Бывший главврач противотуберкулезного диспансера, министр здравоохранения Свердловской области Андрей Цветков, продолжает серию назначений из своей бывшей вотчины. Как сообщало «URA.RU», его экс-заместитель в диспансере Екатерина Есина стала заместителем министра, вслед за ней сменил должности еще ряд борцов с туберкулезом. Новый руководитель появился и у самого проблемного подразделения тубдиспансера — больницы на улице Камской, где лечатся пациенты, имеющие одновременно ВИЧ и туберкулез (многие из них — наркоманы). «URA.RU» подготовило подробный рассказ о вотчине министра Цветкова и его нынешней кузнице кадров. Свердловский областной противотуберкулезный диспансер — это целая система, в которую входят десятки учреждений по региону. Среди них есть и пятое фтизиатрическое отделение на улице Камской, 37 (Екатеринбург). «Если ты приличный человек, то ты попадешь в стационар на улице Чапаева, — рассказывает бывшая пациентка диспансера Наталья Санникова. — Но если ты маргинал — осужденный или наркоман, попадешь на Камскую». В основном там находятся больные с букетом из двух смертельных заболеваний: ВИЧ + туберкулез. Многие лежат там годами. История Натальи — о том, как она вылечилась не благодаря, а скорее вопреки усилиям врача. В то, что она рассказывает, не верится — настолько дикие вещи звучат. Наталья отдала этой больнице несколько лет своей жизни. «В 2011 году я освободилась из мест лишения свободы, — рассказывает пациентка. — Недомогала, меня лечили от простуды и ОРЗ. В конце концов поставили диагноз „туберкулез“ — я оказалась на Камской». По словам Натальи, в первые же дни у нее произошла стычка с лечащим врачом Татьяной Фоминых. «Всю горсть таблеток на день (штук 20) заставляли пить разом, — рассказывает пациентка. — Но это неправильно: принимать лекарства надо 2-3 раза в день. Я добилась своего — мне разрешили пить их три раза в день». Но это чуть не стоило ей жизни. Врач-«фашистка» Через некоторое время у Санниковой начались тошнота, рвота и сильные боли в низу живота, но врач Татьяна Фоминых на ее жалобы практически не реагировала. «Сперва она говорила, что это реакция печени на лекарства, но анализы на печень пришли хорошие, — вспоминает Наталья. — Когда я уже сама поняла, что у меня аппендицит, пришла к ней отпрашиваться, чтобы поехать в другую больницу. Она сказала мне: «Уйдешь — выпишу». Я, злая, выхожу из ординаторской, хлопаю дверью — и у меня взрывается что-то в животе. Очнулась я уже в другой больнице, на операционном столе». Из-за лопнувшего аппендикса начались перитонит и заражение крови. В 27-й больнице на Декабристов Наталью продержали семь суток, прочистив организм, и отправили обратно на Камскую. «У меня все гнило: швы на ногах, на животе, — вспоминает женщина. — Единственное, что мне делали — мазали мазью Вишневского. Лечилась я своими силами, как могла: мыла все перекисью, делала себе перевязки». Еще через какое-то время у Натальи стали появляться боли, когда она наступала на ногу. Пациентка просила врача что-то сделать с этим, но ей ответили: «Вылечишь туберкулез — будешь лечить ногу». «Вскоре я уже не могла ходить даже с обезболивающими, — вспоминает Наталья. — Я сама съездила к хирургу, в отделение диспансера на Розы Люксембург, мне сделали томографию и сказали, что начался туберкулез в суставе. Назначили лечение — капельницы, еще что-то. Я приехала на Камскую, отдала назначение врачу, но никакого лечения так и не получила». Когда через пару недель Наталья приехала к хирургу снова, она уже не могла вставать на ногу — ходила с тросточкой. «Я рассказала ему, что меня никак не лечили, и он тут же стал звонить на Камскую, — рассказывает пациентка. — Татьяна Александровна, услышав его вопросы, бросила трубку. Но, видимо, пока я ехала обратно, он все же до нее дозвонился, потому что при встрече мне уже пообещали инвалидность». Но вскоре Санникову выписали с Камской, так как прошло полгода. «Я до сих пор не могу понять эту систему, — говорит она. — В диспансере срок лечения — 4-6 месяцев. Если ты за это время не вылечился, то выписываешься и потом ложишься заново (если тебя берут)». Доктор Наталью брать обратно не хотел — и полтора месяца та пролежала дома. «Мне становилось все хуже, — говорит пациентка. — Все было очень запущено: туберкулез и перитонит давали о себе знать». Помощь волонтеров Наталье повезло, что в какой-то момент о ее судьбе узнали активисты движения «Пациентский контроль» — еще когда она лежала на Камской, они стали помогать ей (например, возили на такси в другие больницы). Они же спасли ее, когда она умирала дома. «В один момент начались такие боли, что я не могла перевернуться с боку на бок. Даже таблетки для раковых больных не помогали, — вспоминает Наталья. — Тогда я позвонила Вере и Саше, и они приехали ко мне. Саша закинул меня на плечо и вынес в „скорую“». Попытка «пристроить» больную на Чапаева не увенчалась успехом — ее перенаправили на Камскую, и Санникова вновь попала в руки к Татьяне Фоминых. «Здесь начался мой ад: она запрещала медсестрам ставить мне обезболивающее и давать жаропонижающее, — говорит Наталья. — Пациентам запретили помогать мне — люди даже чай принести мне не могли. Разговаривала со мной как с собакой: «Тебе осталось жить два понедельника — скоро сдохнешь». Я написала обращение о замене врача. Когда в больницу приехала комиссия, оказалось, что ко всем препаратам, которые она мне назначала, у меня устойчивость — я пила их без толку». В ответ Фоминых написала заявление на Санникову, что та продает в отделении наркотики, которые ей якобы возят волонтеры. Вскоре в палате Натальи появились два амбала из ФСКН и учинили ей допрос. Также на допрос вызвали и помогавших ей волонтеров. Когда это не помогло, Фоминых принялась выживать Наталью из больницы. «Однажды она залетает и орет: „Все, ты выписана!“, — вспоминает Наталья. — Оказывается, я пила пиво в первой палате. Да я до раковины-то дойти не могу! Ладно, пришла медсестра и сказала, что меня там не было». Высокая температура у нее держалась несколько месяцев. «Сепсис, заражение крови после перитонита, бурный туберкулезный процесс в легких, тут же „тубик“ в костях — все это огромная нагрузка на организм, — объясняет Наталья. — Полгода температура была под 40, 39 было для меня уже радостью». «Мне все говорили: «Зачем вы ей занимаетесь? Она завтра умрет!» — вспоминает Вера. Наталья не умерла. По словам пациентки, ее спасли волонтеры и младший медперсонал — медсестры, санитарки. «Они давали мне обезболивающее, когда становилось совсем невмоготу, ставили уколы, когда температура была 40, втихаря меняли мне белье, потому что лежать мокрой круглыми сутками — это можно сгнить», — говорит она. Всеобщими усилиями удалось добиться и смены лечащего врача — со второго этажа ее перевели на третий, к Александру Евсееву. «Он поменял мне таблетки, назначил капельницу, и я сразу пошла на поправку, — вспоминает Санникова. — Уже через месяц температура упала до 38». В общей сложности Наталья отлежала в больницах областного тубдиспансера четыре года. Пройдя все «круги ада», теперь она сама помогает другим пациентам — кому-то с лекарствами, кому-то с документами. Один из ее подопечных — 46-летний Виталий: еще в 2000-х годах он отсидел на зоне, из-за чего потерял семью. У него схожая с Натальей история: его очень долго лечили не от того, от чего было надо. «Он поступил на Камскую с проблемами в легких и в позвоночнике, — рассказывает Наталья. — Легкие быстро зажили, остался туберкулез позвоночника. По каким-то своим соображениям та же самая врач Фоминых отправила его в Бутку — на родину Ельцина» (где также есть учреждение для туберкулезников. — прим. ред). «Бутка — это хуже, чем Камская, — объясняет волонтер Саша. — Там собирают „общак“, как в лагере, есть „смотрящий“ — чисто тюремные распорядки. Врачей там почти не бывает. Туда отправляют тех, кто совсем безнадежен». «Виталик провел там год и три месяца, — рассказывает Наталья. — Однажды на вопрос, когда же его отправят обратно в город лечиться, ему ответили: „Тебя сюда отправили подыхать — вот и помирай“. Я позвонила заведующей. Когда она подняла его историю и поняла, сколько времени он там находится (без толку, так как легкие уже вылечены), его перевезли обратно на Камскую. Слава богу, он попал на третий этаж к Александру Юрьевичу». «Прелести» Камской В один из дней вместе с волонтерами мы отправляемся на Камскую навестить Виталика. Даже снаружи больница вызывает ужас и отвращение: старые, растрескавшиеся стены, облезлая штукатурка, обшарпанные и грязные коридоры. По ним гуляют мрачного вида личности. Перед поездкой я плотно позавтракал (знающие люди рассказывают, что это помогает не подхватить «тубик»). Но страх заразиться огромный: по коридору иду, затаив дыхание. Волонтеры проводят мне «экскурсию». «Холл — единственное место, где на этаже есть розетка. Даже две: одна для телевизора, другая для чайника. В палатах их нет. Как можно жить без розеток? Тяжелый больной, чтобы сделать себе чаю, должен встать, пойти в коридор, дойти до холла, налить себе чаю», — рассказывает Вера. Также в палатах нет и воды. «Она есть или рано утром (успеваешь только голову в раковине помыть), или поздно вечером, — рассказывает Наталья. — Однажды, когда я тут лежала, спустилась с тросточкой на первый этаж в душ. Намылилась — и тут вода закончилась. Больше ее уже не включили». Из-за отсутствия воды — огромные проблемы со стиркой белья (без нее никак, раз люди живут в больнице годами). По словам волонтеров, начальство заявляет, что белье увозят, где-то стирают и привозят обратно — реально же пациенты стирают все в раковинах и сушат на батареях в палатах (и это в туберкулезной больнице!). Про питьевую воду, которая должна быть в бачке, речи даже не идет. Последняя «прелесть» Камской — туалет. «В него можно не заходить, а заплывать, особенно когда дожди льют или снег на крыше тает, — рассказывает Вера. — Запрыгнул в тазик и доплыл до унитаза». Но главная претензия волонтеров и бывших пациентов «Камской — отношение к больным. „Когда Наташа там лежала, я часто к ней ездила, — вспоминает Вера. — И я видела, как люди лежат в собственном, извините, говне, как они ждут санитарок, которые к ним не успевают. Как жить по полгода в больнице, без воды, без электричества, в грязи, и при этом врач тебе говорит: «Ты еще не умер?» Наташа, Виталик — это те, кто не сдался. За последние несколько лет я слышала десятки историй от людей, которым говорили: «Сдохни, падаль». У меня целая пачка жалоб от них. Многие из них уже умерли. Виталик Заходим в палату к Виталику. 45 лет ему, конечно, не дашь — он выглядит как старик. Шамкая губами, рассказывает о бумагах, которых недостает, чтобы оформить инвалидность. Показывает огромную дырку на спине — пролежень, который никак не зарастает. «У него есть бывшая жена и дочь, — поясняет Наталья. — Жена ушла много лет назад. Дочь однажды приезжала к нему, но мать запрещает ей видеться с ним». После посещения Виталика заглядываем к доктору. Сердечный Александр Евсеев объясняет, что Виталик, конечно, не должен здесь находиться, но он специально его не выписывает, чтобы дать возможность оформить инвалидность и понять, что делать дальше. Для дальнейшего лечения позвоночника нужна компьютерная томография. Ее можно сделать даже бесплатно — на Чапаева, но как транспортировать его туда и обратно, никто не представляет. «Если вы возьметесь ему помогать, может, что и сдвинется», — говорит врач волонтерам. Это еще одна глобальная проблема: почти все пациенты Камской нуждаются в помощи внешнего мира — им надо оформлять инвалидность, пенсию, ездить в другие лечебные учреждения на консультации, обследования. «Ладно, если есть родные или люди, готовые помочь. А сколько людей без родственников и без какой-либо поддержки? — говорит Вера. — Человека выписывают, он идет своим ногами и продлевает себе инвалидность. Не продлишь — не будешь получать пенсию. А как жить без денег? Да, тебя кормят, но одежду, средства личной гигиены — все надо покупать». Что самое удивительное: при всем отвращении, которое вызывает у нормальных людей больница на Камской, лечь в нее — огромная проблема. «Там всегда есть свободные палаты, но и очередь почему-то тоже всегда есть», — говорит Наталья. «Получается, что люди, которые хотят лечиться, приходят к врачу, он ставит их в очередь, и они по 2-3 месяца ждут, — добавляет Вера. — Хотя места есть. Зачем? Почему человек с открытой формой туберкулеза ходит по городу? Неужели общество не хочет себя обезопасить?». Небо и земля После Камской Санниковой удалось попасть на лечение в федеральный НИИ фтизиопульмонологии в Екатеринбурге (клиника находится на Уралмаше, на улице XXII Партсъезда). У нее и у Веры, которая ее сопровождала, была возможность сравнить две больницы. По их словам, это небо и земля — начиная с внешнего вида помещений и заканчивая лечением. «На Камской вечно нет ни шприцов, ни антибиотиков, ни обезболивающих, — говорит Наталья. — А в НИИ есть блокаторы, фтизиолечение, заливки, поддувки. Мне поставили блокатор, я походила с ним, и в легком затянула дырка, которую годами не могли вылечить». Четыре года, проведенных в больницах областного тубдиспанера, она считает потерянными, вырванными из ее жизни. «Когда легла в институт туберкулеза, вообще выяснилось, что мне изначально был неверно поставлен диагноз, — говорит Наталья. — Татьяна Александровна поставила мне фиброзно-кавернозный туберкулез, а в институте мне поставили инфильтративный туберкулез в стадии рубцевания». Но особенно бросается в глаза разница в отношении к людям: по сравнению с Татьяной Фоминых врачи из НИИ кажутся просто ангелами и чудо-докторами. «У них там тоже очень тяжелые больные, там проходят операции на костях, но почему-то пациентов не считают падалью, — говорит Вера. — Понятно, что они федералы, другое финансирование, но ведь дело не в деньгах?» «А ведь она умеет лечить! — добавляет волонтер Саша про врача Фоминых. — Если у людей есть богатые родственники, которые дарят ей цветы-конфеты, она будет человека лечить как следует. Я видел благодарных пациентов и видел, как она поднимала людей на ноги». «Если ты врач, подбирай лечение, которое будет помогать, а не вредить. Но не превращай больницу в концлагерь! — говорит Вера. — Даже если пациенты употребляли наркотики или сидели в тюрьме — это не аргумент, чтобы говорить человеку: «Сдохни!» Что делать с Камской? Больница на Камской не в первый раз оказывается в центре скандала: еще в 2010-м ее пациенты подали коллективную жалобу в Минздрав, а также специальному докладчику ООН по обеспечению права на здоровье Ананду Груверу. Больные жаловались на то, что лечение тройной патологии (ВИЧ+туберкулез+наркозависимость) отсутствует так же, как паллиативная и наркологическая помощь, что умерших грузят в черные мешки и бесцеремонно волокут по лестнице, а за нарушение дисциплины (прием наркотиков, курение, пользование лифтом) в качестве наказания применяется выписка из больницы. «URA.RU» удалось пообщаться по поводу больницы на Камской с Андреем Цветковым (это было еще до его назначения на должность министра). По его словам, в клинике все соответствует нормам, хотя здание и не приспособлено для стационара. «Напрасно, вы говорите, что там ужасные условия — я бы не сказал, что они страшные, — говорит Андрей Игоревич. — Мы там регулярно ремонтируем потихонечку. Беда в том, что эти здания были не приспособлены: это была не больница, а какой-то профилакторий. Но там работают специалисты, которые знают и ВИЧ-инфекцию, и туберкулез — ими оказывается полноценная помощь». По данным Цветкова, показатели у Камской очень хорошие: смертность там за последние годы снизилась на 30 процентов! «Основная беда в том, что эти пациенты не получают антиретровирусную терапию (они от нее отказываются), потом начинают болеть туберкулезом и попадают к нам. Но чудес-то не бывает! — говорит бывший главный фтизиатр Свердловской области. — Контингент пациентов там совершенно особый: 80% и больше — это потребители психоактивных веществ» Есть у него и слова в защиту доктора Фоминых, на которую жалуются пациенты. «За шесть лет я видел пять жалоб — это очень немного, поверьте, когда там 60 человек находится на лечении, — говорит Цветков. — Мы все эти жалобы анализировали, по каждой разбирались. Это совершенно надуманные основания, по которым они пишутся. Я, наоборот, видел судебные процессы о защите чести и достоинства, которые этот доктор выиграл. И у Фоминых есть такое же количество благодарностей». По словам Цветкова, ситуация с Камской, возможно, изменится, когда на Сибирском тракте будет построена вторая очередь противотуберкулезного диспансера. «Конечно, мы ждем, что у нас материально-техническая помощь будет улучшаться, — говорит он. — В первой есть поликлиническое отделение и роскошный диагностический комплекс, но стационара там нет. Он будет как раз во второй очереди — все стационары города будут там объединены». Впрочем, к этим обещаниям пациенты и волонтеры относятся со скепсисом. «Три года назад было совещание при минздраве, на котором сказали, что после запуска тубдиспансера на Сибирском тракте все проблемы с местами будут решены, — вспоминает Вера. — Сибирский тракт открылся, его показывают всем гостям, но проблемы остались». По ее мнению, для больницы на Камской требуются системные изменения. «Можно с утра и до вечера ездить и спасать там людей, но никаких сил на это не хватит, — говорит она. — Последний раз я ездила туда со знакомой. Многие вещи мне уже привычны, а она была в шоке: «Почему мы решаем вопросы с костями пациента? С пролежнями? Почему мы должны покупать ему матрас и везти пакет его документов в другую больницу? Почему врачи не могут наладить обмен документами? Почему больные с открытой формой туберкулеза месяцами ждут очереди на госпитализацию?» «Переделывать на Камской что-то по мелочи — бесполезно, — уверен волонтер Александр. — Надо вырвать все с корнем и выстраивать систему по-новому». P. S. Большой материал «URA.RU» начинал готовиться несколько месяцев назад. Сейчас Наталья Санникова готовится к поездке в Санкт-Петербург, где ей будут устанавливать имплантант тазобедренного сустава (который из-за неправильно лечения оказался разрушен). Виталий снова находится в Бутке. Ему оформили инвалидность, и он получает теперь пенсию. Мужчине необходима операция в связи с туберкулезом позвоночника, но его не берут на госпитализацию из-за пролежней в спине, которые вот уже много лет никак не зарастают. Врачи Татьяна Фоминых и Александр Евсеев продолжают работать на Камской. По словам волонтеров, которые навещают там пациентов, а также самих пациентов, в этой больнице годами ничего не меняется. Бывший главный фтизиатр Свердловской области Андрей Цветков стал министром здравоохранения. Как сообщили «URA.RU» в свердловском минздраве, новым заведующим отделения на Камской недавно стала Юлия Стерьхова. По отзывам и пациентов, и коллег-врачей, она настоящий профессионал. Многие надеются, что после ее назначения ситуация на Камской изменится.