События сначала в Питере, теперь в Сургуте вызвали интерес к мигрантам: что движет выходцами из бывших союзных республик, готовыми взяться за нож или надеть «пояс Шахида»? По одной из версий, дело вовсе не в религии, а в том, что для россиян гастарбайтеры — люди второго сорта, над которыми можно измываться как хочешь. На «URA.RU» — реальная история мигранта, доведенного до крайности. Парвиз — мигрант, приехавший в Россию из Таджикистана. С виду молодой парень, но уже опытный бригадир-строитель: он застал середину нулевых, когда стройки были повсюду, дома и торговые центры росли, как грибы, стройматериалы были в дефиците, а рабочих рук не хватало. Гастарбайтеры тогда заламывали цены и зарабатывали подчас больше российских рабочих. Сегодня, по его словам, ситуация иная: зарабатывать удается немного, заказчики нередко кидают, а если не умеешь крутиться-вертеться — можно и ноги протянуть. Парвиз работает на стройках в окрестностях Екатеринбурга: чаще всего это коттеджи, квартиры, иногда — крупные строительные объекты, где он с бригадой берется за небольшие объемы работ. Живет, как правило, прямо на объекте: раньше, когда были деньги, снимал жилье, сегодня, по его словам, это непозволительная роскошь. Зарабатывать ему с товарищами удается по 25-30 тысяч рублей на человека в месяц, зимой — около 20: работы меньше, в основном — внутренняя отделка помещений (штукатурка, покраска, обои, плитка). «Раньше я отправлял деньги домой: у меня там двое детей и отец с матерью — пенсионеры. Но сейчас отправлять не получается, потому что денег мало», — рассказывает Парвиз. Из заработанного часть надо отдать за документы, среди которых главный — патент (разрешение на работу). «С патентом можно оставаться в России, если его нет, ты уже нелегал, — говорит мигрант. — Тогда выдворяют и запрет на въезд в Россию на три месяца. У кого заканчивается, делают так: выехал — снова заехал. Либо продляешь». Стоимость патента — 4 тысячи рублей в месяц, но получить его за такие деньги нереально: оформлять бумаги будешь недели и месяцы. Проще и быстрее сделать через посредников, но стоит это в разы дороже. «Представьте, я заработал 20, отдал 12 за патент, осталось 8, на которые надо как-то прожить, какое уж тут отправлять домой» — говорит гастарбайтер. Отношение к мигрантам за годы лучше не стало: некоторые россияне по-прежнему считают их людьми второго сорта. По словам Парвиза, постоянно приходится сталкиваться с унижениями и оскорблениями в свой адрес. «И чуркой меня звали, и говорили: «Твое место там — в Таджикистане», — припоминает он. Но самая плохая ситуация для него и его собратьев — когда заказчики кидают их на деньги. «В одном месте мне 69 тысяч должны, в другом хозяин должен 43, трубку не берет, третий должен 17 тысяч», — перечисляет мигрант. Записывать долги нужды нет — каждый из этих случаев мигрант помнит, словно это было вчера. «В 2015 году нас через знакомых пригласили делать внутреннюю отделку в цехе «АкваПродукт» на хладокомбинате, — рассказывает Парвиз. — Нас было трое, работали мы 20 дней. Директор цеха Андрей Валентинович заплатил нам 20 тысяч на троих, хотя должно было быть 89. Но он забрал у нас пропуска и просто кинул нас. Я ему несколько раз звонил — он трубку не брал. Потом у меня дочка заболела, деньги были очень нужны, я ему звонил, он сказал мне прямо: «Куда хочешь обращайся — платить тебе не буду». Схожая ситуация была в магазине на улице Готвальда, где бригада Парвиза клала плитку. «Мы сделали 200 квадратов, Сергей, хозяин бара, сперва обещал, что будут деньги, потом кинул. С этого объекта тоже не смогли получить деньги». По словам мигранта, такие истории случаются по несколько раз в год. Последняя произошла пару месяцев назад в коттеджном поселке «Палникс». С обманувшим его заказчиком из «Палникса» по имени Валера ему уже не раз доводилось иметь дело, и раньше он не обманывал. А однажды, наоборот, заплатил в три раза больше. «Зимой в 2011—2012 годов мы ремонтировали квартиру, договаривались на 90 тысяч, но он заплатил 300: по пьяни дал 210 тысяч лишних, — вспоминает гастарбайтер. — Эти деньги у меня четыре дня на руках были. Потом я звонил ему — он уже трезвый был — и предложил встретиться. Мы приехали к нему вместе с другом и вернули деньги. Он забрал, спасибо сказал». Сегодня этот же заказчик должен Парвизу 18 тысяч. Парень показывает свою эсэмэску в его адрес: «Валера, еще сколько мы будем в прятки играть? Или мне в полицию обращаться: к тебе домой отправить или в „Палникс“?» Правда, тут же признает, что все это без толку. «Я уже и в посольство писал, и в полицию заявления — все это бесполезно», — говорит гастарбайтер. Брат пропал Три года назад в жизни Парвиза произошла трагедия: пропал брат Джавид. Раньше он работал водителем, потом уехал в Санкт-Петербург, но там дела не пошли — переехал в Москву. В столице тоже не сложилось, и Джавид приехал в Челябинск: его туда позвал одноклассник, сказал, что можно хорошо заработать на маршрутке: по 2-3 тысячи за день. «Директор 19-й маршрутки там Семен, заставил его: «Давай, выезжай на маршрут (чтобы маршрутка не простаивала), я пока твоими документами занимаюсь», — рассказывает мигрант. — У брата денег не было, и он вышел на линию». И в первый день утром попал в аварию. Он был в шоке, пассажиры (в машине было 6 человек) тоже пострадали. Брат звонил этому Семену, тот ему сказал: «Убегай оттуда, если тебя поймают — арестуют». Мой брат сбежал, покинул место ДТП». Вскоре Джавида поймали и оштрафовали. «Я ему сказал: „Раз у тебя забрали водительское удостоверение, нечего тебе тут делать“, — вспоминает Парвиз. — Я ехал домой в Таджикистан, но никак не мог уговорить его поехать со мной. Если бы он был младший, я бы дал ему по башке и заставил поехать со мной, но он старший брат». До мая 2014 связь с братом по телефону еще была. «Я слышал, что этот Семен требовал с него миллион рублей за машину, пугал, что убьет, после этого связь с Джавидом пропала, его объявили в розыск, — рассказывает Парвиз. — Мы долго искали моего брата, обращались в передачу „Жди меня“, в полицию Москвы и Челябинска. Мне пришел ответ, что он покончил с собой». Похоронили Джавида в Чесминском районе Челябинской области — брат на похороны не успел. «Мне сказали, что они не хоронили его два месяца — ждали, когда родственники появятся. Но когда я получал свидетельство о смерти, мне сказали, что через шесть дней его уже схоронили», — рассказывает Парвиз. Но главное — он не верит, что это было самоубийство. «Следаки мне говорили, что он сам себя застрелил, но откуда тогда он взял оружие?» — недоумевает парень. Родители все еще не знают о смерти старшего сына. «Я им не сообщал — по телефону не могу такое им рассказывать, — говорит Парвиз. — А когда приеду домой — не знаю». Террористам — смертную казнь Несмотря на потерю брата и все жизненные трудности, Парвиз остается миролюбивым мигрантом, осуждающим террор. «Хоть и тяжело, но мы работаем, — говорит он. — Пусть голые стены, ничего нету, пусть даже нас кидают на деньги, но совершать такие преступления — это не по-человечески». Его отношение к террористам — яростно-враждебное. «Помню, как киргизы взрывали метро в Москве, — говорит он. — Погибли невинные люди. Я был в Москве в это время (в 2006-2008 работал там), я тоже мог погибнуть». По словам гастарбайтера, те, кто устраивает теракты, достойны самой худшей участи. «Мое мнение: таких людей надо не просто арестовать, а давать им смертную казнь», — говорит он. Комментарий координатора диаспор То, что гастарбайтерам сегодня действительно живется нелегко, агентству подтвердил и координатор национальных диаспор на Урале. «Мигрантам очень трудно зарабатывать на хлеб, — говорит председатель Ассоциации национально-культурных объединений Свердловской области Фарух Мирзоев. — Не зная законодательства, они сталкиваются с нерадивыми работодателями, которые в последнее время еще и нагнетают в связи с терактами: после того, как мигранты какой-то объем выполнили, им начинают предъявлять претензии». Признает Мирзоев и проблему уничижительного отношения к выходцам из союзных республик («То, что называют чурками, мы с этим постоянно сталкиваемся на бытовом уровне»), и проблему с оформлением документов и необходимость «отстегивать» посредникам. «Мы десять лет добивались, чтобы ввели систему патентов, чтобы каждый рабочий получал разрешение на трудовую деятельность, — вспоминает Фарух. — И сегодня каждый год мигрант выплачивает Свердловской области 4 тысячи рублей. Но искусственно создаются проблемы!» Так, по словам Мирзоева, гастарбайтеры не могут даже получить талон для регистрации, чтобы официально сдать документы. «Говорят: „Приходите через месяц, через два“. Но есть соседнее окошко, в которое шесть тысяч платишь — и тебе сразу выдают талончик, — рассказывает Мирзоев. — В этом заинтересованы посредники как со стороны самих мигрантов, так и со стороны местных. Это целая отрасль доходов нелегальных. Эти организации нужны, пусть зарабатывают тысячу-две, но сегодня, чтобы получить патент, нужно заплатить от 12 до 20 тысяч!» При этом, по словам Фаруха Мирзоева, опасность терактов в Свердловской области все-таки меньше, чем в других регионах — благодаря активной работе национальных диаспор, которые детально разбирают любые конфликты, в которых оказываются задействованы представители разных национальностей, чтобы они не переходили в межнациональную или религиозную плоскость. «У нас налажены отношения между органами власти, правоохранителями и диаспорами, — рассказывает он. — Вся наша деятельность призвана предотвращать конфликты. Россия для всех одна».