Губернатор Югры Наталья Комарова не любит давать интервью. Читатели «URA.RU» знают об этом: коллеги Комаровой по УрФО регулярно отвечают на вопросы журналистов агентства, она — никогда. Губернатор объяснял, почему так поступает: считает, что, общаясь с журналистом одного СМИ, выделяет его из профессионального сообщества. Поэтому пресс-конференции — да, брифинги и пресс-подходы — возможно, прямые линии — легко, участие в медиафорумах — всегда пожалуйста, а интервью — нет. Когда аппарат губернатора предложил во время ее поездки в Березовский район разговор в формате «четыре СМИ — один губернатор», мы не стали отказываться: это уникальная возможность для наших читателей узнать мнение «хозяйки Югры» по самым актуальным вопросам текущего момента. — На прямой линии с президентом из региона было послано несколько вопросов. Что вы думаете об их содержании? — Оба югорских вопроса, дошедших до президента на прямой линии, имеют федеральное значение. Первый вопрос о предоставлении льгот сотрудникам МВД — всероссийская проблема. В нем есть еще ответвление, касающееся коррупционной направленности. Это вообще планетарная тема. Я полагаю, масштаб проблемы и послужил основанием для того, чтобы поднять этот вопрос и дать президенту высказаться о возможности разрешения этих проблем. Так же и наша землячка из Нягани высказалась о болячке всех северных городов. В этой связи можно сказать, что наши с вами земляки очень активны по востребованным для всех граждан страны проблемам. Вопросов было больше, но эти два были опубликованы, каждый из них имеет прикладное значение для конкретного человека. Мы не можем сказать, что это федеральная задача и пусть они занимаются. Мы знаем, что есть и наша компетенция, и наша ответственность в разрешении этих двух тем. — Очевидно, что те же балки, которые вы уже упомянули, не улучшают настроение на территории муниципалитетов. Как главам муниципалитетов бороться за окружные средства на решение балочного фонда? — Не надо за это бороться. Это не то направление, в котором нужно тратить силы. Мероприятия по ликвидации балочного фонда являются составной частью государственной программы автономного округа. Никакой необходимости в муниципальной борьбе тут нет. Мы с вами определяем бюджетные обязательства на каждый финансовый год. Определив приоритеты, закрепляем соответствующий объем финансирования для решения этой проблемы. У нас исторически накопившаяся проблема по предоставлению жилья, десятилетиями люди стоят в очереди на получение социального жилья. Около 40 тысяч участников жилищной программы по разным категориям: молодые семьи, специалисты, коренные народы. У нас около 5 тысяч балков, больше 450 тысяч кв. м аварийного жилья — это колоссальные задачи. В этой связи проблема требует неординарных решений и масштабных вложений, как бюджетных, так и небюджетных. — Заданный вопрос по балкам на прямой линии дал какие-либо возможности посмотреть на проблему с другой стороны? — На проблему нет, а на возможность ее решения — да. Мы рассматриваем еще один механизм, возможно, он даст нам повод привлечь дополнительные ресурсы на эту программу. Он показал себя состоятельным и является неплохим результатом. Какой именно механизм мы разрабатываем, сейчас не скажу. Решение, что называется, на идее и зависит еще от нескольких сторон. — Вопрос касательно «Корпорации Развития». Речь шла о 1,5 млрд рублей, которые округ все еще не выплатил. Примерно такая же сумма у Ямала. Губернатор ЯНАО Дмитрий Кобылкин сообщил, что выплатит до конца года миллиард. Как Югра будет гасить эту сумму и вообще планируете ли вы это делать? Может быть, вы, как Челябинская или Свердловская области, пересмотрите свое участие? — Еще раз возвращу вас к тому, что это бизнес-структура и округ является участником этого бизнес-проекта. Естественно, мы принимаем решения о своем участии, когда нам это выгодно и интересно. Это проект, который объединяет несколько сторон и каждая из них преследует цель достижения прибыли, не удалось запустить те параметры, которые бы нас полностью устроили. Мы готовимся к переговорам с «Транснефтью» в поисках решения, которое устроит обе стороны. У нас есть бюджет, есть возможность, но мы хотим выделить эти деньги именно на наш проект, настаиваем на том чтобы наши инвестиции работали эффективно. — За последний год в связи с падением цены на нефть наблюдается уменьшение финансовых поступлений в бюджет региона из сырьевой отрасли. Помимо падения цен на нефть, некоторые недропользователи задумали перевести свой топ-менеджмент в столичные города, а это еще одни выпадающие из бюджета доходы? — Нет, конечно. Решение о переводе юридических лиц, в данном случае «Газпром переработки», c нашей территории в Санкт-Петербург — это корпоративное решение, а не инвестиционное. Я надеюсь, что они не ошиблись. Мне бы хотелось, чтобы «Газпром» не пожалел об этом решении. «Газпром» — это бюджетообразующая компания для Российской Федерации, и в этом ключе мы все заинтересованы, чтобы такого рода компании чувствовали себя максимально комфортно. Если говорить о вливании денег в бюджет, то это не тот факт, о котором следует так сильно беспокоиться. Налог на имущество — это десятые доли от всего объема, подоходный налог — чуть больше процента для окружного бюджета и где-то два процента для Сургутского района и Сургута. К тому же, мы знали об этом решении и все обстоятельства учитывали в планировании. В 2017 году на положение наших дел это не повлияет. Но это не значит, что мы рады переезду «Газпрома», у нас есть соглашение с этой компанией, и мы будем искать решения, чтобы отношения были партнерские. — Недавно был оглашен рейтинг инвестиционного климата регионов, и Югра упала с 9-го места на 30-е? Неужели инвесторы перестали верить в Югру? — Держать высокую планку и быть в первой десятке достаточно тяжело. Три года мы с этой задачей справлялись, но подтянулись другие регионы, и не просто подтянулись, а использовали свои возможности. Меня тоже это задевает, как и любого человека. Я не очень азартна, но на такие вещи реакция у меня живая. Еще до оглашения результата мы начали работать над тем, чтобы привлекательность усиливалась. Внутри региона мы достаточно приветливы к предпринимателям и бизнес-сообществу и сейчас работаем над привлечением инвесторов из других регионов. Активизируемся, по-другому подходим к этой истории. В ближайшее время будем встречаться еще с одним очень привлекательным инвестором. Так что следите за руками. — Известно, что на правительство вышла компания «Новапорт» по поводу сургутского аэропорта. Вы можете прокомментировать, какие инвестиции они предлагают? — Они вышли с предложением по реконструкции Сургутского аэропорта, который в данный момент работает с нормативной перегрузкой, имеет необходимость в развитии. Кроме того, мы с вами представляем Сургут как транспортный узел. В этой связи необходимо реконструировать аэропорт. Компания завершила объект в Тюмени и обратила внимание на наш аэропорт. Они хотят стать акционерами. Сейчас идут только первоначальные переговоры. Я даже не вправе говорить, что они нам предлагают. У них спрашивайте. Для нас крайне важно, чтобы это не повлияло на формирование несправедливой тарифной политики. — Вы поставили четкую задачу перед главами в создании благоприятного инвестиционного климата. Можно узнать вашу оценку в данном направлении — какие сегодня муниципалитеты в списке лидеров по этому показателю? — Не буду давать оценку — есть всевозможные конкурсы, баллы и рейтинги. Сургутский район недавно вышел в состав лидеров по УрФО и в десятку муниципалитетов федерального уровня. Будем опираться на это мнение. В ближайшие месяцы мы опубликуем свой подобный рейтинг по региону. — Сейчас много дискуссий по изменению законодательства в сфере нефтегаза, переход на вариант налогообложения на физрезультат. Как это повлияет на общее положение дел? — Настал период, когда решения по изменению налогообложения ТЭКа надо принимать. Может быть, мы даже несколько задерживаемся. Решения, о которых вы говорите, построены на запуске новых проектов на выделенных пилотных месторождениях. Если они покажут свою состоятельность, можно будет масштабировать этот подход в целом на систему. И здесь наш регион выступил с законодательной инициативой по изменению федерального законодательства. Мы с вами добились самого главного эффекта — вывели этот вопрос в публичную плоскость. Даже если не на нашей инициативе будет выстроено федеральное решение, главная задача все равно решена. — Новая волна протестов в России уже называется бунтом молодежи, как вы видите в ближайшие годы работу с этой молодежной аудиторией?  — Я думаю каждое поколение задает себе вопрос, что делать с молодежью, старшие и младшие поколения всегда в конфликте. Я считаю, что у этого есть и позитивная роль. Важно, чтобы взрослые контролировали эту инициативу, чтобы молодые люди отвечали за себя, за родных, за близких, за дело. Вот это самая хорошая таблетка. Мир меняется, меняются способы распространения информации и идеологии, не проблема соврать, и черное назвать белым, и доказывать, что это так. Молодые люди нуждаются в умении отделять ложь от правды, а это ответственность. В этой связи еще никто не придумал ничего лучше, чем занятость. Даже в лечении таких тяжелых заболеваний, как алкоголизм и наркомания, лучшее лекарство — это трудотерапия. Я имею виду трудотерапию в широком смысле: не молотком стучать, а быть вовлеченным.