Перед последним заседанием в созыве Госдума дорабатывает один из самых скандальных законов — об «иностранных агентах». Четыре года существования ярлыка для организаций, финансируемых из-за рубежа — предмет споров. Это и «ответ на агрессивную политику Запада», и «Болотную площадь», и «закон для Садового кольца». «URA.Ru» разбирается, что происходило с общественными организациями все это время. Почему политические и общественные организации в России заменяют друг друга, зачем депутаты поделили некоммерческие организации на своих и чужих, кто после этого выжил — в нашем спецпроекте. Активность внесистемной оппозиции в выборный сезон 2011—2012 годов сподвигла депутатов принять целый ряд законов, регулирующих политическую деятельность в России. В июне 2012 года Ирина Яровая, депутат партии «Единая Россия», внесла в Думу законопроект об иностранных агентах. Это случилось спустя несколько недель после митинга на Болотной площади в Москве, переросшего в массовые беспорядки, закончившимися громким судебным разбирательством, прозванным в народе «Болотным делом». Согласно инициативе Яровой, для НКО (некоммерческих организаций), которые занимаются политикой и финансируются из-за рубежа, вводился особый статус «иностранного агента». Все организации, признанные таковыми, по закону должны были зарегистрироваться в Минюсте в этом новом статусе. Кроме того, при каждом упоминании в СМИ и при любых публикациях материалов должно присутствовать указание на то, что его финансирование производилось «иностранным агентом». В противном случае на организацию-нарушителя накладывается существенный штраф, суммой вплоть до миллиона рублей. Законопроект рассматривали оперативно, принимали прямо к закрытию первой весенней сессии VI созыва. На итоговом чтении его поддержало абсолютное большинство депутатов (ЕР, ЛДПР и КПРФ) — 374 человека. Из парламентских партий инициативу активно критиковала только «Справедливая Россия». В частности, Сергей Миронов заявлял, что «НКО нельзя объявлять врагами народа». Голосовавшие тогда «за» продолжают настаивать на своем: закон стоит на страже российских интересов и суверенитета. В частности, глава комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Ярослав Нилов (ЛДПР) считает, что НКО — это не просто организация граждан на основе общности интересов, а серьезный инструмент для ведения геополитической и политической борьбы, формирования общественного мнения и продавливания нужных решений. «Мы должны понимать, кто платит, тот и заказывает музыку. И не всегда центры, которые выдают гранты или оказывают иную помощь, имеют благие намерения. У них есть и другие цели, которые государство должно мониторить, бороться с ними и не допускать деструктива в интересах национальной безопасности», — пояснил агентству депутат. При этом Нилов отметил, что проблема «иностранных агентов» локальна и актуальна только «в пределах Садового кольца», подчеркнув, что закон не запретительный, а регулятивный, так как вводит дополнительную прозрачность в финансовую деятельность НКО. «Но это же ложь! — критикует позицию законодателя юрист НКО „Мемориал“, Кирилл Коротеев. — Этот закон был создан для избирательного применения против независимых гражданских профессиональных организаций, которые вынуждены либо самоликвидироваться, либо сильно сворачивать свою деятельность, либо привлекать огромное количество ресурсов на свою защиту». По словам правозащитника, у некоммерческих организаций просто нет «лишних миллионов», чтобы оплачивать штрафы от Минюста. Так, после принятия закона, многие российские НКО сознательно отказались заносить себя в минюстовский реестр «иностранных агентов». Тогда весной и осенью 2013 года проверки прошли около 1000 организаций, только несколько десятков были признаны «агентами»: организации и их руководители в административном порядке и через суды были привлечены к ответственности. В результате нескольким НКО, как, например, Костромскому центру поддержки общественных инициатив, пришлось прекратить свою деятельность из-за невозможности оплатить штрафы. Ассоциация некоммерческих организаций «Голос» вынуждена была приостановить свою деятельность до конца 2013 года, пока НКО не зарегистрировалось как «иностранный агент». Историко-правозащитная организация «Мемориал» в 2014 году проиграла все суды к Минюсту и тоже была занесена в список агентов. В 2015 году правозащитное движение «За права человека» Льва Пономарева было исключено из реестра: по итогам проверки Минюст установил, что организация «прекратила выполнять функции иностранного агента». Противники закона называют его репрессивным и узконаправленным, отмечая, что в первую очередь, он ударил по организациям, которые активно принимали участие в движении «За честные выборы». В частности, сопредседатель ассоциации некоммерческих организаций «Голос» Григорий Мельконьянц уверен, что целью депутатов было ослабить гражданское общество: «В стране сложилась такая ситуация, что некоммерческие организации вынуждены критиковать власть, спорные законы, их действия, из-за того, что в России отсутствует публичная политика. Критические оценки и предложения должны поступать от политических партий, но из-за того, что у нас они фактически отсутствуют, эту функцию вынуждены были взять на себя общественные организации» — поясняет Мельконьянц. При этом, правозащитник сетует на то, что из-за этого закона пострадала репутация общественных организаций в целом. Это привело к падению доверия среди населения, а также к сокращению инвестиций всего гражданского сектора НКО. Причем как со стороны иностранных, так и со стороны отечественных спонсоров. По словам собеседника агентства, цифры, говорящие об увеличении финансирования из-за рубежа, искажены: в них попадают переводы бизнес-структур, которые через подставные НКО, не являющимися на деле ни правозащитными, ни благотворительными, «выводят свои деньги из-за границы в Россию». По данным ежегодного доклада о деятельности «иностранных агентов», представленным Минюстом депутатам Госдумы в мае, в 2015 году НКО-агенты получили из-за рубежа 950 млн руб. На момент публикации в реестре их насчитывается 216. Пока объективно оценить последствия закона об «иностранных агентах» не представляется возможным. По мнению члена общественной палаты, генерального директора «Института политических исследований», Сергея Маркова понять, насколько реестр оправдает себя, можно будет лишь в 2018 году: «Главная цель, которую преследует этот закон — предотвратить попытку использования российских некоммерческих организаций внешними центрами с целью организации государственного переворота путем массовых беспорядков. Поэтому к лету 2018 году можно будет сказать, сработал закон или оказался слишком мягким». По мнению политолога, закон стал ответом на «агрессивную политику западных стран», использующих свои ресурсы для свержения неугодных глав государств, с целью установления собственных марионеточных правительств. Тем ни менее, он всё ещё не совершенен в части определения «политической деятельности». Формулировка слишком размыта, поэтому, как отмечает собеседник, всё это время было сложно отделять «настоящих агентов» от тех, кто в силу своей деятельности контактирует с иностранными компаниями, но работает на благо российского общества. Так в списке «иностранных агентов» оказалась «Экологическая вахта Сахалина», которая получала финансирование от Центра дикого лосося и Фонда Леонардо ди Каприо. Спустя 4 года после принятия закона об «иностранных агентах» депутаты Госдумы доработали спорную формулировку. И теперь к формам «политической деятельности» решено относить: участие НКО в митингах и шествиях, в деятельности, направленной «на получение результата на выборах» или на референдуме, наблюдение за ходом голосования, участие в формировании избирательных комиссий и работе партий. Также, согласно новым уточнениям, «политической деятельностью» будут признаны публичные обращения к госорганам с требованием отменить законы или правовые акты, распространение оценок государственной политики, а также формирование общественно-политических взглядов путем соцопросов. На прошлой неделе Совет Федерации поддержал уточняющие формулировки депутатов Госдумы.