Ровно двадцать лет назад, 31 августа 1996 года, в дагестанском Хасавюрте были озвучены «Принципы определения основ взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой». Этот документ получил неофициальное название Хасавюртовских соглашений и был воспринят многими как капитуляция России после почти двух лет боевых действий. Муфтием Чечни тогда был Ахмат Кадыров, отец нынешнего главы республики. Как Хасавюрт отразился на дальнейшем развитии России и почему Чечня получила политический карт-бланш и право быть «не как все» — в авторской колонке первого вице-президента Центра моделирования стратегического развития Григория Трофимчука. Многие уже забыли про Хасавюртовские соглашения, потому как события двадцатилетней давности сегодня перекрыли не менее серьезные проблемы. Но на тот момент все наблюдатели понимали, что Грозный, как победитель, пошел чуть ли не навстречу Москве, снисходительно согласившись принять ее капитуляцию по итогам «первой чеченской войны», на фоне возврата чеченскими вооруженными формированиями главных городов. Этот факт тяжелым грузом лег в исторический «пассив» президента Ельцина и генерала Лебедя, который непосредственно накладывал на документ свою визу как бы «от всей России». Выходило так, что Москва предала своих собственных бойцов и командиров, полностью связав им руки в ходе военных операций. А сам Ельцин, покидая свой пост, открыто взял на себя ответственность за события в Чечне, понимая, что данный факт останется в сознании россиян навсегда. Однако заметим, что взял он эту ответственность на чисто вербальном уровне, сидя под домашними пальмами, в теплом кресле у камина — то есть чисто символически. Если называть вещи своими именами, то двадцать лет назад Москва показала чеченцами свою слабость, что сами чеченцы, видимо, тоже запомнят навсегда. Считается, что Хасавюрт стал стратегической ошибкой России. Но, глядя на ситуацию трезво, следует понять, что страна тогда еще очень легко отделалась, при этом автоматически отодвинув нерешенный чеченский вопрос в собственное недалекое будущее. Если бы чеченские сепаратисты смогли уйти тогда из-под «руки Москвы», неизбежно стали бы «сыпаться» другие регионы — прежде всего российский Кавказ. Возможно, так называемая «вторая чеченская» слегка «пригасила» в сознании населения страны ту, «первую». Однако по итогам двух кампаний, когда Чечня вооруженным путем стремилась оторваться от тела России, республика во многом стала другой. Оставшись в составе РФ, она по умолчанию получила право на проведение собственной линии по самым разным вопросам и направлениям, подтверждением чему является сам внешний вид города Грозного, имеющий теперь, если говорить мягко, исключительно местный колорит. И по-другому уже не будет. И это — тоже цена за «Хасавюрт». Сегодня, на фоне бессрочного экономического кризиса, Чеченская Республика трезво оценивает свое ближайшее будущее, когда общие проблемы начнут неизбежно отражаться на состоянии Северного Кавказа. Вот именно тогда Москве и Грозному придется заново проверить прочность своих отношений в ситуации нового типа. Хотя формально действующая республиканская власть не имеет к событиям двадцатилетней давности никакого отношения, тем не менее этот фон никуда не делся. По крайней мере до тех пор, пока Российская Федерация официально чтит память своего первого президента Бориса Ельцина. Но надо всегда иметь в виду и человеческий фактор, а не только формальные политические расклады. Чеченскую Республику сегодня возглавляет Рамзан Кадыров, который нашел практически невероятный баланс в этих сложнейших условиях. Поэтому надежды на укрепление безопасности, на стабилизацию в этой части Федерации связаны именно с ним.