Уралец назначен руководителем первого и крупнейшего в мире космодрома Байконур. От директора одного из самых дорогих активов страны, Евгения Раковского, ждут наведения порядка — оптимизации. С появлением в России космодрома Восточный, который в мае запускал президент Владимир Путин, Байконур ждут серьезные сокращения. Даже несмотря на провал первого запуска на новой площадке по вине НПО «Автоматики». Почему екатеринбургские ракетостроители допускают ошибки? Будут ли русские запускать космических туристов? Насколько мы отстаем от американцев в освоении космоса? В день запуска ракеты-носителя «Протон-М» новый руководитель Байконура дал эксклюзивное интервью «URA.Ru». — Во-первых, Евгений Иванович, поздравляем вас с назначением. Вы приступили к работе в качестве руководителя Байконура. Какие задачи перед вами ставятся, какие установки даёт федеральный центр? — Основная задача, которая стоит сейчас передо мной, — обеспечение запуска ракет различного класса. Помимо этого, стоит требование по оргштатной оптимизации филиала, снижению расходов и затрат с целью выхода на новый уровень экономической целесообразности. — Что это за уровень целесообразности? Понятно, что космос — это капиталоемкая отрасль, где вопросы экономии решать не просто. Есть защищенные статьи, такие как безопасность. А какие статьи в этом плане более незащищенные? — Конечно, космос — это удовольствие не из дешевых. Но моя задача — добиться, чтобы расходы бюджетных средств были оптимальными даже с минимально достаточным уровнем. Проблема состоит еще и в том, что на крупных предприятиях с течением времени происходит необоснованное раздувание штата сотрудников. Наведение порядка на этом направлении — задача, которая ставится ФГУП «ЦЭНКИ» и действительно актуальна. Считаю, что в этом деле необходимо найти оптимальный баланс и правильное соотношение управленческого аппарата по отношению к тем, кто работает на старте. — Другими словами, на «Байконуре» произойдет сокращение управленческого персонала… Концепция оптимизации расходов будет применена в этом году? — Это достаточно длинная история. В 2016—2017 годах мы начинаем. Пока концептуально определились по направлениям. — «Байконур — это уникальный космический комплекс, но его инфраструктура ветшает. Вкладываться надо в будущее — в новый космодром Восточный». Это слова космонавта Алексея Леонова после первого пуска на новом российском космодроме. Что теперь произойдет с Байконуром, изменится ли его работа? — все, что сделано на Восточном, можно сказать, родом с Байконура. Расчеты, которые работали на пуске (а это почти полторы сотни человек), были командированы на Восточный отсюда. Директор космодрома «Восточный» Игорь Светлов тоже выходец с Байконура. Здесь он работал начальником центра испытаний комплексов заправки филиала. Сейчас более 100 специалистов готовятся к переезду на новый космодром. Второй момент. Да, на Байконуре устарела эксплуатационная сторона — имеются в виду здания, сооружения, стартовые позиции. «Гагаринский старт» проектировался с гарантией на пять пусков, а проведено более 500, и он находится в рабочем состоянии. Это говорит не только о высоком качестве тех работ, которые проводились под руководством Сергея Королева, но и об умелой эксплуатации со стороны персонала космодрома. как отмечала ранее и. о. генерального директора ФГУП «ЦЭНКИ» Рано Джураева, новый космодром, безусловно, более современный, у него большое будущее и он будет востребован. Но до тех пор, пока не решены все вопросы ввода в эксплуатацию инфраструктуры, нагрузку с Байконура никто не снимает. Поэтому мы как оставались самым пускающим космодромом мира, так и остаемся. — Самый пускающий космодром — это сколько пусков в год? Сколько запланировано на 2016 и 2017 годы? — За прошлый год было произведено 19 пусков. На этот и следующий годы запланировано 16 и 18 соответсвенно… Работа, как и прежде, продолжится по трем направлениям: российская космическая программа, запуски в интересах Минобороны, и коммерческие проекты, соответственно. — Вы увеличите долю коммерческих пусков? Известно, что OneWeb обсуждает с Роскосмосом контракт стоимостью 2,4 $ млрд на 40 запусков на российских ракетах-носителях «Союз». В прошлом году с OneWeb были достигнуты договоренности на 20 запусков до 2019 года… — Космодром «Байконур» — это площадка, где выполняется работа. Переговоры ведет Роскосмос. Все что мы делаем для Минобороны, — это военная тайна, коммерческие запуски — коммерческая тайна. Их увеличение позволяет сделать нашу экономику более эффективной. Большего я вам сказать не могу. — 8 июня — ближайший коммерческий запуск космического аппарата Intelsat DLA-2 с ракетой-носителем «Протон-М» [интервью состоялось до переноса запуска]. Это важный проект: спутник обеспечит 15 лет телевещания для Латинской Америки. Это повторная попытка вывести спутник на орбиту. В прошлый раз «Протон-М» не был отправлен в космос из-за неполадок с терморегулированием разгонного блока «Бриз-М». Есть риски, что проблемы снова возникнут? Что придется переносить? Было две резервные даты — 9 и 10 июня? — Смею вас заверить, что риски существуют в любом деле, которое связано с эксплуатацией техники. Наша задача — спокойно осуществить подготовку, запуск и эксплуатацию аппарата, который нам передал заказчик. Мы назначаем резервные даты пусков не потому, что что-то не так. Это стандартная процедура, которая снижает риски невыполнения задач. В космической отрасли надежность — определяющий фактор. Если речь идет об электроэнергии, то это два независимых ввода, если это управление — то, как правило, их три. Работает принцип мажоритирования, и при выходе из строя одного канала работа все равно продолжится в штатном режиме. У нас абсолютно все продублировано. Разве что второй ракеты на старте нет. Потому что это дорого и бессмысленно. — А что тогда произошло на Восточном? Там система как-то по-другому устроена? — Я не работаю на Восточном. Оценка этого события официально была дана. — Вернемся к планам Байконура. Между Россией и Казахстаном договор об аренде Байконура подписан до 2050 года. Я не знаю, насколько корректна цифра о том, что арендная плата за использование комплекса составляет 115 миллионов долларов в год… Есть российско-казахстанская совместная программа «Байтерек», но была информация, что вероятность ее реализации снижается… — Сейчас очень много работы по развитию российско-казахстанских отношений по предприятию «Байтерек», что определяет техническую перспективу Байконура в том числе. На сегодняшний день мы уже начали подготовку специалистов. Это пока первый этап и работа на несколько месяцев. Потом начнем привлекать их для работы на конкретной технике. Казахстан не отказывается вкладывать средства в развитие программы сегодня. Все остальное — вопрос переговоров, но это не моя компетенция. — Хорошо. Значит, Байконур еще долго не превратится в музей… Мне не простят, если я не спрошу, как можно попасть на космодром и посмотреть на запуск. Такая возможность существует для всех желающих или это исключительная ситуация в рамках исключительного социального проекта? На данный момент руководством Госкорпорации «Роскосмос» и ФГУП «ЦЭНКИ» в значительной степени эти вопросы активизированы. Уже отобраны туристические агентства как со стороны Российской Федерации, так и со стороны Республики Казахстан, которые начнут в этом году осуществлять целенаправленное формирование туристического потока в Байконур. Теперь приехать сюда намного проще, чем было раньше. Существуют туристические кластеры, а в «ЦЭНКИ» есть люди, ответственные за туризм. Кстати, космодром можно посещать не только во время пусков. Там есть и музей космодрома Байконур, мемориальные домики Королева и Гагарина, орбитальный корабль «Буран», и, конечно же, «Гагаринский старт», откуда первый космонавт планеты отправился в полет. Конечно, в силу специфики, существуют определенные условия пребывания туристов, потому что космодром — объект повышенной опасности. Их должны сопровождать и контролировать, чтобы ничего не произошло. Будем надеяться, что в скором времени комплекс «Байконур» станет туристическим местом, которое посетит множество людей, ведь именно отсюда началась история мировой космонавтики. — С какого расстояния гражданским можно наблюдать за пуском? Какая самая ближняя разрешенная точка? — Смотреть можно с любого расстояния. Безопасная зона — около 5 километров. У американцев — от 12 до 25 километров. — Почему у нас ближе? — Это связано со спецификой носителя. Наши — надежные. Если бы они были не такими, разве летали бы астронавты США на МКС на наших носителях?