Екатеринбургская епархия отказалась от попыток построить храм Святой Екатерины на площади Труда и предлагает возвести его прямо на городском пруду. Новость настолько неожиданная, что СМИ уже сутки спорят: новый проект — «фейк» или троллинг от «Русской медной компании»? Скоро «серьезные металлурги» сами объявят о намерениях, заверяет первый помощник правящего архиерея Екатеринбургской епархии, протоиерей Алексий Кульберг, который согласился ответить на вопросы «URA.Ru» о загадочном вбросе. Почему храм на пруду, а не конструктивизм — лицо города, как сделать карьеру за счет борьбы с РПЦ и чего еще не хватает в Екатеринбурге для православного человека — в нашем интервью. — Не против, что я записываю разговор на телефон Apple? — [иронично] Только Google мне подойдет. Apple — ни в коем случае. — Все-таки на крышке — символ грехопадения. — Символизм — тонкая вещь. — Сложно разобраться, где грань: это просто телефон или… — Наше отношение к нему. Кто-то принимает его за идола, а кто-то будет пользоваться как вещью. — Та же история с храмом, который предлагают построить на пруду. С одной стороны, это символ того, что наш город оберегаем Святой Екатериной. С другой — вторжение в архитектурный облик города. — Такое же вторжение произошло в Москву при Иване Грозном. Вторгся Собор Василия Блаженного. Соответственно, после кончины Александра II такое же вторжение произошло в Санкт-Петербург — Храм-на-Крови. Это лицо этих столиц, остальное есть в каждом городе. Знаменитый свердловский конструктивизм — это не лицо города. Люди, которые приезжают в Екатеринбург, не идут смотреть на гостиницу «Исеть», не восхищаются зданием почтамта. Они идут в Храм-на-Крови, Большой Златоуст и Ново-Тихвинский женский монастырь. — Уточню: большинство людей. Еще и на Ганину яму едут. Но существуют туристы, особенно иностранцы, которые приезжают в Екатеринбург только за конструктивизмом. — Вне сомнений. Я сам гуляю и смотрю. Но как это обрамлено? Дороги далеки от совершенства, газоны засорены. При этом мы приходим на территорию Храма-на-Крови и видим идеально чистую территорию. Если Бог даст реализовать проект, представленный на E1.Ru, нет ни тени сомнения, что храм станет магнитом для жителей и гостей города. — Я мог бы принять ваши слова в другом городе, но мы понимаем, в какой епархии вам приходится служить. Алиса Прудникова пишет на Facebook (деятельность запрещена в РФ): «Жесточайший цинизм — отчитываться конструктивизмом и закрывать лучший ансамбль в центре жутким новоделом». Сергей Ермак: «Новая точка притяжения здесь не нужна». Константин Пудов: «Это просто какой-то грубый информационный вброс: ни в градсовете мэрии, ни в губернаторском градсовете подобное не рассматривали. Старорусский храм из времен допетровских, а следовательно — доекатеринбургских». Вы читали эти высказывания? — Конечно. Где были наши оппоненты, когда возводили целый список торгово-офисных центров? Люди вложили деньги, построили их и зарабатывают на этом — при сомнительном архитектурном значении для Екатеринбурга. В нашем случае храм строится на личные средства, которые заработаны серьезными трудами серьезных людей… — РМК, Игорь Алтушкин. — В презентации проекта упомянуты знаменитые металлурги. Мы знаем, что две металлургические компании возвели храм Большой Златоуст: было слово — было дело. Документов о том, что это именно эти люди, сегодня не представлено. Так или иначе, люди на свои средства делают такой шаг. К дареному коню относятся не так, как к тому, которого приобретают на ярмарке. Один разговор: приостановить работы по дорогам, садикам, школам, больницам — и построим храм. А в данном случае жители города ничего не теряют. Давно ли наши оппоненты были на набережной у стадиона «Динамо»? Можно сейчас посмотреть, насколько непривлекательно она выглядит. — Ранее проекты храма Святой Екатерины представляла Епархия. Сейчас эскизы появляются на городском портале. За ними стоят некие металлурги. Интервью о проекте мне дает не митрополит, а вы. Подход изменился. Кажется, что Епархия отстраняется от проекта, чтобы иметь пути отступления. С чем это связано? — Тут отсутствует элемент политической игры. Такую серьезную работу над эскизным проектом Епархия не могла проводить. А что касается информационного вброса, то портал ссылается на информацию, полученную в администрациях региона и города. Если бы проектом занималась Епархия, то мы бы собрали пресс-конференцию. Я искренне надеюсь, что она пройдет и люди, которые обозначены в том материале, расскажут о своем видении. — Чем обусловлен выбор площадки для этого храма? Давайте обсуждать, куда мы поставим «дареного коня». — Прекрасно, в течение десятилетия обсуждался вопрос возрождения храма в традиционных для Екатеринбурга архитектурных формах на том самом месте, где он должен находиться, где его фундамент. И что? Волна отторжения. «Нам это не надо». Были мнения, что проект, предложенный Владыкой Викентием, слишком громоздок — затруднит движение на площади Труда. Был предложен другой проект, который не являлся доминантой… — Уже при митрополите Кирилле. — Год назад. Все равно — критика. Это такое состояние психики, которое не удовлетворяется ничем. Бабушке подают чай — он слишком горячий. Через минуту он совершенно холоден. — Но вы же понимаете, что критикует вас не ваша паства. Но есть десятки тысяч людей, которые ходят в храм и поддерживают возрождение собора. Почему вы ориентируетесь на критиков и отказываетесь от одного, второго проекта? — Митрополит Кирилл склоняется к тому, чтобы не вносить раздор в общество. Если в этом месте дорог сложившийся облик, если здесь бесценный вид, давайте соберем здравые силы общества и консолидируемся вокруг создания доминанты, которая интересна и жителям города, и всей стране. — Но вам же не удастся консолидировать все общество вокруг проекта. — Например, руководству нашей страны не удалось консолидировать все общество относительно вопроса войны в Сирии или на Донбассе. Но, тем не менее, руководство страны отдает себе отчет, что происходит, и принимает политические решения. И мы видим, что они реально утверждают страну на международной арене. — Но если будут такие же митинги, как на площади Труда шесть лет назад, вы отступитесь от идеи? — Гадать — это не наше дело. Поживем, посмотрим. Я понимаю, что у некоторых людей велик соблазн взлететь на верхи информационных лент и подняться в политическую элиту, как это получилось у тогдашнего лидера. — Готовы ли вы пойти на компромисс и, например, изменить архитектурный стиль храма? — Чего ради? Наивно предполагать, что мы сейчас построим храм в стиле конструктивизма и нам скажут, что это хорошо. Мы услышим такую же волну критики. Тут вопрос не в стиле. Мы вспоминаем героя басни Крылова, где ягненок был виноват только в том, что волк был голоден. И критику строительства храма я воспринимаю как не имеющую отношения ни к месту, ни к форме храма, ни к его размерам, а к самому факту. — Но с точки зрения архитектуры этот проект не вписывается в городскую композицию. — Давайте говорить о практике. В Петербурге Храм-на-крови абсолютно не вписывается в архитектуру канала Грибоедова. Но он является жемчужиной города. И почему мы должны причесывать все под одну гребенку и говорить, что мы будем жить в стиле середины 18 века? Собор Святой Екатерины, который был взорван в 30-м году, с точки зрения архитектурных решений не был чем-то уникальным. В Екатеринбурге, к сожалению, нет образца традиционной русской культуры. И вот, есть возможность получить новую яркую грань Екатеринбурга. Я считаю, что это стоит того. — Можно ли говорить, что Екатеринбургская епархия отказалась от строительства собора на площади Труда? — Я не могу представить, чтобы в центре города стояло два храма Святой Екатерины. — Не может ли быть так, что епархия идет на уловку, предлагая более конфликтный проект собора, чтобы критики согласились со строительством храма на площади Труда? — Епархия состоит из священнослужителей, которым есть чем заняться — заниматься не социальной работой, а богослужениями. Но врач, у которого в больнице нет операционного стола и рентгеновского аппарата, не выполняет своих прямых обязанностей. Так и мы. Строя Екатеринбург, люди построили одновременно храм и завод. Если бы не было чего-то одного, не было бы Екатеринбурга. — Прошу прощения, почему не было бы Екатеринбурга без храма? — Есть такая поговорка: не стоит село без праведника. В жизни человека должно быть что-то святое, иначе он разлагается. — А сейчас на жизни Екатеринбурга сказывается смысловой перекос в сторону завода? — Сказывается очень просто. Не поленитесь, сравните в новостной ленте «Яндекса», сколько новостей о Екатеринбурге созидательного характера («построили, родили, выиграли»), а сколько криминального («убили, зарезали, посадили»). — В любом городе первая часть перевесит. — Не поленитесь, сравните ленты Екатеринбурга и, например, Грозного, Калининграда, Тамбова. В Челябинске, например, ситуация еще хуже. И цифры [из «Яндекс. Новостей»] коррелируют с отношением к религии в обществе. — Улицу Толмачева переименуют в Царскую, на пруду предлагают построить храм. Можете перечислить еще признаки идеального Екатеринбурга, в котором бы хотел жить православный человек? — Широкие, неразбитые дороги. Детские учреждения, в которых нет очередей, в которых воспитывают детей, а не просто дают им набор знаний. Медицинские учреждения, в которых все создано для того, чтобы человек был здоров. И конечно, это храмы, в которых выражено уважение к тем людям, которые желают переступить порог храма. Я считаю, что качество жизни должно присутствовать во всем: в образовании, медицине, дорогах, в диалоге власти и общества, религиозной жизни. — Еще 300 храмов нужно в Екатеринбурге построить? Был же такой проект? — Это в Москве. В Екатеринбурге есть программа, которая условно называется 20-20. Это возведение 20 храмов к 2020 году. — Для Екатеринбурга будет достаточно 20 новых храмов в 2020 году, по вашим оценкам? — По нашим оценкам, Екатеринбург — это развивающийся город. Москва это уже прошла: когда в воскресенье в новых микрорайонах можно стоять только около храма, внутрь зайти невозможно. Поэтому, собственно, и была введена московская программа «300 храмов». Уважительное отношение к жителям города реализовано в Академическом: строят микрорайон, а в поле уже стоит храм, который со временем будет находиться в центре жилого массива. Кто-то пытается сказать, что Русская православная церковь создает новые источники дохода, торговые точки. Это горько и печально читать. Очевидно, такое может подумать человек, который сам не переступает порог храма. Он не знает, что священник приходит в храм в 7 часов утра и уходит в 23 вечера. В течение всего этого времени он общается с людьми, которые приходят с радостью, болью или проблемами. Всю жизнь отдает служению людям. А если посмотреть, как он живет в бытовом плане и на чем ездит (я тут почитал про «Лексусы»)… В Екатеринбургской епархии нет ни одного священника, который ездит на «Лексусе». К счастью или к сожалению. Потому что правильно, если учитель нашей школы будет ездить на хорошей машине. Правильно, если врачи наших больниц будут на них ездить и военнослужащие. А еще — жить в хороших домах. Это качество жизни.