Основой для развития Екатеринбурга может стать отнюдь не промышленность. Выпускник философского факультета Уральского госуниверситета, один из создателей Консалтинговой компании Bakster Group Дмитрий Гусев оценил перспективы развития города с «неэкономических позиций» и назвал неожиданные точки роста столицы Урала. Ценные советы руководителям города и области по повышению привлекательности и продвижению Екатеринбурга известный московский политтехнолог дал в ИНТЕРВЬЮ «URA.Ru». — Дмитрий Геннадьевич, уверенные в себе, креативные бизнесмены говорят, что кризис нужно использовать для того, чтобы скопить силы и потом сделать рывок. А если говорить про города, какие факторы выживания применимы к ним? — Бизнесмены правы со своей точки зрения: кризис — это повод избавиться от всего ненужного и совершить какие-то качественные прорывы. Однако есть вещи более сильные и мощные, чем бизнес. Это политика, которая задает бизнесу какие-то рамки: с точки зрения постановки задач (в виде социального или государственного заказа), с точки зрения информационной и точки зрения политики в прямом смысле этого слова. Например, государство говорит, что есть проблема с детскими садами, и предлагает развивать частные детские сады. Или государство предлагает вкладывать бюджетные деньги на бесплатное обучение студентов в частных вузах по определенным специальностям, на которые есть спрос в экономике, — формируется социальный заказ. Что касается общеполитических трендов, они у нас являются теми более сильными базовыми вещами, которые могут предопределить развитие бизнеса на несколько лет вперед. — Если говорить относительно Екатеринбурга, столице Урала. Может он стать точкой роста экономики для всего округа и одной из точек роста для экономики России в целом? — Если мы говорим про Екатеринбург, следует учитывать историю города. Он начинался в 18 веке как промышленный регион: Петр I отправлял де Геннина и Татищева, чтобы они давали металл государству. Потом появились Демидовы, и началось экономическое развитие Урала (этот период так и называют — горнозаводская цивилизация). Эта промышленная сила в советское время вылилась во фразу «Урал — опорный край державы». В послевоенные годы Урал был закрытой территорией, что давало ему базу для экономического развития. После развала Советского Союза Екатеринбург, в отличие от других уральских городов, очень мощно стартанул. Это произошло, как мне кажется, по двум причинам. Первая — это мощный культурный взлет, который начался еще в 80-х с клубовского движения: с «Чайфа», «Наутилуса», «Агаты Кристи», «Апрельского марша», Насти Полевой, позже были Юля Чичерина, «Смысловые галлюцинации». Этот мощный культурный заряд определяет то, что называется «уральский характер». Сила уральского характера состоит в том, что именно в Екатеринбурге (не в Перми и даже не в Челябинске) отношение к Москве и загранице было такое: «Отлично, вы приехали и считаете, что вы крутые. Если вы круты, давайте посмотрим, на что вы способны». Если человек доказал, что он что-то может, то с ним будут иметь дело. Вот такое самоуважение, такая внутренняя сила. Нигде в других регионах ничего подобного нет: отношение к Москве, к загранице основано либо на отторжении (что-то типа ксенофобии), либо на понтах (мол, мы вас всех закидаем), либо на подобострастии (москвичи (!) приехали). — Развить экономику тоже помогла сила уральского характера? — Конечно. Есть две линии экономического развития Свердловской области и Екатеринбурга — это линии [экс-губернатора области Эдуарда] Росселя и [экс-мэра Екатеринбурга Аркадия] Чернецкого. Все идет с середины 90-х, когда произошла первая структуризация уральских элит (я имею в виду первые выборы Росселя, когда он стал губернатором). Разница этих двух линий в том, что Россель сам был «красным» директором и всегда политически опирался на директоров крупных промышленных предприятий, которые составляли экономику. Такое противостояние было практически в каждом городе — мэр города (или секретарь горкома партии) и директор завода. И кто из них главнее? Причем, эта линия, опять же, не советская, она начиналась еще с 18 века. На Урале всегда было две власти — власть государева и власть горнозаводская: Пермь была столицей губернии, Екатеринбург — уездным городом. Но именно в Екатеринбурге находился офис горного начальника, а это — главный человек над всеми уральскими заводами, и его власть была мощнее губернаторской. Россель воспринимал Урал как часть России. Отсюда все его стремления, во-первых, помогать заводам, во-вторых, сделать Екатеринбург региональной столицей. Это значит — мощный транспортный узел, аэропорт, дипломатические представительства и представительства крупных корпораций, строительство дорог и выстраивание вокруг Екатеринбурга мощной городской агломерации. Все крупные инфраструктурные проекты Росселя капитализировал Чернецкий, потому что за ним стоял торговый капитал, а впоследствии и строительный. Он сделал Екатеринбург потребительской столицей, исходя из той инфраструктуры, которую протягивал сюда Россель. Это тоже новшество: благодаря Чернецкому, Екатеринбург из промышленной столицы превратился в торговый, культурный город — центр притяжения всего Урала. Все это дало Екатеринбургу очень мощный толчок. Ни один другой город-миллионник не развивается так мощно, как Екатеринбург, — там идет гигантский рост. Это — заслуга двух описанных мной подходов к экономическому развитию региона. — Россель и Чернецкий — это, конечно, целая эпоха для Екатеринбурга. Как из сегодняшней экономической и политической ситуации городу извлечь пользу? — Сегодня страна оказалась в изоляционистском тренде: с одной стороны, санкции, с другой — изменения курса рубля. Все это требует опоры на собственные силы, на сложившиеся традиции. Первое — внутренний туризм. Екатеринбург — граница Европы и Азии. Эта граница уже есть, так насыщайте ее событиями. Где брать потребителей? Во-первых, есть Большой Урал — это те люди, которые гарантированно приедут. Есть контакты со столицами — Москвой и Санкт-Петербургом (кстати, все москвичи, которые побывали в Екатеринбурге, остаются в восхищении от города). Для развития туризма есть все: дороги, гостиницы, кафе и рестораны — все, что угодно и на любой карман. Просто этим надо пользоваться и превращать в технологии. Если мы сделаем межрегиональные туристические кластеры, то это должно быть делом не федерального значения, а местных бизнесменов, местной власти. Так развивайте эту тему, и народ поедет. — Но, согласитесь, экономика должна строиться не только на туризме. Хотя и в эту сферу, как и в любую другую, нужны инвестиции. Надо, чтобы инвесторы четко понимали привлекательность региона… — Екатеринбург, конечно, инвестиционно привлекательный город. Вот был Борис Николаевич Ельцин, в 80-е годы — первый секретарь обкома партии. Будучи на своем посту, он решил проблему с питанием, создал на Урале свой птицепром: сеть птицефабрик, которая работает до сих пор и обеспечивает птицей всю область. Тогда структура работы регионального руководителя была аналогична существующей сейчас: успешным считался тот руководитель области, который съездил в Москву и сумел выбить выделенные региону фонды. И в свердловской области активно развивается это направление. Второе. Раз мы оказались в какой-то изоляции, как себя накормить? У нас отличные земли — кормите себя: овощи, мясо — это то, что нам дают санкции. Насколько я знаю, УГМК очень активно развивает продуктовую серию, еще несколько бизнесменов, которые занимаются именно производством продуктов питания. Это все есть, просто надо дальше все развивать. Правительство региона и губернатор, насколько я знаю, активно помогают нашим сельхозпроизводителям. Следующая точка роста — это наука. У нас есть за что зацепиться. Только не надо браться за все сразу. Лучше взять одно направление и развивать его. Примером здесь может быть Германия. Почему там сейчас лучшая ортопедическая медицина? Потому что после войны было много покалеченных, и немцы сознательно развивали именно это направление. В Екатеринбурге развивается уральский фармацевтический кластер. тоже региональный проект. Надо только определить приоритет и приложить усилия для реализации идей. Это требует, конечно, и денег, и организационных усилий. — Создание кластеров, которые постепенно появляются, может способствовать развитию города, или екатеринбургские предприятия вполне самодостаточны, чтобы объединяться? — У нас уже много что есть: фармацевтический кластер, «Титановая долина», проекты, связанные с программированием, — это все звенья одной цепи. Просто ресурсов сейчас становится меньше, поэтому нельзя разбрасываться в разные стороны. А создание кластеров — это один из перспективных вариантов развития. Екатеринбург не может существовать без области: если область будет нищать, а Екатеринбург будет богатеть, к чему мы придем? Нельзя не поддерживать своих соседей. Но, повторюсь, надо определиться и вкладываться не во многие направления, а в одно. Кстати, еще одной точкой роста может стать, конечно, культура: такого количества театров, музыки, художников нет нигде (не берем во внимание Москву и Питер) — это тоже рынок, это тоже делает Урал привлекательным. — Чего не хватает сегодня городу? — Екатеринбургу, как мне кажется, надо перешагнуть на следующую ступень и выйти на уровень города федерального значения. Не надо гнаться за Москвой или Питером, нужно поставить себя на уровень крупных мировых городов (не столиц) — вот планка, которую Екатеринбург должен взять и генерировать (если говорить про культуру) события и мероприятия, соответствующие этому статусу. Это сделает его городом не только российского, а мирового уровня и сразу поднимет стандарты жизни, стандарты среды, в которых он существует. Вот пример: вы идете по Москве и видите, что благоустройство, которое здесь есть, соответствует лучшим мировым стандартам. Приезжаете в любой другой российский город: там как 30 лет назад все благоустроили, так все и осталось. Надо менять эти стандарты и подходы. Есть избранный мэр города, так пусть возьмет и наведет элементарный порядок. С теми же рекламными вывесками: ну ведь сделали это в Москве, освободили фасады от рекламы. Это не требует особых денег, нужна только воля. — Засилье наружной рекламы тоже влияет на инвестиционную привлекательность? — Безусловно. Ты едешь и смотришь по сторонам: или ощущаешь себя, как в цыганском гетто, или как в нормальном городе — вот в чем разница. Городская элита давно проехала по разным мировым городам и видела, как там власть задает стандарты. Вот пусть и товарищ Ройзман этим займется, раз он бездельничает и ничего не делает. Пусть хоть что-то сделает для горожан. Это достаточно простые вещи, но не знаю, почему власти над ними не задумываются. — Упор, на ваш взгляд, надо делать на внутреннего инвестора или все-таки больше ориентироваться на внешнего? — Мы находимся под санкциями. На самом деле, это тоже не сегодняшняя тема. Есть такая книга — «Победа», которая рассказывает, как в Америке в 80-х годах строили планы по развалу СССР. И одной из этих линий были санкции, то есть была цель — лишить СССР возможности развиваться и закрыть доступ к новым технологиям. Поэтому уже тогда были скандалы. Например, итальянцы, строившие АвтоВАЗ, пытались подсунуть нам предыдущую модель автомобиля со старыми инженерными решениями, но наши на это не купились. А поправка Джексона-Венника разве отменена? Нет. Конечно, деньги надо брать здесь и здесь же их оставлять. — Кризис рано или поздно закончится, и надо быть готовыми к новому скачку, к росту. На ваш взгляд, на Урале все-таки Екатеринбург станет главным трамплином для дальнейшего развития? — Екатеринбург может задавать тон для всего остального Урала: здесь все есть — и инфраструктура, и мощь, и потенциал. Екатеринбург всегда был на несколько шагов впереди других уральских городов, которым постоянно приходилось и приходится его догонять (а мы — столица Урала — всегда будем высасывать из них все соки, подобно Москве). Конечно, Екатеринбург — главный город и столица Урала, теперь уж в этом нет ни у кого сомнений. —Даже нефтегазовые регионы ему не под стать? — Нет, конечно. Они в данном случае генераторы ресурсов, которые потом перетекают в Екатеринбург: ведь северяне покупают квартиры в Екатеринбурге и детей отправляют учиться в Екатеринбург.