С экспансией крупных торговых сетей в регионы бороться невозможно. Об этом официально заявляют муниципальные власти. «Если бы хоть часть торговых помещений или общепита была в собственности города, мы бы могли влиять на ситуацию, — говорит председатель комитета по товарному рынку администрации Екатеринбурга Елена Чернышева. — Но 100 процентов торговых площадей — частные, собственники сами решают, кому их отдать». Никакого контроля. Жаловаться бесполезно Федеральное законодательство запрещает торговым сетям приобретать дополнительные площади в случае, если объем реализованных продовольственных товаров конкретной сетью превышает в общем объеме реализации 25% (в определенном МО — прим. ред.). Но на деле расчет долей сетей никто не делал. По словам главы свердловского УФАС Дмитрия Шалабодова, ведомство пока еще только проводит сбор информации об объемах продаж. Чем закончится этот анализ, сказать сложно. «Ни в одном регионе, даже где существует только „Магнит“ или „Верный“, ни один орган не докажет, что сеть — монополист. Первый магазин зарегистрирован на Иванова, второй — на Петрова. У них одинаковые вывески, но разные юрлица, поэтому никакой монополии», — поясняет Чернышева. Некоторую надежду чиновники возлагают на поправки, внесенные минувшим летом в закон «Об основах государственного регулирования торговой деятельности в РФ». В документ было введено новое понятие торговой сети. Если раньше речь шла просто о двух и более объектах, объединенных единым средством визуализации, то сейчас появилось уточнение, что торговая сеть — это разные юрлица, входящие по факту в состав одной структуры. Пока же федералы успешно вытесняют местных ретейлеров. Сети уходят с рынка, не выдержав натиска со стороны крупного конкурента. В каждом уральском регионе есть такие примеры, и тенденция не меняется. «У нас из местных остается только сеть магазинов „Мясной двор“, принадлежащая мясокомбинату. Всех остальных за последние два года просто „сожрали“, — констатирует председатель правления Сургутской торгово-промышленной палаты Владимир Болотов. По его словам, крупные ретейлеры предлагают товар по более низким ценам, однако радоваться приходу федералов нет смысла — бюджет они пополняют только зарплатными налогами, вся остальная прибыль уходит в Москву. „Никаких инвестиций в развитие города никто сейчас не делает. Более того, местным товаропроизводителям очень сложно попасть со своей продукцией в магазины крупных сетей — слишком невыгодные условия они предлагают“, — говорит Болотов. Один за другим в города УрФО заходят „Ашан“, „Метро“, „ОКей“, „Лента“, „Магнит“. А вот зайти в них местным поставщикам практически невозможно. Откуда берутся высокие цены на продукты „Крупные сети недоступны для небольших кооперативов, фермеров. Только входной билет туда стоит 200-300 тысяч рублей, — говорит известный свердловский сельхозпроизводитель, заместитель директора АПК ООО ‚Диетпродукт‘, председатель СПК ‚Галкинский‘ Василий Мельниченко. — Кроме того, товар нужно привозить расфасованным, упакованным. А для этого надо нанять фасовщиков, оборудование купить. Столько денег у нас просто нет“. „За заключение договора с каждым магазином мы платим от 80 до 100 тыс. рублей. Потом платим за наименование каждой продукции, которую будем поставлять, от 5 до 15 тыс. рублей. Я выпускаю 150 наименований товара — это торты, пирожные. То есть весь ассортимент не представишь“, — рассказывает руководитель кондитерской сети „Кешка-сладкоежка“ Валерия Пахтаева (Югра). На всю продукцию, которая поставляется по оптовой цене, сети делают свою накрутку (в том же „Магните“ или „ОКей“ она составляет 40%), после этого требуют от поставщиков бонусы — 10% от продаж. При этом возврат товара, который не был продан, а срок его годности уже истек, составляет 20-25% от общего объема. „Сети совершенно не умеют продавать, сваливают продукцию в кучу, не могут заинтересовать покупателя. Но вместе с договором поставки нас заставляют платить за рекламу — от 50 тыс. до 200 тыс. рублей. За эти деньги по радио в магазине объявляют, что торты ‚Кешка-сладкоежка‘ лежат на такой-то витрине. Отказаться нельзя“, — говорит Пахтаева. Самое страшное, говорит предприниматель, это то, что федералы постоянно требуют дополнительно снизить цены и увеличить срок годности продукции. „Срок годности моего торта — три-пять дней. Из чего их надо делать, чтобы они хранились дольше? Они говорят: хоть дерьмо положите, главное, чтобы дешевле было, — рассказывает Валерия Пахтаева. — Сотрудничать мы отказались, теперь в сетях лежат торты ‚Мирэль‘, ‚Равелла‘, которые хранятся по полгода. Даже страшно представить, за счет чего. Да и вся продукция такая — есть стало просто нечего“. Еда с химического завода Речь идет не только о кондитерских изделиях, но и обо всех продуктах первой необходимости — хлебе, молоке, мясе. „Выжили местных производителей, которые кормили кур зерном, а не комбикормом. А потом мы говорим об ухудшении здоровья людей“, — говорит директор „Казачье подворье ‚Русь‘ (Тюмень) Виктор Артименко. С коллегами согласен директор сургутского хлебозавода Сергей Пустозеров. По его словам, даже от него сети требовали увеличения срока годности хлеба с 2 до 10 дней. ‚Я прожил в Сургуте 40 лет и не могу допустить, чтобы мои дети и внуки ели хлеб, напичканный химией. Мы отказываемся превращаться в химический завод, но есть предприятия в соседних городах, которые соглашаются‘, — говорит Пустозеров. Из-за своей принципиальности в прошлом году хлебопек получил убыток в 15 млн рублей. На такую сумму сети вернули заводу продукцию, которую не смогли реализовать до окончания срока годности. Попытки уговорить контрагентов просто брать меньшие объемы хлеба ни к чему не привели. Стоит отметить, что далеко не каждая сеть возвращает всю просрочку поставщикам. Такой вывод можно сделать из статистики региональных управлений Роспотребнадзора. Так, в Свердловской области основными нарушениями, выявляемыми на предприятиях продовольственной торговли, являются продажа продукции с истекшим сроком реализации, нарушение условий хранения продуктов и неэффективная работа холодильного оборудования. ‚За полгода в отношении виновных лиц составлены протоколы об административном правонарушении на общую сумму 9,3 миллиона рублей‘, — сообщил глава Управления Роспотребнадзора по Свердловской области Сергей Кузьмин. Купание копченой колбасы Жалуются на нарушение сроков хранения продуктов и в Челябинской области. Причем, по данным местного управления, потребители предъявляют претензии ко всем имеющимся сетевым ретейлерам, присутствующим в регионе. Аналогичная ситуация складывается в ХМАО. Правда, здесь уже дошло до массового отравления — прошлым летом несколько десятков людей, купивших салаты в гипермаркете ‚ОКей‘, заболели сальмонеллезом. Штраф, наложенный на юридическое и должностные лица, составил всего 54 тыс. рублей. Использование просроченной продукции в салатах, приготовление протухших куриных тушек на гриле и переклеивание этикеток с датами упаковки — далеко не весь перечень уловок, к которым прибегают в крупных сетях. ‚Один из знакомых взял на работу женщину, которая ранее работала вроде бы в ‚Монетке‘ менеджером по просрочке. Да, и такая должность есть. Так она ему всю колбасу ‚Фейри‘ отмыла“, — рассказал президент городской ассоциации малых и микропредприятий в сфере торговли Тюменской области Владимир Панов. Все умрут. Останутся только „Магнит“ и „Монетка“ От экспансии сетей страдают не только потребители, которых кормят просроченными продуктами по накрученным на 40 процентов ценам. И не только поставщики, которые, подписывая договор с крупным ретейлом, начинают работать себе в убыток. Образовавшаяся монополия полностью уничтожила розницу, особенно в небольших городах, где практически весь малый бизнес строится на торговле. „Неорганизованной, дикой розницы, которая очень хорошо чувствует себя и в Европе, и в США в России, больше нет. В Артемовском, где работать практически негде, где сам бог велел развивать самозанятость, было несколько десятков магазинов формата ‚у дома‘. Осталось — по пальцам пересчитать. Скоро и они умрут, — резюмировал предприниматель из Артемовского (моногород в Свердловской области), пожелавший остаться неназванным. — Мы разоряемся ‚благодаря‘ всевозможным ограничениям (запрет на самые рентабельные группы товаров для маленьких магазинов, резкий рост кадастровой стоимости аренды земли и так далее). А сетям не надо подстраиваться под законодательство, они сами и есть законодательство. Создан монстр, который живет своей жизнью. Заставить умерить его свой интерес сможет только конкуренция, а ее уже нет. Между собой сети договариваются“.