Праздники — не для губернаторов. Глава Ямала Дмитрий Кобылкин в преддверие Международного женского дня встретился с журналистами региона. Дамам дали отдохнуть, формат — «мужской разговор». Что будет с социальными льготами, когда достроят дорогу Салехард-Надым, как глава региона прощается с теми, кого уволил из своей команды, и в чем заключается искусство власти — в материале «URA.Ru». — Дмитрий Николаевич, ваш новый срок начался с кадровых перемен. Сменились главы в ряде муниципалитетов, меняются директора департаментов. Могут ли уже действующие руководители считать, что ротация завершена? — Это нормальный процесс, он не может иметь остановки. Мы все живые люди, у нас разные причины ухода. Это же не обязательно связано с коррупционной составляющей. Многие по возрасту уходят, потому что время приходит, кто-то по состоянию здоровья, у кого-то иные личные обстоятельства. Я с большой благодарностью отношусь к людям, которые это всё понимают — уходят и понимают, что они всё возможное сделали для нашей работы. Поэтому не стоит сильно на этот счет переживать, выискивать тенденции. Плановое обновление переживает любая, в том числе, и коммерческая структура. Это нормальный жизненный процесс. И мне не хотелось бы тут говорить, что какая-то зачистка команды идет. Этот процесс шел на протяжении всего моего предыдущего пятилетнего срока. — Недавно Ямал получил первое место в рейтинге антикризисной устойчивости. Одна из телекомпаний сравнила жизнь на Ямале с жизнью в Ярославской области, которая, кстати, последняя в этом рейтинге. На ваш взгляд, чем отличается жизнь на Ямале от всей России, и в чём наше преимущество, почему мы первые? — Я не знаком с их системой оценки, но могу сказать, что регион, который из 110-миллиардного бюджета в один год теряет сорок миллиардов прибыли и при этом остаётся на ногах и оказывается первым в рейтинге — это результат. И такой результат сам собой не достигается. Этим занимается большое количество людей. Вы знаете — мы реализуем очень крупные инфраструктурные проекты, и они все направлены на диверсификацию экономики. Новый Ямал — это переход на переработку, на постоянные рабочие места, на возможную конкурентную среду в мире не только при продаже нефти и газа.  Что касается дня сегодняшнего, для Ямала никаких критических, непреодолимых проблем нет. Они существуют, безусловно, но имущественные налоги пока покрывают выпадающие налоги по прибыли. Кроме того, уже в следующем году мы начинаем вводить очень крупные проекты. Поэтому у меня нет сомнений, что мы удержимся на ногах. Мы имеем очень сильную команду в экономике, и финансисты у нас с очень большим опытом, пережившие еще и девяностые годы, и дефолты, и разные кризисы финансовые. Мы находим варианты, мы гибкие — где-то берем кредиты, где-то участвуем в выпуске облигационного займа. ГЧП (государственно-частное партнерство) очень сильно выручает нас. К примеру, мы сегодня строим более 330 объектов. Ямал по-прежнему одна большая стройка. И искусство власти заключается в том, чтобы, невзирая ни на какие выпадающие доходы, это строительство не останавливать. Нужно находить варианты решения. Может быть, договариваться об увеличении сроков расчетов, давать какие-то гарантии, разгружать процентную ставку.  — При всем этом, некоторые аналитики пророчат десятилетия низких цен на энергоресурсы. Как долго в этом случае Ямал сможет оставаться благополучным регионом? Давать льготы, переселять пенсионеров и так далее? — Ну, давайте начнем с того, что у нас долгое время держались необычно высокие цены на углеводородное сырье. Просто был сделан огромный скачок в течение практически одного года, и на ста — ста десяти долларах за баррель цена зафиксировалась. Ну и кто-то решил, что так будет всегда… А тем временем мир, понимая, что энергоносители, произведённые из углеводородного сырья, стоят дорого, начал программы, связанные с альтернативной энергетикой. И они уже не остановятся, это очевидно. Нефть, возможно, больше не будет стоить столько, сколько стоила раньше. Но это не смертельно. Надо смотреть не на стоимость продажи, а на себестоимость производства. Мне известна позиция Алексея Борисовича Миллера, Вагита Юсуфовича Алекперова. Они говорят, что в принципе ситуация не смертельная, даже если цена за баррель еще снизится. Но здесь не стоит забывать, чем уникален российский нефтегазовый комплекс. Он на себе несёт очень большую социальную ответственность. Во многих местах строится инфраструктура, которая, ну, не должна ложиться в затраты, понимаете? У нас не просто нефтегазовые компании — это нефтегазовые компании государственного масштаба. Они реально выполняют во многом государственную функцию. И именно в этом аспекте возможны какие-то сокращения издержек. И это, конечно нас тревожит. — В связи с сокращением бюджета сократился объем инвестиций в программу «Сотрудничество» с Тюменской областью. Приостановлено строительство ямальских микрорайонов. — Я сразу хочу сказать, что в этом нет вины губернатора Тюменской области Владимира Владимировича Якушева. Спасибо ему огромное, он сделал всё для того, чтобы мы построили два микрорайона. Мы не просидели без дела всё это время, мы могли и меньше гораздо построить. И, конечно, в этом заслуга огромная и Алексея Борисовича Миллера, который профинансировал эту программу. Но как я уже сказал, сегодня нет прежних объемов прибыли и «Газпром» попросил паузу в год. Может быть, это будет и два года — трудно сказать. Но это не значит, что мы обязательства по переселению наших граждан остановим. Я когда пришел на пост губернатора, Ямал переселял в год 200-220 человек. Программа была очень простая — мы не строили жильё, мы давали деньги, и люди переезжали. Сегодня нам по силам к этой цифре пока вернуться, чтобы ручеек не иссяк. В эти 200 должны, безусловно, первоочередными попасть те, кто особо нуждается в переселении. А то, что мы пять тысяч, некоторые считают, порядка семи тысяч переселили — эти люди, переселённые, среди них инвалиды, первая-вторая-третья группы, то есть люди, которые нуждались в этом переселении, это нужно было сделать. Тем самым мы наиболее нуждающихся в массовом порядке переселили. Улучшится ситуация с прибылью, может быть, диверсификация экономики даст нам хороший поток, тот же запуск завода «Ямал СПГ» — мы значительно в налогах прирастём — тогда сами сможем продолжать эти программы.  — Недавно министерство транспорта не исключило банкротства и ухода с рынка ряда региональных авиакомпаний. Какова судьба авиакомпании «Ямал»? В Салехард уже летает авиакомпания S7. Планируется ли расширять этот список? — Мы на самом деле оживили рынок авиаперевозок. Это та задача, которую я себе ставил после сохранения авиакомпании «Ямал». Там работает огромное количество людей. Когда мы начинаем ругать АК «Ямал», мы должны понимать, что ругаем не генерального директора Василия Крюка, который долгие годы руководит, кстати, довольно успешно этой компанией. Мы говорим об огромном количестве людей, которые работают на территории Ямала, Тюменской области и других регионов, где мы летаем. Мы же летаем и с Уфы, и с Екатеринбурга, и с Перми. Мы плавно перейдём от «Боингов» и, скорее всего, от «Эйрбасов» в будущем на «Сухой суперджет» и «Эйрбасы», произведённые в России. Это значительно дешевле, это лизинговая схема, но она кратно дешевле, потому что сегодня курсовая разница огромная. Хорошая программа запущена Минтрансом по субсидированию авиаперевозок. По программе импортозамещения в ближайшее время мы три машины получаем. Всего у нас 25 самолетов. Надо понимать, что поставка зависит не от нас, а от возможностей завода.  Еще одна мера, на которую мы решили пойти — снижение имущественных ставок по салехардскому аэропорту. Это самый дорогой аэропорт России! На то, конечно, есть объективные причины — у нас дорогая коммуналка, у нас более высокий уровень зарплат. Но сюда никто никогда не захочет летать, если мы не снизим себестоимость. Это наша задача, как власти. Жаль, что мы не сделали этого раньше. Но может раньше и компании не были готовы сюда летать. Всем и так жилось хорошо. А кризис всех заставил искать новые варианты. — Какие новости по большим инфраструктурным проектам: интересно, как продвигается работа по дороге Бованенково — Сабетта, на дороге Надым — Салехард? — По Северному широтному ходу новый руководитель РЖД Олег Белозеров взял на себя ответственность по началу строительства, допроектирования дороги. У него в инвестпрограмме появилась строчка «Северный широтный ход». Для нас это большая радость, мы теперь, грубо говоря, просто помощники и участники этого масштабного проекта. Что касается железной дороги Бованенково-Сабетта. Она у нас сложена с инвесторами. Они по прежнему проявляют инициативу, хотят строить.  Сегодня мы сделали проектную документацию за счет инвестиционных денег шведской компании «Райз Кэпитал». В 2017 мы планируем работы по этой дороге начать. Примыкание к порту Сабетта получили в трех местах. Сейчас определяем лучшее место, для того чтобы можно было и сухогрузный и контейнерный порт поставить. Это крайне сложная тема, потому что там имеем часть пересечений с существующими трубопроводами и аэропортом. Поэтому придется обходить их стороной, чтобы не создавать дискомфорт для Ямал СПГ. Но, тем не менее, это все полностью состыковано. У меня есть глубокая уверенность, что мы сможем довести работу до конца. — О перспективах сжиженного газа интересно спросить. — Вообще для России рынок СПГ - это необычный рынок. Но в будущем, при запуске «Ямал СПГ», сахалинских и питерских проектов мы займем около 20 процентов на мировом рынке. Но это не весь сегмент, который мы могли бы занять. И мы, наверное, как никто другой, более конкурентны в этой среде и более комфортны для таких стран, как Китай и Япония, которые делают прогноз жизни своих стран на 100-200 лет вперед. А то, что страны будут переходить от трубного газа на сжиженный природный газ, у меня нет никаких сомнений. Потому что это независимость. Потому что труба, и вы видите это сами, всегда является некой точкой торга. И многие страны поэтому не хотят с этим заморачиваться. Мы уверены в том, что в отличие от того же австралийского, катарского, новозеландского газа, наш всегда будет в плюсе. По трем причинам. Во-первых, наш завод находится в естественном холодильнике, во-вторых, его производство мы налаживаем прямо на месторождениях. И, в-третьих, прямо с завода у нас есть выход на мировой океан. — Хотелось бы немного вернуться к кадровой политике. Когда вы переназначали заместителей, вы ставили перед ними задачи по привлечению новых инвестиций в регион. Хотелось бы знать, как в этом направлении идет работа? Может быть, вы какие-то еще источники дохода видите в будущем? — Эту работу мы вообще не прекращали, и она не связана с Дмитрием Артюховым. Сегодня молодым надо давать дорогу. Он был в группе ребят, которые учились в Сингапуре, год там провели и достигли очень неплохих результатов. Я вижу, что они по-другому смотрят на мир. При переговорах с тем же шейхом, со шведской компанией, французами, китайцами я видел, что они разговаривают на одном языке. То есть им комфортно, спокойно и они общаются одними и теми же терминами. И я думаю, что плюс в этом будет. Характер у него непростой, въедливый, он долго запрягает, но я уверен, что он повезет. Мне, конечно, хочется, чтобы инвестиции в Ямал не прекращались, потому что это одна из немногих территорий России, которая никогда никого не обманывала. И каждый, кто вложил сюда хотя бы копейку, получил ее обратно. Любые деньги, которые мы просим вложить в наши проекты, возвратные. Единственное, что они имеют разные сроки — 5 лет, или 30 лет.  — Я предлагаю вернуться к строительству. За последние годы было построено порядка 1,5 миллионов квадратов жилья, мы уже привыкли к соцобъектам, школам, детсадам, то есть сели на такую сильную «строительную иглу». И вот кризис, что нас ждет в плане строек? — Мы однозначно оставляем детсады и школы, часть соцобъектов высокой степени готовности. Новых мы пока закладывать не будем, но старые будем постепенно достраивать. Непростая ситуация, я согласен с вами. Она требует включения мозгов на полную мощность, и я думаю, что для этого у нас все есть. Банки у нас с деньгами, но ставки высоковаты. Буду с инициативой обязательно выходить, чтобы процентную ставку банка уменьшать в период кризиса. Это очень важно, и не только для муниципальных образований и субъектов РФ, а для самих людей. Это наши, рублевые кредиты, и они не должны иметь такую огромную ставку. В конце концов, государству надо взять на себя обязательства по компенсации процентов, в какой-то степени. Или тогда нас сориентировать, чтобы мы могли компенсировать ее. Чтобы людям было комфортно брать деньги в банке. Высокая ставка приведет к тому, что человек не сможет платить, он не сможет обслуживать кредит. Хорошо, вы сделаете из него банкрота, придете к нему, заберете машину, дом, еще чего-то и в итоге что? Мы разрушаем семью?  Я думаю, что это какой-то сбой. Нас просто тут немного кризисом накрыло, и мы никак от контузии отойти не можем. Для людей сейчас очень важно брать хорошие кредиты, с маленькой процентной ставкой, и люди будут брать и доверять государству. Мне кажется, это единственный сегодня выход. — Периодически в СМИ появлялась тема противостояния прокуратуры и бизнесменов, как вы вообще к этой теме относитесь? — Я не погружался глубоко, но читал о том, что якобы прокурор ЯНАО Герасименко Александр превысил полномочия в отношении предпринимателя. Я не могу комментировать деятельность этого предпринимателя, пусть лучше другие дадут оценку этому всему. А я могу просто сказать о прокуроре ЯНАО Герасименко Александре Владимировиче как о человеке и профессионале, с которым я проработал 6 лет. Для правительства ЯНАО это не подарок. Это высокопрофессиональный человек, с определенным пониманием справедливости, он очень уважаем среди населения округа.  У нас была программа по сиротам, и именно благодаря его жесткой позиции мы ее выполнили. И я никогда не поверю, что он может участвовать в каком-то давлении на предпринимателя. Он всегда их защищал. Был случай с потасовкой в одном из кафе. Рядом сидела семья с ребенком. Это неправильно, когда на глазах у детей начинается поножовщина. Может быть, стоило это кафе закрыть, штраф назначить. Но у прокурора жесткая позиция: есть закон, и если все сделано по закону, мы не имеем права закрыть кафе. — Есть еще ситуация с поселком Уренгой, с подтоплением поселка. В этом плане что-то планируется? Как ситуация? — В поселке Уренгой подтопление во многом зависит от того, когда мы убираем переправы. Потому что они вмораживаются, и лед в этих местах имеет очень большую прочность. И когда лед везде рыхлый, он начинает в этом месте скапливаться, потому что переправа не дает идти дальше. Естественно, предприниматели заинтересованы в том, чтобы переправа работала как можно дольше. Для компании, которая занимается переправой — это бизнес. И они слабо нас слышат, когда мы говорим, что надо убирать сооружения, чтобы не было заторов льда в этом месте.  — Осенью у нас выборы, очередной выборный цикл. В этот раз мы выбираем представителей от ЯНАО в Госдуме. Что вы ждете от этого созыва депутатов? — От депутатов Госдумы, конечно, я жду более практической деятельности, направленной на то, что нужно Ямалу. Мы многого добились, но, к сожалению, очень много законов, которые как-то шаблонно действуют на территории РФ, не учитывают специфику отдельных регионов.  К депутатам Тюменской областной Думы у меня пожелания очень простые: чтобы они не забывали Ямал, несмотря на то, что на юге Тюменской области более тепло и комфортно. Нам много не нужно, наша забота — это старики и дети. Это те ветераны, которые переезжают на юг Тюменской области, и наши студенты, которые учатся в Тюмени.  Программа «Сотрудничество», безусловно, неплохо действует. Мы в ней оставили только одну дорогу Надым-Салехард, и пытаемся ее доделать, надо на этом сконцентрироваться. Владимир Якушев сообщил, что Тюмень готова помочь Ямалу с компенсацией процентной ставки для окончания строительства дороги Надым-Салехард. Для нас это тоже большой шаг. Мы пока не понимаем до конца, как его осуществить, потому что субъекты разные, и есть определенные сложности, но если мы это сделаем, даже если он нам на 1 млрд поможет, то мы просто быстрее закончим эту дорогу. — Что для вас, как для губернатора, СМИ, в том числе, и ямальские? Это источник информации, инструмент для работы? Вам приходилось на основании публикаций в СМИ принимать решения? — Приходилось. И я очень рад, что СМИ сегодня имеют такую возможность. Я вам открою небольшой секрет: мы очень часто с заместителями и директорами департаментов обсуждаем темы, которые некомфортны. И они спрашивают: ну почему у нас в тех или иных СМИ прямо такую позицию показывают, что мы вообще не работаем? А я говорю, что это я об этом просил журналистов, и не хочу, чтобы это менялось. Я хочу, чтобы было все максимально открыто, потому что это стимулирует чиновников к действию. К сожалению, глаз замыливается, и очень многие продолжают черствыми быть, а нельзя быть такими. А так я хочу сказать, что мне с журналистами вообще в жизни повезло. Потому что я от них узнал на Ямале. И это были чистые и открытые СМИ. Которые могут и пожурить иногда, и дискомфорт создать, но они никогда не занимаются какой-то грязью.  — Вопрос о будущем - сокращение списка получателей социальных выплат.  — Мы эту работу проводили. Ирина Борисовна Соколова была ответственной как раз за эту комиссию, итоги я заслушивал совсем недавно. Около 6 млрд общих субсидий, которые мы выплачиваем разным категориям граждан. У нас, наверное, самый защищенный в этом плане регион в России. И я посмотрел: на миллиард можно было бы сократиться. Но там те категории, которые нуждаются в помощи и поддержке, особенно сейчас, когда не происходит такой рост зарплаты, как хотелось бы, и рубль не так крепок, и продукты питания не дешевы. Этот миллиард не спасет нас, а для людей оставить эти деньги гораздо лучше. И в этом плане мы были единогласны в том, чтобы льготы не трогать.  — Я знаю ваше отношение к Арктическому промышленному комплексу. Вы большое внимание уделяете проблеме продовольственного замещения, чтобы Ямал мог производить сам что-то, пусть и не полностью себя обеспечивать. Развитие этого направления есть?  — Вообще, это, наверное, самое сложное направление. Я всем пытаюсь объяснить, что очень хочу спланировать, как производственник. Мне нужен бизнес-план: вложил — получил отдачу. Пусть она даже будет нулевая, но это социальная помощь для населения. Но тут невозможно спрогнозировать вообще ничего. Везде разные ситуации, но в целом, по году, я вижу по итогам, что мы растем во всем. В переработке молока, в производстве молока и так далее. Процентов на 10-14, но мы ежегодно прирастаем своими продуктами. Я был на животноводческом комплексе, а до этого заезжал на переработку молока, которое завозится из Аксарки в Салехард. Пришел к однозначному выводу, что коров мало. Комплекс мы будем расширять. Докупать коров, брать холмогорскую породу, которая зарекомендовала себя в условиях Крайнего Севера. — А как насчет планов превратить Шурышкарский район в житницу? — Я очень хотел бы, чтобы район стал житницей. Я рассказывал, что во время войны и сразу после морозили молоко в чашках, ставили на подводы, привозили св Салехард и тут его уже перерабатывали. Этот ручеек работал и оправдал себя. И если сегодня это возродить, есть уже новые технологии, морозить молоко не нужно, просто нормально перевозить цистернами… Это, конечно, не будет бизнесом, чтобы заработать на этом, хотя и этого я не исключаю. — Мне начали задавать вопросы по нашему строящемуся храму. Мы недавно поднимали купола, устанавливали кресты, освящали. И все говорят, когда мы сможем его достроить, и что дальше? — Чтобы вы понимали: строим всем миром. Там участвуют нефтегазовые компании, мы по возможности. Сейчас уже акцию провели по покупке кирпичей, чтобы каждый человек мог внести свою лепту. Мало кто знает, что по Северному морскому пути мы привезли сюда три года назад из Китая кирпич. Он тоже участвует в строительстве этого храма.  Храм включает в себя и Воскресную школу. Эти два объекта мы попробуем включить в адресную инвестиционную программу, и я думаю, что у нас получится разгрузить этот объект. Но это не может быть быстро. Но я тут начал изучать историю, как строился наш Храм Петра и Павла. И в общем, от освящения места до первой службы прошло 29 лет.  — Есть еще один вопрос — про случай в супермаркете с ребенком в Лабытнанги. Как вы это оцениваете? — Как нормальный отец, я не могу оценивать это позитивно. Я до сих пор не понимаю, какими должны быть сотрудники органов опеки: или как машины или очень человечны. Принять решение забрать ребенка из семьи очень непросто.  — Как вы относитесь к тому, что Ямал живет в кредит?  — Я не вижу ничего страшного в том, чтобы жить за счет кредитов, если эти кредиты ты любишь обслуживать и можешь.  Наоборот, какие-то кредиты подхлестывают в определенной степени и провоцируют на то, чтобы не лежать на печке, а работать. Мы вообще могли кредиты не брать в течение этих пяти лет. Всего, что мы сделали сегодня, в постройке и переселении, могло и не быть.  У нас всегда есть запас прочности. Если мы имеем возможность на 100% закредитоваться, то сейчас мы  закредитованы на 30 с небольшим процентов.  — Вы приводите в пример Ставропольский край, вам там нравится?  — Не то чтобы. Я просто на какое-то время туда погрузился, и Ирина Борисовна там была, она много оттуда привезла, и когда общались, вот там бывший губернатор был просто царь и бог. Там отношение к нему было, как к чему-то, до чего дотронуться просто невозможно. А команда при этом не работала. Это не говорит о том, что люди уезжают, они просто адаптируются под существующую реальность. Сегодня там ситуация поменялась. Хочется, чтобы и у нас на Ямале, где связь с населением традиционно была хорошая, и дальше укреплялась. Я намерен ее развивать. — Спасибо за интервью.