В Госдуме шестого созыва представительство уральских либерал-демократов довольно солидное — семь депутатов. Правда, в этом году сохранить статус-кво, признает один из лидеров свердловского отделения партии Владимир Таскаев, будет непросто — изменившиеся условия выборов значительно осложняют задачу. Депутата не пугают «политические импотенты», но заставляют всерьез задуматься единороссы. О планах ЛДПР, желании уйти в правительство, возможном главе ЦИК Элле Памфиловой и будущем лидеров парламентских партий — в ИНТЕРВЬЮ «URA.Ru». — Владимир Павлович, ваши коллеги-депутаты уже начали активную подготовку к выборам. Вы планируете снова баллотироваться? — Скорее всего. Где — это обсуждается. Нужно напутствие председателя партии, решение высшего совета и съезда партии. Я почти 16 лет в партии, был депутатом областной Думы, два раза — Государственной Думы, поэтому депутатская деятельность для меня стала уже профессией, а в Госдуме должны работать профессионалы. Ведь тот же хлеб может печь любой — хлебопечки продаются, но вкусный хлеб, который тает во рту, непрофессионал не испечет никогда. В изготовлении такой продукции, как законы, тоже нужен опыт. Хотя по-хорошему тот опыт, который я приобрел в Государственной и областной Думах, можно было бы воплотить в исполнительной власти. — Вы — о законопроекте о партийной квоте? — Наша фракция — и я один из инициаторов — действительно предлагает принять закон о партийной квоте. Речь идет о возможности участия политических партий в распределении мест в исполнительной власти. К примеру, получили мы 10% на выборах, значит, имеем право претендовать на пост в правительстве того или иного уровня. — Означает ли это, что вы готовы перейти с депутатской работы на ту или иную должность в органах исполнительной власти? — Я не скрываю, что с удовольствием пошел бы работать. — На какой должности видите себя? — Это зависит от рекомендаций нашей партии, от опыта и т. д. Говорить конкретно — это значит накликать на себя конкурентов. Поэтому я сейчас говорю только о своей позиции: сегодня нужно критиковать исполнительную власть, но, прежде чем это делать, нужно там поработать. — Вернемся все же к выборам. «Нарезка» одномандатных округов определена. Как ЛДПР поделит Урал и Пермский край на региональные группы? — Это вопрос не ко мне, а к высшему совету и съезду. Пока определено, что у нас будет 225 одномандатных округов и 225 партийных списков. То есть, если я буду кандидатом в одномандатном округе, я же буду первым в списке. Об этом заявляет лидер партии, но никто, кроме него, точно не знает. Думаю, окончательно даже Владимир Вольфович может всего не знать, потому что он у нас демократ и на съезде, возможно, будут предложены другие решения. — То есть в последний момент все может измениться? — Конечно. У нас так и будет. — А как оцениваете шансы кандидатов, которые будут представлять небольшие регионы, где один округ? На Урале это Курганская область. — Конечно, там больше шансов у ставленника «партии власти» — тут даже сомнений нет. Известно ведь, что составляющие выборов (как социолог вам говорю) — это три части: финансовые вливания, программа и административная поддержка. Если все сочетается в одном, стать депутатом легко. — Предстоящие выборы, в отличие от выборов 2007 и 2011 годов, когда вы избирались по спискам, пройдут по смешанной системе. Какие трудности видите в предстоящей кампании? — Изменение закона, конечно, создает определенные сложности. Если в прошлом созыве мы могли примерно рассчитать, сколько у нас будет депутатов, то сейчас нам нужно поучаствовать и в одномандатных округах, где нам редко удавалось выигрывать. Кроме того, возможности пройти по партийным спискам сократились вдвое. Плюс изменение законодательства пошло на пользу другим политическим партиям. Всего в выборах, думаю, будет участвовать не менее 15 партий. Сниженный с 7 до 5% барьер прохождения дает возможность зайти тем партиям, которые никогда не были в федеральном парламенте и, соответственно, оттянуть определенные мандаты на себя. — Вы думаете, это произойдет? — Да, я все-таки кандидат социологических наук, и мы делаем постоянные замеры. Думаю, что от 6 до 8 политических партий в Госдуме будет. То, что будет больше четырех, я гарантирую. — Например? Вот Титов заявил, что «Правое дело» может получить что-то около 25 мандатов… — Эти «политические импотенты» могут спокойно говорить, что они и 25, и 30 мандатов возьмут. На самом деле сделать это будет сложно. Во-первых, нужна узнаваемость. Во-вторых, народ стал жить хуже. А когда народ живет хуже, он лучше голосует за оппозиционные партии. Кто Титова знает на местах? Шанс попасть в Думу есть у раскрученных партий, которые уже работают в региональных парламентах. Многое еще зависит от личности, которая будет возглавлять список. — Сейчас в Госдуме семь депутатов ЛДПР от Урала. Каковы ваши прогнозы на следующий созыв? — Команда ЛДПР должна сохранить то, что было заложено в двух созывах, — мы держали планку от 10 до 15%. Возможно, кто-то сможет зайти по одномандатному округу. — Численность фракции сохранится? — Если просто посчитать: 10% от 225 мандатов (по спискам, — ред.) — это будет 22-25 человек. Эта цифра будет колебаться в зависимости от того, сколько оппозиционных партий зайдет и сколько мандатов они оттянут. Я думаю, наша фракция будет не менее 25 человек плюс одномандатники. Пока у нашей политической партии не было тенденции проходить по одномандатным округам, но с такими кандидатами, как Владимир Вольфович, появится. Конечно, более яркого кандидата у нас нет, но думаю, что узнаваемые в регионах люди есть. — Какая риторика будет у ЛДПР на выборах? — Будем жестко критиковать исполнительную власть — недоработку министерств, нерешительность многих руководителей федерального уровня в такой трудный период, когда в регионах депрессивного больше, чем положительного. Нужны более радикальные меры, и мы их предлагаем, более того, мы готовы работать в исполнительной власти. — В 2011 году было много вопросов по поводу легитимности выборов. С изменением состава ЦИК России, на ваш взгляд, сомнений станет меньше? — Этот состав ЦИКа — предпенсионный. С одной стороны, это хорошо: люди опытные, грамотные. С другой — молодых не видно. Там есть люди, которых мы не знаем, но на 90% эти люди — профессионалы. Я, может быть, и не в восторге от будущего лидера ЦИКа, [Эллы] Памфиловой. Не думаю, что она большой специалист в наших политических баталиях и подсчетах. Но, если вокруг нее будет профессиональная команда, ей за рамки не дадут выйти. Другое дело — как обстоят дела на местах. Избиркомы любого уровня подвластны исполнительной власти: влияние глав на избирательные участки очень велико. И от образованности, патриотизма и человеческой честности зависит очень много. — Опасаетесь административного ресурса в регионах? — К сожалению, губернаторы оппозиционных одномандатников поддерживать никогда не будут. Они для них главные враги. Но мы идем вопреки. Мы думаем, что по всей стране у нас будет до 10 одномандатников. Но считать — это неблагодарное дело. Многое зависит от внешней угрозы, от внутренней ситуации в стране. Сегодня никто не снимает угрозы санкций. В случае военных мероприятий, которые возможны, могут отменить все выборы. — Вы это допускаете? — Я думаю, что такое возможно. — Тем не менее сегодня мы исходим из того, что выборы состоятся. С какими тезисами планируете идти в народ? — Программа, с которой мы пойдем в Свердловской области, касается всего федерального направления законодателей. Следующая Госдума должна в первую очередь поработать над муниципальным хозяйством, то есть над укладом нашей жизни. Муниципальная власть и исполнительная — это одна власть, и не надо разделять ее на две части. Муниципалы прикрываются [областниками]. У нас в Свердловской области главная проблема — это Тунгусов, который вроде бы свой (для губернатора), но он все делал для того, чтобы муниципальное образование «Город Екатеринбург» (имеется в виду двухуровневая система в городе, — ред.) существовало. Такие умники, как в Екатеринбурге, серые кардиналы тунгусовы — они по всей стране. У меня твердое намерение, независимо от того, буду я или нет в следующем созыве: наша партия там точно будет добиваться ликвидации всех этих ненужных надстроек. Та же городская Дума Екатеринбурга на сегодняшний день не нужна — должен быть мэр в ранге зама губернатора и, например, префекты по районам. Со всеми законодательными инициативами может справиться областная Дума. Зачем нам еще 30 депутатов городской Думы? — Такая система не только в Екатеринбурге, но и в более мелких муниципальных образованиях… — Я и говорю, что это надо делать по всей стране. У нас в Свердловской области есть несколько абсурдных территорий, где два главы (глава города и глава района), две думы и т. д. Они сидят на одной улице и еще между собой враждуют. На других территориях, например, в Забайкалье, едешь-едешь — и никого нет. Потом деревня: в ней, оказывается, есть Дума, в которой половина депутатов отсидевшие (это просто такой регион: люди выходят из зоны и поселяются там). Зачем нам это нужно? Надо вернуть институт старост. Глава со своей Думой может быть, но на большей территории. То есть административно-территориальное устройство Российской Федерации нужно срочно перекраивать. Можно посчитать, сколько мы сократим лишних должностей и сколько оставим денег в бюджете. Тем более что больше половины этих денег расплывается в неизвестном направлении. Я брал статистику по мэрам в Свердловской области (у нас их 80 с лишним) и приравненным к ним главам — больше половины из них имеют имущество за границей, то есть больше половины воров. Но оформлено все на жен, детей и т. п. Откуда они взяли деньги на это? Ведь известно, что бюджетные деньги воруются в двух направлениях — ЖКХ и дороги. Любого главу можно легко «придушить», приехав в район и проверив, чем он занимается. Понятно, что люди, находящиеся у руководства муниципальных органов, имеют большое влияние на финансовую, деловую и политическую жизнь России. Но тут, как у хирургов: нужно отрезать заболевший орган — будем болеть, зато не умрем. Муниципальная реформа, которую заявил президент, должна быть радикальной. — Насколько я знаю, планируется смена координаторов в региональных отделениях ЛДПР. Партия готова производить отставки до выборов? — Позиция высшего совета и председателя партии — это своевременная ротация. Я частично с этим согласен. Моя позиция — опираться на опытных, проверенных людей, несмотря на возраст: молодые могут быть пенсионерами, ничего не знающими, а могут быть возрастные люди, которые моложе молодых. Тот же Владимир Вольфович: ему 70, но он за пояс заткнет любого из нашей фракции. И не потому, что мы его боимся, а потому, что у него опыт, и потому, что это историческая личность. Феномен, как говорится. Другого такого нет. — У коммунистов, кстати, вызывает очень много претензий буквально каждое его выступление… — Он и сегодня на Думе выступал, коммунистов ковырял здорово. Владимир Вольфович выступает и говорит то, о чем думают наши избиратели. Надо признать, что [лидер КПРФ Геннадий] Зюганов тоже говорит правильные вещи, но не так доступно, как Владимир Вольфович. — Этот год — год больших обновлений: ЦИК, Госдума. На ваш взгляд, есть ли необходимость обновления в Совете Федерации, где после массового прихода новых сенаторов в 2014 году наступило затишье? — По новому закону президент может назначить в Совет Федерации 10% от численного состава. — Когда это может произойти? — Или после выборов Госдумы, или после выборов президента. Я подозреваю, что после выборов в Государственную Думу такие яркие лидеры, как Жириновский, Миронов, Зюганов, могут перейти в Совет Федерации. И тогда он может обрести совсем другой облик — не места почетного пенсиона для серьезных людей, а работающего органа. Сейчас сенаторы — такие эксперты булочного цеха: мы закон испекли, а они его инспектируют. Могут принять, а могут нет. Совет Федерации — такой почетный орган для губернаторов, олигархов. — Ваш коллега Роман Худяков выступил с инициативой о введении ответственности (вероятно, уголовной) за оскорбление президента в интернете. Как относитесь к этой идее? — Я против репрессивных мер: у нас в стране и так было много репрессий, законодательные есть и сегодня. Если вводить еще дополнительные, наших избирателей это только разозлит. Надо принимать больше добрых законов, которые бы расширяли возможности избирателя, помогали бы ему адаптироваться в этом сложном мире. А мы: «Этого делать нельзя, за это посадить…» У нас и так процент работающих людей очень низкий — 25-30%, а остальные — или на пенсии, или в тюрьмах сидят, или просто не хотят работать. — А как воспринимаете предложение экс-президента СССР Михаила Горбачева о роспуске ЛДПР — тоже практически репрессивная мера: партия может пострадать из-за своей позиции в отношении него самого и в отношении первого президента России Бориса Ельцина, политический режим которых Владимир Вольфович назвал преступным? — Мы имеем право об этом сказать, потому что в их деятельности было очень много негативных моментов. — И кто будет услышан — ЛДПР или Горбачев? — Я думаю, деятельность Ельцина и Горбачева будет оценена. Мы же (партия, — ред.) всегда ходим под мечом: есть у нас будущее или нет. Но это решать не Горбачеву, а избирателям. Если мы не пройдем 5-процентный барьер, тогда нас не будет в парламенте — это риск исчезнуть с политического поля. Но одно только мощное влияние Владимира Вольфовича дает партии 10%. — Рано или поздно лидер сменится — что будет делать партия? — Загадывать рано. Хотя какого-то яркого человека, который может заменить Владимира Вольфовича, конечно, на сегодняшний момент нет. — Как и у коммунистов… — Это и правильно, так и должно быть. Порой нам ставят в вину, что мы партия одного лидера. Но это ведь и хорошо: у партии должен быть один лидер. Я к этому нормально отношусь. У единороссов то же самое: Медведев — явно не фаворит. У партии другого лидера, кроме Путина, нет.