В русскоязычном фейсбуке (деятельность запрещена в РФ) говорят о «муниципальной революции», прорыве оппозиции в Москве. По предварительным данным, демократическая коалиция Дмитрия Гудкова получила около 200 мест в муниципальных собраниях города. Первое место заняла «Единая Россия» (76%), на втором месте — партия «Яблоко» (11,72%). КПРФ на этих выборах провалилась — ее представительство уменьшилось в пять раз: было 212 мандатов — сейчас претендуют на 43-44 места. Плохие результаты также получили справедливороссы: было 128 мандатов — теперь могут рассчитывать только на 10. У ЛДПР представительство сократилось почти в пять раз: было 25 мандатов — сейчас только четыре. В интервью «URA.RU» глава Фонда развития гражданского общества (ФоРГО) Константин Костин рассказал, чем вызван провал парламентской оппозиции в Москве и как успех коалиции Гудкова отразится на столичной мэрии и Навальном. — Как вы оцениваете такой успех оппозиции на муниципальных выборах в Москве? — Я считаю, что на этих выборах было минимум два победителя. Первый — «Единая Россия», которая несколько увеличила свое присутствие по сравнению с прошлыми выборами, она получила 75% мест. В итоге она не представлена всего в шести районах. Второй победитель — это, безусловно, оппозиция: широкая коалиция Дмитрия Гудкова и партии «Яблоко». В целом оппозиция получила существенно меньше голосов за счет того, что «Единая Россия» увеличила свое присутствие. Но что важно — внутри оставшихся 25% произошло серьезное перераспределение. На этих выборах голоса КПРФ, СР, ЛДПР ушли объединенной коалиции либералов, потому что они сумели лучше подстроиться под специфику муниципальной кампании и были гораздо активнее. В итоге получили неплохой результат. Хотя на самом деле в результатах оппозиции на этих выборах нет никакой новации: в 2006 году похожие результаты на выборах в Мосгордуму получали СПС и «Яблоко»: в Москве всегда есть эти 15-20% населения, с которыми просто нужно выстроить правильную коммуникацию. — По позиции мэрии бьют такие результаты оппозиции? — «Единая Россия» укрепила свои позиции в муниципалитетах Москвы. Что здесь может бить? — А кризис парламентской оппозиции — это общий тренд для страны? — Нет, сейчас эта история касается Москвы. Но парламентской оппозиции действительно надо всерьез задуматься о своем будущем: они поют одни и те же надоевшие песни середины 90-х. Они живут в какой-то выдуманной реальности, не учитывают новых тенденций, новых настроений и ожиданий граждан. С одной стороны, все время жалуются, с другой — пытаются пугать власть существующими угрозами. Жалуются на то, что было мало информированности, кто-то им не давал проводить встречи с избирателями. Но Москва предоставила всем огромное количество площадок для встреч, а коммунисты только 30% всего времени на площадках задействовали. ЛДПР и СР, я думаю, и 10% отведенного им времени не использовали. — В чем их проблема? Кризис политического менеджмента? — Думаю, да. Валерий Рашкин руководит московской организацией КПРФ: у коммунистов особенный провал в Москве. Обычная для них электоральная база в столице — это порядка 5%. Но они упустили ее на этих выборах. Это серьезная проблема: люди, которые были отмобилизованы, и раньше голосовали за КПРФ, 10 сентября проголосовали за других оппозиционных кандидатов. В этом смысле показателен район Дорогомилово: на выборах в Госдуму там кандидат от КПРФ получил очень хороший результат. А сейчас там коммунистов нет вообще. В Раменском районе то же самое. Юго-Восток Москвы традиционно считался коммунистической территорией: там несколько районов, которые были оплотом КПРФ. От этих районов в свое время Андрей Клычков избирался в Мосгордуму. Сейчас там полный провал: коммунисты прошли, но имеют четыре мандата вместо 14. Просто надо понимать, что Москва — это современный город со своей специфической культурной и социальной средой. Москва в этом смысле опережает тенденции, которые через некоторое время будут актуальны в других городах России. — То есть эти результаты в Москве — сигнал нового тренда для остальной России? — Если говорить об электоральных процессах, то Москва всегда трендсеттер. То, что происходит в Москве, через три-пять лет обязательно повторяется в городах-миллионниках и максимум через 5-7 лет — по всей стране. Парламентская оппозиция должна понять, что так работать в XXI веке нельзя. Она все время говорит одними и теми же словами, и это не только эксперты замечают — люди тоже. Эти способы коммуникации не работают даже на их базовый электорат. — Результаты муниципальных выборов и победа оппозиции как-то меняет расклад политических сил перед выборами мэра в 2018 году? — Перед выборами мэра это ничего не меняет. Результаты выборов, скорее, фиксируют определенные социальные группы в городе, у которых есть свои представления, претензии, определенный запрос и ожидания. А так, даже если оппозиция объединится с коммунистами, она не получит необходимое количество мандатов для прохождения муниципального фильтра на выборах мэра. Но успехи коалиции Каца — Гудкова в целом меняют расклад на оппозиционном фланге. — Хотите сказать, что у Навального появился конкурент? — Навальный стал вторичен. Навальный, который ведет виртуальную кампанию, оказался в однозначном проигрыше, потому что на сегодняшний день у Каца и Гудкова есть реальный электоральный результат, политическая инфраструктура, а не виртуальные штабы, которые существуют по принципу общественных организаций и фактически становятся элементами шоу-бизнеса. Сейчас у Дмитрия Гудкова появились настоящие муниципальные депутаты, которые в течение пяти лет могут активно работать в своих районах. Что теперь остается Навальному — умолять Гудкова стать лидером его кампании в Москве? А зачем теперь это самому Гудкову? Сейчас его позиция сильнее, чем позиция Навального после выборов мэра. Чем Максим Кац лучше Леонида Волкова? Он поработал в той кампании и понял, что выборы прошли, а итоге ничего нет: ни партии, ни сторонников, ни системной постоянной работы. В этом смысле Дмитрий Гудков оказался более дальновидным и эффективным. Если бы Навальный занимался настоящей политикой, а не шоу-бизнесом, он, конечно, должен был проводить свою кампанию в Москве. Но у него проблема с коалициями, очень себя ценит. Это не политика, скорее имитация: не добежим, так согреемся. — Как вам кажется, какие перспективы у победившей оппозиции? — Второе место на выборах открывает перед ней огромное количество вопросов. «Яблоко», «Солидарность», «Парнас»: кто они? Понятно, что на этапе выборов партийные бренды были вторичны, люди всегда на муниципальных выборах голосуют за человека. А теперь, чтобы сделать следующий шаг — необходимо каким-то образом себя идентифицировать. Им нужно рассказать о целях, о том, что их объединяет, кто их лидеры. Обычно для наших либералов это проклятые вопросы. Но без этого их коалиция будет хрупкой и ее быстро растащат.