Протестный митинг в Тюмени 12 июня претендует на статус главного политического события лета. И актуализирует массу вопросов, непривычных для спокойного, традиционно стабильного региона. Сам факт повторения акции протеста после 26 марта еще недавно можно было бы назвать неожиданным и выходящим из ряда вон. Но ясно, что это новая реальность, актуальная для всей страны. Тем важнее выводы, которые может сделать из происходящего власть. А может и не сделать. Собеседники агентства в госструктурах области подтверждают: от сценария задавить и запретить мероприятие власти отказались сразу. «Приезд [лидера митингов Алексея] Навального в Тюмень был признан примером для других регионов, — знает представитель госвласти. — Если в других городах его обливали зеленкой, выставляли ростовые куклы, то у нас закидали содержательными вопросами на пресс-конференции, и он ретировался, даже не открыв штаб». Этот технологический успех власти повторили 12 июня. Источник в мэрии подтверждает: есть понимание, что ограничения возможны лишь на самом Севере (на Ямале, получив отказ в предоставлении площадки, организатор митинга улетел из региона), а на юге протестные акции — это условия, в которых приходится работать. Расчет властей оправдался: содержательно митинг подтвердил неспособность тюменских сторонников Навального предложить тюменцам дискуссию. Очень быстро «открытый микрофон» захватили гражданские активисты. Полным фиаско для организаторов стало выступление местного коммуниста Максима Карпикова. Выступив с инициативой о сокращении расходов на облдуму, он получил все дивиденды от чужого мероприятия. Политолог Александр Безделов говорит, что на фоне митингов в других регионах мероприятие, проведенное в Тюмени, получилось невыразительным. «Не исключено, что на последующих митингах, как и на этом, будут лидировать гражданские активисты, не имеющие отношения к Навальному, не поддерживающие его и просто использующие эту площадку в своих целях. Если после первого митинга 26 марта обсуждали, сколько человек на него пришло, то сейчас говорят про поднятую коммунистом Максимом Карпиковым тему депутатских зарплат. Представители штаба не показали себя разрушителями власти. Их интеллектуальные и организационные возможности не способны нанести по власти удар», — подтверждает Безделов. Впрочем, спокойствие власти не было всеобъемлющим. На митинге были инциденты, которые при должной раскрутке 12 июня могли бы кардинально изменить ход событий. И нет сомнений, что без профилактической работы они могут дать негативный эффект в будущем. Один инцидент случился, когда представители полиции остановили 16-летнюю девушку, раздававшую агитационные газеты. Офицеры полиции объясняли ей, что она не может находиться на митинге без разрешения взрослых. Аргументы самой девушки, ссылавшейся на права, предоставленные Конституцией РФ, полицейские с улыбкой отметали. Подошедший на выручку единомышленнице 14-летний сторонник Навального пытался объяснить полицейским, что дети тоже граждане и имеют право собираться на разрешенный властями митинг. «Мальчик, тебе нет 18 лет, ты недееспособный, ты не можешь осуществлять права, как взрослые, — ответили со смехом сотрудницы полиции. — Мы тебя не задерживаем, иди к папе». Параллельно полицейские пытались запретить фотосъемку корреспонденту «URA.RU» и грозили судом, если журналист не прекратит их фотографировать, а дальнейшие вопросы отметали со словами, что не обязаны давать бесплатные юридические консультации. В итоге полицейским удалось дозвониться до родителей девочки, те приехали и забрали ее. Мама ребенка была категорически против участия дочери в митинге. Сама девочка сообщила «URA.RU», что считает, что задержали ее без причины. «Сами сотрудники полиции признали, что состав преступления отсутствует, — рассказала участница инцидента. — Меня в их поведении возмутило то, что они, грубо говоря, насмехались над законами, отказывались принимать то, что я не буду отвечать им на вопросы (а я могла не отвечать: 51-я статья конституции РФ), объясняя это тем, что в этом случае статья „не работает“, и обвиняли меня и свидетелей в незнании законов. Меня поразило то, что полицейские не представили мне своё удостоверение и даже не представились». Детский омбудсмен Андрей Степанов, впрочем, не видит в действиях полиции нарушений. «Полицейские действовали в рамках своих полномочий. Все было достаточно гуманно, в автозак никто никого не бросал», — считает омбудсмен. Степанов говорит, что организаторы митинга поступили цинично, использовав в своих целях детей. «Эксплуатация детей в политических целях — это безответственно с точки зрения их безопасности, — говорит Степанов. — Детям нужны не митинги, а адреналин. Что они знают о коррупции? Они делают это, чтобы получить „лайки“, доказать свою взрослость, крутость и важность. Провокации на таких мероприятиях возможны всякие, подставлять детей просто опасно». Тюменский педагог с многолетним стажем (попросила не расскрывать ее инкогнито) рассказала «URA.RU», что своими действиями правоохранители сами создают из детей революционеров: «В этот раз детей было больше, чем 26 марта. И полиция делает все, чтобы их в следующий раз было еще больше. Полиция сталкивается с новой для себя социальной группой, и контактировать с ней с позиции силы, возраста, статуса ошибочно. На митинге нужны были хорошие психологи, которые умеют разговаривать с детьми. 14-16 лет — это пубертат, возраст протеста. Пойди полицейские чуть дальше, препроводи они этого мальчика или эту девочку в отделение — они бы на выходе получили героев, которым завидовал бы каждый в их классе. И тогда в следующий раз перед полицией бравировать будет еще пять девочек и пять мальчиков. Откуда уверенность, что они не пойдут на баррикады?» — считает педагог. Собеседница агентства признает: «То, что Навальный тащит на митинг детей, отвратительно»: «Он должен был сказать — ребята, сорри, от 18 и старше. Тут полиция, тут опасность уголовная и прочее. И даже организаторы должны были стоять и не пускать 14-летних. Они на самом деле маленькие, чтобы решать такие вопросы… Но причина в одном: они никому не нужны. Давайте вопрос зададим — почему они в городе и им заняться нечем? Потому что, если бы стоил лагерь 10 тысяч рублей, они бы были там. И не только у нас — это по всей стране такое. А половина этих детей должна быть в экстремальных походах — но их запретили после прошлогодней трагедии на карельском озере. Так вы уже или трусы наденьте, или крест снимите. Нам уже надо признаться: мы не занимаемся детьми. О втором инциденте сообщила в соцсети «ВКонтакте» журналистка Юлия Глазова. По ее словам, она столкнулась с насилием со стороны, предположительно, властей. Один из сотрудников городской администрации якобы попытался выхватить у девушки из рук телефон. Журналистке помог молодой парень, а сама она сейчас намерена писать заявление в полицию по факту нападения. По другой версии, девушка провоцировала чиновника и у того не выдержали нервы. Отметим, что, по официальной информации пресс-службы УМВД по Тюменской области, мероприятие 12 июня прошло без происшествий. Задержаний также не было. Впрочем, упомянутые конфликты показывают, что потенциал для противостояния есть: митинги остаются напряженными событиями для всех сторон и не каждый участник (особенно провластный) эмоционально готов адекватно реагировать на неадекватность происходящего. Это пусть и контролируемая, но зона риска. Политолог Александр Безделов считает, что «тактика местной власти в том, чтобы без конфронтации доказать состоятельность местной политики».