Прошедшие 10 сентября выборы продолжают анализировать. Пермский край помимо «кавказского» результата нового губернатора Максима Решетникова (82%) поразил беспрецедентной явкой. Она противоречит общероссийскому тренду и стала результатом того, чего боялись касаться политологи по всей стране. «URA.RU» разобралось в главной уральской «аномалии». Пермский край на сегодня — единственный регион Урала, чей областной центр вошел в пятерку лидеров по явке на губернаторских выборах. Из 16 городов у Перми в списке третье место и 37,76% пришедших на участки граждан. Конкуренцию городу составили только Саранск (Мордовия) с показателем в 74,98% и Саратов (Саратовская область) — 51,60%. «Сосед» Екатеринбург оказался в этом перечне только одиннадцатым — 24,99%. Ко всему прочему Пермский край — единственный из регионов-лидеров оказался выбивающимся из общероссийской тенденции, согласно которой за прошедший год в региональной явке наметился ниспадающий тренд. На выборах в Госдуму в 2016 году Мордовия показывала 83%, а сегодня опустилась до 81,98%, Саратовская область с 64,4% упала до 54,75%. Явка 2016 года в 35,17% у Пермского края на сегодня выросла до 42,53%. Эксперты предлагают простое объяснение «падающему» тренду. В большинстве регионов, где проходили губернаторские выборы, явку в областных центрах старались не поднимать, а скорее даже сушить, опасаясь, что консолидируется протестное голосование. «Поскольку многие врио в территориях были варягами из Москвы, то и выигрывать решили периферией, провинцией и с облцентром не экспериментировать. По Екатеринбургу явку сушили, по Ижевску — раскачивали только деревню, в Новгородской области Никитин — пришлый человек и мог не понравиться областному центру», — разъясняет политолог Алексей Швайгерт. В этом контексте Максим Решетников, разъясняет эксперт, разительно отличается от остальных. Новый губернатор — местный, пермяк, а потому штаб, во главе с мэром Дмитрием Самойловым поступил верно, сделав ставку на электорат краевого центра. «Родная душа — это сильное чувство для избирателей. Сам факт родственности с кандидатом мотивировал избирателя. Философски можно порассуждать и о том, что сработала контркампания против Басаргина. Накопленный негатив против него, варяга, противопоставился Решетникову — своему, приятному внешне, умному, имеющему региональный и федеральный опыт, но без антирейтинга и негативного бэкграунда», — объясняет Швайгерт, называя Решетникова «чистым листом в истории Прикамья». В части противопоставления предыдущим руководителям стратегия оказалась совершенно правильной, соглашается московский политолог Константин Калачев: «Пермякам нужен драйв и кураж, а они начали закисать еще при позднем [бывшем губернаторе Пермского края Олеге] Чиркунове, но там еще был Гельман и попытки искать территориальную идентичность, доказывать, что Пермь крутая. А Басаргин — это застой, закат, и вот после него — новый человек. Здесь полное попадание в идеальный образ, и именно с ним сейчас пермяки связывают свои ожидания». Пермский политолог Виталий Ковин, впрочем, убежден, что ни о какой внезапно вспыхнувшей гражданской сознательности пермяков речи не идет. Почти рекордную явку выборам сделали успешно активированные штабом технологии. «Мобилизационные технологии были реализованы в навязчивой административной форме. Вместе с тем, активно использовался метод голосования по месту пребывания с заранее написанными заявлениями. Активно эксплуатировались технологии, направленные на молодежь — их завлекали возможностью что-нибудь выиграть. Третье — это, конечно же, массированная информационная кампания на улицах, на всевозможных медиаресурсах. Плюсом ко всему постарались организовать повсеместные развлечения — концерт Газманова, Смэша, в школах детские концерты, удерживающие родителей — даже был слоган «остаемся в городе», — разъясняет Ковин. Константин Калачев, в свою очередь, убежден, что административные технологии на выборах Перми задействованы не были, поскольку кураторы кампании не стремились сформировать негативное отношение к новому губернатору с первых дней его работы. «Использовали доступные технологические приемы. Например, тема флаеров у них там была — известная и хорошо работавшая в Кемеровской области технология. Это куда лучше, чем розыгрыш квартир и машин (лотерея с их розыгрышем прошла в Свердловской области), поскольку каждый смог получить свое, а не только избранные. Тема кино отлично работала по таргетированной аудитории — на молодежь. Ведь бабушкам и дедушкам, которые ходят активно на выборы, молодой губернатор и так понравится, они и так придут, а вот привлечь юное поколение — это надо было постараться. Заодно исполнили ранее звучавший запрос задействовать молодежь в политике, чтобы она не ходила на разного рода митинги, чувствуя себя обделенной», — объяснил Калачев. Флаеры в Перми раздавали молодым людям от 18 до 35 лет, что привлекло на участки более трети всей молодежи столицы Прикамья. Пермские политтехнологи к этому добавляют и еще один немаловажный «победный» фактор. «Сработать именно по Перми позволила повсеместная включенность во все процессы городской администрации. Тут, бесспорно, явку сделал штаб во главе с [главой Перми Дмитрием] Самойловым», — резюмировал директор социологического агентства «СВОИ» Александр Нода. Его коллега политолог Николай Иванов подтверждает, что на победу работали сразу несколько центров, среди которых «заслуга администрации города очевидна». «Не меньше заслуг, — уточняют эксперты, — как у активно работавшей полевой структуры, так и самого главы региона (на тот момент еще кандидата), который провел множество встреч во всех районах Перми».