андропов… Помните, да? Сейчас ни один партийный деятель не получает «Героя Труда». Именно люди труда — композитор, артист, хирург… По крайней мере пока все нормально. Это очень серьезное звание. — А какие планы у вас на следующий созыв? Вы будете участвовать в праймериз? — Как член партии я иду на праймериз. — Есть какая-то установка, что все действующие депутаты-единороссы идут на праймериз? — Нет. Те, кто желает, если они члены партии. Беспартийный тоже может идти на праймериз, потому что мы самая демократическая партия в России. Естественно, у беспартийных уже должны быть определенные договоренности и обстоятельства. — Вы для себя уже определились с округом? Поговаривают, что это будет север Прикамья. — Да, я готов. Но я работаю по всему краю. Только что вернулся из региона: и на север съездил, и на юг. У меня вообще мечта, чтобы все наши депутаты были только из Пермского края… — Имеете в виду, чтобы они были жителями Прикамья? — Конечно, а не «варягами». Представляете, ситуация: шесть депутатов Государственной Думы от Пермского края? Мне все задают вопросы: «Почему вы один приезжаете, а где остальные? Ведь есть люди, которые голосовали за коммунистов». Коммунист — не пермяк, депутаты от ЛДПР и «Справедливой России» — тоже. Пушков… Я страшно уважаю нашего депутата, но, сами знаете, он москвич. Куранов — пермяк, но он недавно в Думе. А если бы было шесть депутатов-пермяков, представляете, как бы мы могли двигать округ? — А так вас только двое получается? — По сути дела, один. — Так, может, это и лучше — вам проще будет избраться? — Это совершенно другое. Во-первых, неизвестно, что будут делать другие депутаты — пойдут или не пойдут на праймериз. Я отвечаю только за себя. — Но сами вы бы хотели по одномандатному округу пойти или по списку? — А вы знаете, это роли не играет, в принципе. — Просто есть мнение, что по одномандатному вам будет сложнее победить, потому что, как правило, выборы на одномандатных округах считаются выборами денежных мешков… — Вот я бы в суд подавал на всех журналистов, когда они пишут, что у Трапезникова нет денег, а значит, ему нечего и идти. У нас что, получается, выборы в России идут только по такому принципу: чем толще кошелек, тем больше шансов? Ножками надо ходить! А Дмитрий Анатольевич Медведев на недавнем форуме руководителей местных отделений партии сказал, что в этом году будут запрещаться всякие рекламные щиты. Ножками! Встречайся и встречайся. По идее, я бы вообще запретил избирательный фонд, его не должно быть. Вот тогда будут равные условия и у врача из муниципальной больницы, и у олигарха. А то богач приезжает, начинает чаепития устраивать для советов ветеранов… — Плюс еще подарочки с собой… — Да. Я считаю, что запретить надо все. Выборы должны быть как в Америке — рукопожатием. Помните, Билл Клинтон сказал, что он в одном штате сделал 25 тысяч рукопожатий? Вот это да — живой контакт. — У вас достаточно стабильный и надежный электорат — профсоюзы? — Есть, конечно, некоторые из профсоюзных лидеров, которые думают, почему я иду, а не они. Никаких проблем: иди на праймериз и выдвигайся. Я считаю, что профсоюзные лидеры должны быть на всех уровнях, но лидерами среднего и низового звена, не высшего — это должен быть человек с производства или из медицины, где он непосредственно работает с трудовыми людьми, теми, кто на земле. Не потому, что они плохие или хорошие: в моем понимании Дума должна представлять собой социальный срез общества. Там должны быть обязательно спортсмены, врачи, экономисты, юристы, пенсионеры, педагоги т. д. Никакой выдающийся юрист не поймет, что такое быть профессиональным спортсменом, а Николай Валуев, который на ринге выступал, понимает, что такое спорт и в чем он сейчас нуждается. Комитет по культуре — кто там должен быть? Только люди искусства. Вот когда Дума будет отвечать интересам всех слоев населения, тогда и будут вноситься конкретно те поправки, которые нужны нашим гражданам. — А насколько депутат должен быть подготовленным? Условно говоря, тот же Валуев: буквально с ринга попал в кресло депутата Госдумы. Может, надо было сначала пройти городскую или субъектовую Думу? — Необязательно. Когда человек идет работать в Госдуму, он должен быть уверен в своих знаниях. Я уверен, например, в своих, потому что Трудовой кодекс — это моя настольная книга. И потом — тут ведь весь аппарат профессиональный. Экспертные советы есть. У нас, к примеру, в комитете по труду — экспертные советы из трудовиков разных уровней. Принятие законопроекта — это всегда коллективный труд. И чем больше людей старшего возраста в выборных органах, тем лучше. Потому что иногда законопроекты, которые вносит молодежь, немного оторваны «от земли». — Знаете, на самом деле в регионах существует такое видение, что Москва, в том числе многие депутаты Госдумы, не говоря уже о чиновниках правительства, просто оторваны от реальной жизни. — Как это? Депутат не может быть оторван, если это депутат. — Но вы сами говорите, что четверо пермских депутатов не появляются в крае, знают о его проблемах только понаслышке. — Это, конечно, есть. И я снова могу повторить: депутат Государственной Думы может быть только жителем региона. — С ситуацией в местном ОНФ вы как член центрального штаба знакомы? — Я считаю так: ситуация очень сложная. Когда мы избрали трех сопредседателей, все было идеально. Выдающийся хирург Суханов, Иленских — директор гимназии — и представитель предпринимательства Сазонов. Ну, а сейчас как-то так получилось, что представители бизнеса — два человека и бывший директор школы. То есть уровень немного снизился. Надеюсь, что пройдет немного времени и все снова встанет на свои места. Я считаю, что среди сопредседателей ОНФ должны быть два представителя из бюджетной сферы, потому что образование и медицина — это то, что волнует всех граждан вне зависимости от возраста, так же, как и школа, а также представитель промышленности. — Я правильно понимаю, что там произошло вмешательство региональных властей? — Я лично не ощущал, не знаю. Я с ними общаюсь, работаю по мере возможности. Мне сложно там работать, но я стараюсь участвовать в некоторых мероприятиях в виду того, что я здесь. — Раз такая ситуация возникла, это может говорить о том, что региональные власти настолько боятся ОНФ, что администрация Басаргина решила вмешаться? — Да нет, не думаю. Моя точка зрения: в дела ОНФ вообще не надо вмешиваться ни губернаторам, ни Москве. Нужно давать больше свободы региональным отделениям. К сожалению, здесь не удалось до конца договориться, но, в конце концов, это и есть демократия. Это и есть борьба. Когда чересчур тихо — тоже ничего хорошего, конечно, но тут как-то очень громко. Кстати, мне бы не хотелось, чтобы региональное отделение ОНФ превращалось в «Опору России», то есть там должно быть поменьше представителей Шохина и Титова, а больше простых людей. — ОНФ опять же гордится тем, что там разные партии и разные слои населения. — Да, но надо больше простых людей, активистов. Тех, кто хочет изменить жизнь к лучшему. — Как вы думаете, насколько в следующем году активно ОНФ будет участвовать в выборах? — Нет, в выборах не участвует. — Я имею в виду косвенное участие — ведь представители ОНФ пойдут от разных партий наверняка — прежде всего от «Единой России». — Любой активист ОНФ может идти на праймериз, даже если он не член партии «Единая Россия». — Вы согласны с тем, что в Думе должно быть меньше бизнесменов, олигархов? — Это моя мечта. Я еще раз говорю: нужно, чтобы были профессионалы — люди, которые прожили определенный отрезок жизни и проявили свою активность. Олигархи — это тоже определенный класс, они тоже должны иметь представительство. Моя мечта — один безработный в Госдуме. Тоже ничего плохого бы не было. Он бы рассказал, какие проблемы существуют у безработного, когда он на своей шкуре это испытал. В принципе, чем шире социальный срез общества, тем лучше. К сожалению, не все активно работают — это наша беда. В этом отношении я идеальный депутат Государственной Думы. — То есть статистика 100-процентной посещаемости… — Только у меня. Там, конечно, еще есть несколько человек, но я хочу сказать, что, когда бы вы ни включили трансляцию, Трапезников на месте, это однозначно. — А зал пустой. — Зал пустой. Можно, конечно, некоторых депутатов оправдать, например, председателей комитета и их первых замов: они ведут переговоры с правительством. Предположим, еще есть представительские функции у некоторых депутатов, как у Валентины Терешковой, например. Она очень добросовестная, если бы все так при ее статусе… К сожалению, есть депутаты, которых я даже ни разу не видел. — На этой неделе Госдума принимает бюджет на 2016 год. Многие позиции урезаются, но вот зарплаты депутатов, чиновников, руководителей госкорпораций остаются. Может, стоит начать с себя, как это было в начале текущего года? — Когда говорят, что депутаты много получают, мне смешно. Мы очень мало получаем. А много получают руководители госкорпораций. Когда президент уменьшил себе зарплату на 10 %, то кто последовал его примеру? Депутаты и сенаторы, министры и губернаторы. Мы все понизили, а [глава Сбербанка Герман] Греф — нет. Почему? Вопрос. Я вот поеду в новый детский садик, там игрушек не хватает, куплю их за свои деньги. У меня 40 помощников: они не получают деньги, они работают просто так. Должен я им подарок сделать ко дню рождения и к Новому году? Почему нет? Когда я приехал на маленький завод и мне так же задали провокационный вопрос о том, что я много получаю, я повернулся к директору и скзал: «А вы назовите свою зарплату. Я знаю, что вы получаете в 3-4 раза больше депутатов». А он сидит и молчит, а ведь за счет своей зарплаты он урезает зарплату коллективу. Вот проблема. А члены советов директоров, которые два раза в год собираются и получают непонятно за что деньги? Нас, извините, 450 человек — это парламент великой страны. — А почему эти 450 человек депутатов не могут справиться с Грефом или тем же Миллером, которые имеют, по мнению простых граждан, сверхдоходы за счет государства? — Президент сказал, что они должны много получать, потому что это уровень мирового масштаба. — Видимо, у каждого все-таки свое понимание того, что значит «много получать». — Для меня президент — это самый работоспособный человек в России, который отвечает за все. И отталкиваться от его зарплаты было бы неплохо. — Чтобы у него была максимальная зарплата среди государственных людей? — Да, конечно. Могут быть бонусы и премии, но в целом надо вот так. И это даже еще ничего. У нас есть депутаты заксобрания дотационного, которые выходят на пенсию и получают больше, чем депутат Госдумы. Вот недавно президент встречался с ОНФ, говорил о честных закупках. Я не могу понять: почему в муниципальном образовании глава ездит на 200-м «Крузере», а не на «Патриоте»? Хорошая машина, теплая, все там нормально, и наша — по лужам можно проехать. Почему министры ездят в регионах на «Тойоте Камри», а президент — на «Ладе Калина»? У губернатора, наверное, да, должна быть представительская машина — гостей встретить. Министр просвещения субъекта федерации может поездить и на «Шкоде». А мы, депутаты, ездим знаете на каких машинах? — Двор уставлен «Фордами». — Все верно. Они стоят 800 тысяч, даже дешевле. А я приезжаю в регион — вообще езжу на своей машине. Скромнее надо быть! Вот на чем надо экономить, а не кричать: «Давайте урежем». Я бы вообще для депутатов Госдумы сделал сдельную оплату труда, как на заводе. Нет тебя — значит, получаешь голый оклад, 81 тысячу. Активно участвуешь, написал законопроект — премия. Пропустил без уважительной причины — минус. А кое-кого избрали, так ему и наша зарплата что есть, что нет ее. Только статус важен. — Как это сделать? — Все можно. Дай мне задание — я за 10 минут отпишу, кто на месте, кто нет и кто по уважительной причине, а кто нет. — На бюджет, наверное, всех вызовут. — Нас не надо вызывать. Мы же не девочки по вызову. Понимаете? Мы должны приходить и ставить в известность фракцию, что у нас срочная работа. — А почему в Госдуме такая плохая дисциплина? В Совете Федерации у Валентины Ивановны Матвиенко все очень жестко. — Матвиенко — это да. [Спикер Госдумы Сергей] Нарышкин не может за всеми уследить. Конечно, у нас есть руководители фракций: они, правда, тоже прогуливают, но у них там и вопросы другие, и уровень общения — сами понимаете.