Комфортная среда для развития города не менее важна, чем благоприятные экономические факторы, уверен генеральный директор Института территориального планирования Антон Финогенов. Екатеринбург — один из немногих российских городов, отвечающих этим запросам. Чем привлекателен Екатеринбург для инвесторов, почему не стоит вмешиваться в историю города и на чем строить будущее столицы Урала — в интервью «URA.Ru». — Антон, вы руководите компанией, в которой знают о развитии современных городов все или почти все. Как оцениваете сегодняшнее состояние столицы Урала — Екатеринбурга? — У вас есть существенные преимущества перед другими региональными столицами — это все-таки центр управления. Это не просто город, который зависит от двух-трех крупных промышленных предприятий и их успеха на рынках или от сырьевой конъюнктуры. Это город, который существенной долей экономики связан с сектором услуг, управления, торговли и логистики. Исходя из этого, можно говорить о созданной там более устойчивой к кризисным явлениям экономического характера системе. Самое главное, — Екатеринбург является центром управления не только своего субъекта федерации, одного из крупнейших в России, но и распространяет свое влияние и на территории части регионов Урала и Западной Сибири. — Что вы подразумеваете под понятием «центр управления»? — Имеется в виду то, что Екатеринбург является центром финансовых операций, связанных с промышленным производством, добычей и транспортировкой сырья, которые концентрируются на территории целого ряда субъектов Федерации, в том числе и больших нефтяных субъектов — ХМАО, ЯНАО и юга Тюменской области. На Екатеринбург приходится существенная доля инвестиций в жилую недвижимость и в высшее образование. В Екатеринбурге ведется конгресс-деятельность и т. д. Ясно, что кризисные явления там тоже проявляются, но все-таки положение города более устойчивое, чем Тюмени, Челябинска, не говоря уже про Курган. — В то же время, согласно недавнему рейтингу антикризисной устойчивости регионов, Свердловская область, в отличие от той же Тюменской, не попала в ТОП-15. Почему, на ваш взгляд, это произошло? — Честно говоря, я этот рейтинг не видел. Комментировать его результаты можно, только понимая методологию. В целом, понятно, что есть определенная отраслевая специализация Свердловской области, которая имеет определенные риски. Но, с моей точки зрения, все равно этих рисков меньше, чем у имеющей чисто нефтегазовую специализацию Тюменской области, — в Свердловской области есть еще ВПК, который будет держаться в части государственных расходов до последнего, и понятно, что в этой сфере регион играет одну из ведущих ролей по стране. — Любой кризис заставляет экономить (причем не важно, о чем идет речь — о семейном бюджете или бюджете страны). Муниципальным властям, наверное, сложнее, всего. На ваш взгляд, может ли кризис привести к снижению интереса к городу? Как можно сэкономить и не потерять привлекательность? — Действительно, ситуация крайне серьезная, нужно работать с эффективностью расходов. Конечно, легко об этом сказать, но очень сложно это сделать. Региональные и муниципальные власти находятся под серьезным грузом социальных обязательств, которые лежат на субъектах, исходя из майских указов президента и прочих общефедеральных требований. В кризисных условиях всегда стоит выбор между обеспечением некоего долгосрочного экономического развития и обеспечением социально-экономической стабильности. И нельзя эти две задачи решать одновременно. С учетом федеральной политики, внимание, скорее, будет уделяться социальным статьям — здравоохранению, образованию, эксплуатации объектов социальной инфраструктуры, сфере ЖКХ с целью недопущения социальных взрывов, чем каким-то прогрессивным механизмам поддержки малого и среднего бизнеса, развитию инженерной и транспортной инфраструктуры. Поэтому можно до бесконечности рассуждать о том, что в условиях кризиса регионы должны стать эффективными, но руки-то у них связаны. В таких условиях часто возникает ситуация, когда, добившись сокращения дефицита бюджета, ты можешь не получить субвенции — их получат более слабые. Поэтому стимулов для того, чтобы привлечь больше инвестиций в город, честно сказать, не очень много. При этом ожидать кардинального изменения бюджетной политики не следует: сначала начнут экономить на капитальных затратах, останавливать основные стройки, а потом начнут экономить на эксплуатационных затратах. — Если бы вам предстояло привлечь крупного, может быть, иностранного инвестора в Екатеринбург, чем бы вы в первую очередь попытались его заинтересовать? — Любого крупного инвестора интересуют не какие-то льготы или преференции, тем более что значительных налоговых льгот на региональном уровне мы предоставить не можем — это лишь дополнительный механизм поддержки. В первую очередь, для инвестора важна доступность земельных ресурсов, обеспеченных инженерной инфраструктурой, и кадры, которые, как известно, решают все. Тут мы понимаем, что поставщиками инженерных ресурсов в большинстве случаев являются совсем не региональные и не муниципальные власти. Но как обеспечить оперативное подключение, причем за небольшие средства — это головная боль инвесторов. В данной ситуации городу нужна помощь от региональных властей, скорее, как от переговорщиков, координаторов, чтобы эти процессы не превращались в многолетнюю эпопею , как это у нас, к сожалению, получается в большинстве случаев. Кроме того, важным моментом является доступность для инвестора кредитных ресурсов, с чем сейчас крайне сложно. Правда, на это региональные и муниципальные власти тоже существенно повлиять не могут: вряд ли кто-то пойдет на такие кардинальные шаги, чтобы выступить гарантом кредитов для каких-то частных компаний. Тем более что юридически сделать это крайне сложно. — В таком случае что могут сделать местные власти? Кругом препоны… — Они могут быть эффективными посредниками между продавцами земельных участков и инвесторами, поставщиками инженерной инфраструктуры и инвесторами, банками и инвесторами. Это серьезная деятельность, требовательная к качеству, а не количеству персонала, осуществляющего инвестиционное сопровождение проектов. Практика ряда регионов показывает, что есть достаточно эффективно работающие инвестиционные фронт-офисы, которые помогают инвесторам в сопровождении их деятельности по запуску проектов. Надо понимать, что время мегапроектов прошло. Сегодня речь идет о том, чтобы охватить средний сегмент инвестиционного бизнеса, средних инвесторов, которые зачастую имеют российскую прописку. Как научиться эффективно работать по сопровождению проектов, когда их несколько десятков (пусть каждый из них «весит» по не миллиарду, а по 70-100 миллионов рублей), — это вот своего рода вызов для властей. Но без этого нельзя рассчитывать на то, что у нас серьезно будет идти инвестиционный процесс, потому что сейчас за инвесторов идет очень высокая конкуренция, между городами в том числе. При этом у Екатеринбурга, конечно, есть определенные естественные конкурентные преимущества: это самый крупный город, с диверсифицированным рынком труда, что для инвестиций является одним из первостепенных критериев. — Можно ли утверждать, что социально-экономического потенциала Екатеринбурга хватит и на город, и на область, и на Урал в целом, чтобы совершить экономический рывок? — Учитывая климатические и логистические условия, можно говорить о том, что как важные центры мирового разделения труда у нас будет естественно развиваться достаточно небольшое количество городов — не более 100-150 на всю страну, а не тысяча. Безусловно, что в этом каркасе выделяются десять крупных городов, в том числе Екатеринбург. Последние 20 лет в большинстве городов, скажем, Сибирского федерального округа, наблюдается устойчивая тенденция депопуляции, оттока и естественной смертности населения, несмотря на все программы поддержки, а растущими же регионами являются очень немногие. В том числе Екатеринбург. В то же время существует некий естественный тренд стягивания населения в один крупный центр, где есть международный аэропорт, достаточно широкие возможности для самореализации, и с этим трендом бесполезно и неконструктивно бороться. Поэтому все призывы централизовано развивать всю сельскую местность или старые моногорода обречены на неудачу: даже в плановой экономике не получалось обеспечить сплошное развитие всей системы расселения, а в современной экономической и бюджетной действительности, особенно последних двух лет, ресурсов точно не хватит. Конечно, надо поддерживать такие точки роста, как Екатеринбург. Суть в том, что, если будет поддержка, тех же инвестпрограмм, это развитие может быть еще более быстрым, если поддержки не будет, Екатеринбург все равно будет развиваться в силу своей естественной центральности и столичности для всего макрорегиона. — А насколько перспективным для Екатеринбурга могло бы стать присоединение к нему соседних городов, которые влились бы в мегаполис, как в Москве? Недавно, к примеру, мэр столицы Собянин объявил о готовности присоединить Балашиху. — Честно сказать, у нас в стране практически нет масштабного опыта присоединения территорий к крупным городам. Это пока единичный опыт. В Москве власти присоединили то, что, по сути, уже является единой социально-экономической системой, относительно малозаселенные сельские поселения Московской области, не заселенные территории по направлению к Калужской области. Более реалистичный путь — выстраивание сложного кооперационного взаимодействия между муниципалитетами, в том числе между Екатеринбургом и окружающими муниципальными образованиями , потому что любой сложный переговорный процесс в итоге приводит к долгосрочным партнерствам. Процесс простого экстенсивного расширения только формально прост. Потому что подавляющее большинство жителей городов-спутников негативно отреагировали бы на то, что их город может потерять фактическую самостоятельность. На самом деле, никакой город, даже Екатеринбург, не сможет гарантировать улучшения бюджетной ситуации в тех городах, которые будут присоединены. Даже чисто теоретически, потому что эти города все последние года жили в совершенно другой бюджетной реальности, и чтобы довести ее даже до нормативного уровня Екатеринбурга, потребуются какие-то дополнительные инвестиции, которых сейчас нет. И вряд ли Екатеринбург пойдет на то, чтобы изъять у себя часть уже существующих доходов и передать их, условно говоря, Верхней Пышме. А в ситуации, когда город-спутник бюджетно самодостаточен, говорить о присоединении вообще бессмысленно. — Если появятся какие-то предпосылки к объединению? — Есть ряд проблем, для решения которых нужна координация развития, совсем не обязательно объединение. Например, пассажирские перевозки: обеспечение общественным транспортом дачников или жителей многоэтажной застройки, которая строится в пригороде фактически для Екатеринбурга. Мне кажется, все эти вопросы можно решать, в первую очередь, при координации региональных властей. Соответственно, должна формироваться какая-то программа для поддержки развития этих пригородных территорий. То есть присоединение возможно в каких-то совсем отдельных случаях, когда многоэтажный микрорайон уже естественным образом прилегает к границе соседнего муниципалитета и зависит от него инфраструктурно. Рассчитывать же на то, что автоматическим присоединением удастся решить какие-то проблемы, — это иллюзия, которая поддается скорее политически-административной логике, а не градостроительной или экономической реальности. — То есть вы сторонник агломераций? — Агломерации развиваются естественным образом: если есть сложившейся единый рынок труда, недвижимости и услуг нескольких муниципалитетов, можно говорить об агломерации. Скажем так: я — сторонник сопровождения развития агломераций, для нивелирования негативных свойств данного процесса и поддержки позитивных свойств. Но пока примеров успешного сопровождения агломерационных процессов в России нет. Мы говорим об этом 10 лет, но никаких успешных примеров агломерационного взаимодействия как не было, так и нет. Мы, например, недавно консультировали Томскую область по поводу проекта местной столичной агломерации и говорили с позиций проведения политики координации на базе очень узкого круга вопросов — реальных проблем прилегающих территорий: землепользование, регулирование жилой застройки, утилизация мусора, транспортные перевозки. Эти проблемы лучше решать не за счет слияния муниципалитетов, а за счет создания под эгидой региона и муниципалитетов соответствующих хозяйствующих обществ, которым делегируется исполнение части полномочий двух-трех близлежащих муниципалитетов. Подчеркну: делегируется исполнение полномочий, а не сами полномочия, т. е. вводится не двухуровневая, а трехуровневая система управления, проектный подход вместо институционального регулирования. Мне кажется, это наиболее вероятный шаг в сторону реального решения актуальных агломерационных проблем, в российской действительности. Все остальные пути — создание мегапроектов, привлечение каких-то мегаинвесторов — это даже при благоприятной экономической ситуации не работало, а сейчас тем более не будет. Когда сам Екатеринбург посчитает свои затраты, сколько специальных программ ему придется дополнительно финансировать… Новые территории, где есть, например, крупный налогоплательщик, сами никогда не войдут в Екатеринбург, потому что население там не глупое — люди быстро сообразят, что это не выгодно. — Несовпадение названия города Екатеринбург и названия Свердловской области влияет как-то на инвестиционную привлекательность? — Если какой-то инвестор из-за этого не приходит, значит, это не очень серьезный инвестор. То, о чем вы говорите, — историческая особенность, и я не вижу в этом никакой проблемы. Так же, как с Санкт-Петербургом и Ленинградской областью: в 1991 году жители Санкт-Петербурга проголосовали за современное название, а жители области решили оставить его прежним. Я считаю, что любые переименования в текущей экономической ситуации бессмысленны: посчитайте, сколько понадобится дополнительных средств на администрирование и внесение изменений в части переименования субъекта. Я думаю, что это даже не десятки, а сотни миллионов рублей. Но, повторюсь, с инвестиционными процессами это не имеет ничего общего. Инвесторам нет никакой разницы, как там называется регион. — А как отражается на имидже города его политизированность? Как известно, на Урале именно в Екатеринбурге происходят наиболее яркие политические процессы… — На мой взгляд, на самом деле, плюсов в этом большем, чем минусов. Наиболее крупный город — это всегда центр жизни, образования, каких-то гуманитарных процессов, и, исходя из этого, в городе существует нормальная политическая активность. Любая политическая дискуссия — это, все-таки, какая-то система сдержек и противовесов, соответственно, какие-то решения подвергаются лучшему осмыслению и их эффективность повышается. Понятно, что есть и некоторые перегибы, например, переговоры по важным проектам могут идти годами. Но с точки зрения перспективы, это все равно плюс. Поэтому я считаю, что политизация естественная — это признак столичности города. У нас и Москва, и Петербург весьма политизированы, не политизированы только более примитивные городские общества. Соответственно, в каких-то индустриальных городах активность политических процессов гораздо ниже, чем в городах, где десятки экономических игроков, мощное высшее образование и т. д. Это вполне коррелирует с особенностями социально-экономической системы, поэтому при всем желании вам не удастся сделать Екатеринбург более послушным, чем, например, Курган. — Эксперты по-разному смотрят на то, что можно считать приоритетными направлениями экономики развития города. И вообще, сколько их должно быть? Одно, два, или пять? По вашему мнению, на что Екатеринбургу стоит обратить более пристальное внимание, какие отрасли развивать, чтобы получить наиболее быстрый экономический эффект? — На самом деле, я сторонник того, что наибольший эффект для города лежит как раз не в индустриальной политике, как многие думают. Конечно, индустриальные проекты нужны, и Екатеринбургу в особенности, но, если мы говорим о синергетических эффектах в целом для экономики, для задействования в деятельности широких слоев населения, создания большого количества новых рабочих мест, то все-таки развитие образования, развитие инфраструктуры поддержки инноватики, здравоохранение, развития всего спектра услуг, связанных с облуживанием и логистикой, развитие города как центра бизнес-коммуникаций — это те столпы, которыми мы можем в первую очередь развивать мегаполис. Когда мы говорим о крупной агломерации, понятно, что без крупных, экологически безопасных проектов индустриального характера не обойтись. Но развитие сферы обслуживания, в качестве базовой инфраструктуры развития человеческого капитала, бесспорный приоритет.