Девять миллиардов в клетчатых мешках полковника полиции Дмитрия Захарченко — новый символ коррупции в России. Всего два месяца назад россияне наблюдали за тем, как 9 миллионов, сотни тысяч долларов и евро, находят в коробках у экс-главы ФТС Андрея Бельянинова. Образ растерянного губернатора Кировской области Никиты Белых с выложенными на столе светящимися евро тоже глубоко укоренился в общественном сознании. Подобные события принято объяснять битвой политических кланов, сокращением ресурсов, ослаблением либералов, но только не борьбой с коррупцией. О том, почему обществу и самим чиновникам сложно поверить в антикоррупционную повестку власти — в материале «URA.Ru». В понедельник, 12 сентября, в Кремле прокомментировали арест полковника антикоррупционного главка МВД Дмитрия Захарченко. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков рассказал, что президент «обладает всей полнотой информации» по этому делу. «Очевидно, что борьба с коррупцией — это многогранный процесс, очень тернистый, очень сложный. Но в данном случае руководство страны демонстрирует последовательную линию», — отметил Песков. Собеседники «URA.Ru» в самом МВД считают, что ведомство стало заложником борьбы силовых групп, конечной мишенью которых является министр МВД Владимир Колокольцев. Похожие версии распространялись и после ареста по делу о взятках сотрудников СКР: тогда источники ведомства также говорили об атаке на главу СКР Александра Бастрыкина — об этом писали и многие федеральные СМИ. Заместитель директора Центра политической конъюнктуры Олег Игнатов объясняет такую реакцию тем, что за этими событиями не видно явного бенефициара — конкретной фигуры в правящей элите, связанной с ним политической силы или конкретной силовой структуры: «Почему это так? Наверное, потому, что тема коррупции, как считается, обладает высоким эффектом саморазрушения для власти. До сих пор сохраняется убеждение, что с коррупцией нужно бороться осторожно, не давая никому конкретно возможности „оседлать“ эту тему, и чтобы этим не смогла воспользоваться оппозиция». Руководитель отдела социально-политических исследований «Левады-центра» Наталья Зоркая замечает, что не в первый раз российская власть борется с коррупцией и поэтому общество к ней относится скорее скептически: «После дела „Оборонсервиса“ люди не верят, что виновные будут наказаны. То, что фигурантка этого дела Евгения Васильева так легко отделалась, тогда вызвало широкое общественное возмущение (провела в колонии 34 дня — прим. автора)». По словам социолога, все последние исследования показывают, что у россиян сложилось ощущение, что коррупция пронизывает все общество: «Это связано и с коррумпированным сознанием самого населения. В коррупционных практиках участвуют многие, дело не ограничивается персонами, которые возглавляют верхушку бизнеса, или теми, кто занимает властные посты. Поэтому у людей создается ощущение, что так устроена наша жизнь», — поясняет Наталья Зоркая. Интересно, что после обысков в ФТС и арестов в СКР опрос «Левады-центры» показал, что 44% респондентов сочли обыски и аресты «показательной акцией перед выборами в Госдуму», 24% россиян были уверены, что это «отголоски борьбы за передел сфер влияния между высокопоставленными чиновниками». Лишь 19% россиян считают, что в стране началась серьёзная борьба с коррупцией, а 13% опрашиваемых не смогли сформулировать своё мнение. Политолог Аббас Галлямов объясняет такие настроения населения недоработкой пропагандистского аппарата. «Информационное сопровождение должно быть более сфокусированным. Каждую новость об очередном уголовном деле надо сопровождать цитатами из Путина о том, что борьба с коррупцией — это его приоритет, и комментариями экспертов, в которых должны звучать выражения „системная борьба с коррупцией“ и „борьба ведётся на всех уровнях, невзирая на должности“. Новостей о коррупционерах без подобного сопровождения выходить вообще не должно. Если работать именно так, то большинство избирателей властям поверит достаточно быстро», — уверен эксперт. Председатель экспертного совета «Платформа» Алексей Фирсов говорит, что в общественном сознании серия арестов и обысков не выстраивается в один ряд: «Какие-то из них воспринимаются в рамках антикоррупционной кампании, иные — как результат внутриэлитных конфликтов или борьбы за ресурсы». Социолог также отмечает, что в России сейчас наблюдается новый общественный феномен — период, в который уверенным не может быть никто: «Позиция не дает гарантии, прошлое не является закрытым, перспективы лишены четкого контура. Можно сегодня быть счастливым и успешным, а завтра скрываться за рубежом, можно быть в контакте с федеральными фигурами, но завтра они отвернутся».