Рост тарифов на тепло, воду и электричество в 2017 году не обгонит инфляцию. Очередное повышение нас ждет с 1 июля, но, как обещают власти, совокупный платеж граждан за коммунальные услуги увеличится не более чем на 4 процента. Откуда берутся эти цифры? Как рассчитывается тариф, что в него заложено и можно ли избежать повышения? На вопросы «URA.RU» ответила Елена Меженная, начальник отдела тарифообразования АО «Облкоммунэнерго» — единственной многопрофильной компании коммунальной энергетики Среднего Урала. — Елена Евгеньевна, давайте начнем с отопления как самой затратной для потребителя статьи. Как формируется стоимость гигакалории тепла? — В тариф входят, прежде всего, затраты на приобретаемые нами энергоресурсы. Например, газ для газовой котельной, уголь для угольной или нефть для нефтяной. Только на эти цели уходит 60% средств, формирующих себестоимость услуги. Еще 20% — это расходы на ремонты и оплату труда обслуживающего персонала. Около 10% мы тратим на страхование особо опасных объектов — к ним относятся все наши котельные, их в «Облкоммунэнерго» 79. Кроме того, для выполнения ряда работ мы вынуждены привлекать сторонние специализированные организации — эти услуги тоже нужно оплачивать. И в сухом остатке в тариф включены расходы на выполнение всех требований надзорных и контролирующих органов: правил пожарной безопасности, правил доступа посторонних лиц на объекты, лабораторные экологические исследования — это тоже не наши «хотелки», а требование законодательства. — Можно уточнить про услуги специализированных организаций? Что вы имеете в виду? — Поясню. Например, большинство наших котельных используют в виде топлива газ. Но обслуживать газовое оборудование мы сами не вправе, это может делать только специализированная организация, имеющая допуск на работу с газовым оборудованием. Поэтому, например, чтобы провести аварийное газовое прикрытие, мы нанимаем газовиков. Есть такие же ограничения и по другим услугам. Эти расходы являются для ресурсоснабжающих компаний обязательными, а значит, тоже должны быть заложены в тариф. — В общем, я насчитала семь пунктов расходов. — И это далеко не все. Еще у нас есть расходы на аренду, на обязательные налоговые, имущественные и земельные платежи — и от этого никуда не деться. Но я бы хотела вернуться к самой затратной «статье» в себестоимости услуги — энергоресурсам, которые мы тратим на выработку тепла. Их расход посчитан регулятором (сейчас это РЭК СО — прим. автора), исходя из нормативных показателей, то есть учтено, как должно работать оборудование в нормальном состоянии, если оно «свежепостроенное». У нас такого очень мало — только то, что мы смогли ввести в последние годы. В основной же массе мы эксплуатируем крайне изношенное имущество — сети и котельные, которым по 30 и более лет. Оно нам досталось «по наследству». В 2001 году с целью «подхвата» всей коммуналки, которую города и предприятия сбросили со своего баланса как непрофильные активы, правительством области было создано ГУП СО «Облкоммунэнерго». И вот с этим старым и дырявым «добром» мы сейчас вынуждены работать. — И какой вы видите выход? — Надо ремонтировать и менять все ветхое оборудование, старые объекты. Но где взять на это средства? На это нужны сотни миллионов рублей, а у нас есть территории, где в ремонты заложены суммы всего в 60!!! тысяч. Думаю, отремонтировать сантехнику у себя дома обойдется дороже. А ведь мы имеем дело не с тоненькими полиэтиленовыми трубами, а с сетями тепло- и водоснабжения диаметром 600-800 миллиметров. И менять там надо не один-два, а сотни метров. В общем, внести в тариф такие расходы на ремонт просто невозможно, иначе цифры в платежках будут зашкаливать. — Можете привести конкретный пример? — В Кировграде на ремонт 75 километров водопровода тарифом было предусмотрено чуть более 120 тысяч рублей в год — при фактических работах более чем на 4 миллиона. А в Пелыме на ремонт изношенных сетей (наследства почившего МУП «Пелымское ЖКХ») только в 2015 году мы израсходовали более 2 миллионов рублей, при этом в тарифе не было и 400 тысяч. Естественно, ни о какой компенсации этих расходов в тарифе речи не идет — стоимость этих работ становится нашими убытками. — А вам не кажется странным включать в тариф расходы на оплату труда персонала? Наверное, эти затраты должна нести компания за счет своей прибыли. — Никакой прибыли в теплоэнергетике сегодня нет. В небольших населенных пунктах точно. А что касается зарплаты, то в тарифе и так заложен минимальный размер оплаты труда, на который не то что специалиста для работы на котельных или очистных сооружениях не найти, а даже сторожа. В том же Пелыме средняя зарплата рабочих, обслуживающих тепловые сети, у нас сегодня 16,7 тысячи рублей в месяц. При этом тарифом обеспечивается меньше 10 тысяч. — Есть еще так называемые управленченские расходы. Там пробовали «резать»? — Управленческие расходы в «Облкоммунэнерго» тоже были сокращены пару лет назад, мы прошли несколько этапов оптимизации. Надо понимать, что какая бы ни была компания — крупная, как «Облкоммунэнерго», или маленькая местная на территории — в любом случае ей придется нести расходы управляющего персонала, специалистов по экономике и праву, мастеров, главного инженера, директора — от этого никуда не уйти. Не может котельная сама по себе работать в чистом поле, и этот процесс никем не управляться. Такого не бывает. — Вы хотите сказать, что тариф не учитывает всех ваших расходов? — Это очевидно. Если сравнить фактические расходы и то, что учтено в тарифе, данные не сойдутся ни по структуре расходов, ни по составу, ни по размеру. — То есть для вас, энергетиков, тариф — маленький. А для нас, потребителей — он огромный. Как так получается? — Знаете, «нас» и «вас» в этом контексте очень условные понятия. Ведь энергетики — тоже потребители. И мы тоже платим за ЖКУ. Конечно, платить за среднюю трехкомнатную квартиру в месяц 8 тысяч рублей коммуналки и из них почти 4 тысячи за тепло — это много. При этом в Екатеринбурге очень разные дома и очень разная стоимость ресурса. В высотках с собственной газовой котельной — тепло дешевое, а в панельных десятиэтажках с центральным отоплением — гигакалория стоит под 2 тысячи рублей. Однако в области положение зачастую еще хуже, чем в мегаполисе. У нас есть территории, где тариф даже выше — это бешеные суммы. — Почему так происходит? — Как правило, высокая стоимость выходит там, где на относительно небольшой территории работает много котельных. Количество потребителей и объем потребления теплоэнергии несоразмерен с масштабом генерации. Уровень затрат на производство гигакалории получается слишком большой. Конечно, это никому не выгодно. — Как изменить ситуацию? Нельзя просто закрыть такие «золотые» котельные и изменить систему теплоснабжения? — Пока нет альтернативы — ничего не закрыть. Менять систему теплоснабжения — вот единственный вариант. Но это опять-таки инвестиции, инвестиции, инвестиции. Откуда они должны прийти? Местные администрации, в чьей собственности часто находятся энергообъекты, взять на себя такие большие расходы не могут. Ведь мы работаем не в больших промышленных городах, а в поселках и деревнях — это малочисленные небогатые территории. В нашем тарифе не хватает даже на текущие эксплуатационные расходы, о том, чтобы включить туда еще и развитие, даже мечтать не приходится. Государство, через ФЦП, помогает тоже не всем, не во всем и не в те сроки, как хотелось бы. — Может быть, вы немного лукавите? Мне известны такие примеры, когда в тариф удается включить инвестсоставляющую… — Это редкие случаи, но они имеют место быть. Например, в Екатеринбурге есть крупные тепло- и водоснабжающие организации, для реализации инвестпрограмм которых средства учтены в действующих тарифах. Такие компании могут себе позволить не просто ремонтировать, а обновлять сети. В больших городах это нормально и не ложится на потребителя большой нагрузкой. Но проводить подобные мероприятия в маленьких территориях нереально. Люди не потянут еще один пункт в тарифе. И получается, что, с одной стороны, потребитель уже не может платить больше, а с другой — существующего тарифа едва хватает на то, чтобы худо-бедно поддерживать текущее состояние энергообъектов. Для возможности начинать модернизацию тариф надо увеличивать — не пугайтесь — на 70%. — Складывается ощущение, что никто ни в чем не виноват и сделать ничего нельзя. — Ну почему же, мы об этом говорили. Просто делать надо вместе — ресурснику, государству в лице региональных властей, муниципалитетам. Ответственность должна быть паритетной. Вы знаете самую частую причину аварий на теплосетях? Она банальна — «усталость металла». Трубы 50-х годов прошлого века прожили уже по две жизни (срок их эксплуатации 25 лет — прим. авт.) и все это время ремонтировались по принципу латания дыр. То время, когда государство бросало на инфраструктурные проекты в энергетике все свои резервы, давно прошло. И сейчас надо прекращать искать крайнего и двигаться в другом направлении, для начала поняв, что решать проблему надо сообща и очень быстро.