В Сургутском районе создан прецедент — новые школы будут строить по концессионному соглашению, а инвестором выступит застройщик из Москвы. Впервые в Югре будет реализован новый механизм возведения социальных объектов, в потенциал которого еще недавно никто не верил. Почему югорские строители отказываются заходить на важные проекты, и кто виноват в скандале с аварийным жильем — в интервью с главой Сургутского района Андреем Трубецким. — В повестке округа сейчас одна из самых актуальных тем — строительство школ. Это необходимо, чтобы все дети учились в первую смену, и это задача, поставленная федеральным центром. На мой взгляд, достигнуть этой цели весьма непросто, нужно построить огромное количество школ по всем региону. — Нам нужно пять новых школ. — Это много. Если не ошибаюсь, в деньгах школа — это миллиард рублей. — Это даже не миллиард. По условиям концессионного соглашения, где учитываются проценты по банковскому кредиту и расходы концессионера на эксплуатацию, школа на 1100 мест будет стоить порядка полутора миллиардов рублей. — Таких денег в бюджете нет. Вы упомянули концессию, и я так понимаю, это сейчас самый реальный механизм. Государственно-частное партнерство чем-то похоже, но у меня такое ощущение, что этот ресурс выработан. Как вообще работает концессия в области строительства школ? — Концессионер, то есть инвестор, обязуется построить, ввести в строй, эксплуатировать и передать объект заказчику до того, как полностью получит деньги за объект. Ключевая выгода для бюджета — платеж не одномоментный, как было раньше, когда работу строителей оплачивали либо разово после сдачи объекта, либо ежемесячно на основании актов выполненных работ. Застройщикам такие схемы более предпочтительны, а концессия в финансовом плане очень сложный механизм. Выплаты начинаются примерно с четвертого года реализации проекта и заканчиваются через 8 лет после его начала. Это невыгодно для концессионера, он должен закладывать в финансовую модель проекта заемные средства, активно инвестировать три года и только начиная с четвёртого года получать деньги из бюджета. Прелесть в том, что муниципалитет получает школу, не вложив в первые годы ни копейки, а начинает рассчитывается спустя год после ввода в эксплуатацию. — Когда уже видны все недоработки. — Конечно. Мы, например, имеем массу проблем с уже построенными объектами, по которым мы полностью рассчитались. Есть выигранные суды, но застройщики плевать хотели на решения судов и не устраняют строительные недоделки. А тут мощнейший рычаг — объект построен, эксплуатация началась, и по условиям нашего концессионного соглашения, если выявлены строительные недоделки, мы не рассчитываемся, пока они не будут устранены. Поэтому и сложно найти инвестора, но мы рассчитываем, что две новые школы будут построены в ближайшие год-два. — А зачем застройщику вообще вписываться в эту схему? — Других сейчас нет. — Можно строить жилье или ждать, что округ и район передумают и вернутся к старым схемам. Условно — район сам возьмет кредит на миллиард и отдаст его застройщику. — Если бы круг застройщиков ограничивался только местным компаниями, то подобный сговор, при котором они бы ждали, пока округ или район сломается, мог бы существовать. Но страна большая, есть застройщики с деньгами и желанием инвестировать их в Югру. — Такие инвесторы уже есть? — Есть, и мы полностью проработали с ним концессионное соглашение, и на две школы в поселках Белый Яр и Нижнесортымский уже поданы заявки в округ на софинансирование. -И я так понимаю, застройщик не из местных? — Москва. — В чем интерес для строителей из Москвы заходить в ХМАО? — Мне сложно судить, но по моим ощущениям, у них есть финансовые возможности, которые выше, чем у местных застройщиков. Они работают в нескольких субъектах России, но в Югре впервые. Мы уже подали заявки в округ на софинансирование — 90% денег выделяется из окружного бюджета, 10% из местного. Ключевое здесь, что мы разбили существующий миф, где говорится, что никто работать на условиях концессии не будет. Так говорили местные строители, а у нас уже подписаны документы. Вообще, этим вопросом мы начали заниматься еще в 15-м году. Готовили дорожные карты, разместили их на сайте администрации, потом на инвестпортале. Что особенно приятно, застройщик из Москвы оценил удобство портала — говорит, первый раз увидел, что так четко проработано и прописано. — Кроме школ еще что-то планируете строить по концессии? — Два детских садика в этих же населенных пунктах, пытаемся договориться с инвестором, но пока согласия нет. Застройщик понимает всю сложность, они готовы рискнуть определенной суммой на школы, а потом посмотрят практическую реализацию проектов. Схема же еще не отработана, прецедентов нет. — Буквально перед нашей встречей обратил внимание, что Сургутский район звучит в негативной повестке с аварийным жильем. Активисты ОНФ и другие общественники заявляют о массовых нарушениях — якобы жилье не признается аварийным, есть какие-то махинации с очередностью расселения, то есть по факту говорят о коррупции. Как можете это прокомментировать? — Непригодное и аварийное жилье — бич Сургутского района. На сегодняшний день в муниципалитете 470 тысяч квадратных метров непригодного и еще порядка 450 тысяч квадратных метров жилья, которое будет таким признано в ближайшие лет 10-15. Это деревянные дома, которые построены без фундамента и которые в настоящее время признаны пригодными для проживания. Но ресурс таких домов подходит к концу, и рано или поздно они будут признаны непригодными. Только на существующую проблему надо 24 миллиарда рублей. Для сравнения — в нашем районе 20% от общего непригодного жилфонда в Югре, а населения у нас 6% от округа. В 2014 году на решение жилищной проблемы район направил 180 млн рублей. В 15-м — порядка 560 млн. За 16-й потратили больше миллиарда, за 17-й — 1,3 миллиарда. Вроде хороший показатель, но, с учетом масштаба проблемы, пройдет еще не одно десятилетие, прежде чем сможем полностью закрыть вопрос с расселением непригодного жилья. А удастся ли сохранить такие темпы, как сейчас — гарантии дать не могу. Теперь по аварийному. По состоянию на 2014 год ни одного аварийного дома в Сургутском районе не было, жилье аварийным не признавалось. — Это была хитрость предыдущей администрации? Я помню, федеральный центр ставил задачу расселить все дома, признанные аварийными на 2012 год. — Мне сложно сказать, оценок не даю, но факт есть — аварийными дома не признавались. И соответственно мы в эту федеральную программу не вошли, финансирования не получали. Возможно, я совершил ошибку, но мы начали признавать жилье аварийным. Когда я был исполняющим обязанности главы, у нас значилось аварийными 33 дома. За два года мы расселили 24 строения. По идее — осталось 9, но у нас сейчас 52 аварийных дома — то есть работа по признанию жилых домов аварийными. А в перспективе их будет 900 — столько, сколько в реестре непригодных домов. Мы расселяем, но темпы признания жилья аварийным гораздо выше. — И тем не менее, звучит мнение, что отказывают в признании аварийными. — Я не берусь судить о тех людях, которые такое мнение распространяют. Но, к сожалению, отдельные личности используют свой статус в общественной организации для решения каких-то личных и корыстных вопросов. С этим сталкивался не раз и не два. О признании домов аварийными — процедура утверждена постановлением правительства. Не надо ждать Трубецкого или главу отдельного поселения — эту процедуру могут запустить как управляющие компании, так и жильцы. И даже собственником быть не обязательно. Уважаемые жители, если хотите признать дом аварийным, а это дает определенные преимущества при расселении, то не стоит занимать позицию ждуна, это в корне неконструктивно. Для признания дома аварийным требуется комиссионное обследование при участии независимых экспертов. Привлечение независимой экспертной организации стоит от 60 до 200 тысяч рублей. Бюджетные возможности ограничены, мы выделяем на эти цели средства, но с учетом накопленной очереди за те годы, когда жилье аварийным не признавалось, образовалась значительная очередь из домов, которые подлежат обследованию. Даже за 5 лет, только за счет бюджетных средств, не успеем произвести все обследование. Поэтому на каждый год, исходя из объема выделенных на эти цели средств, каждое поселение утверждает перечень домов для комиссионного обследования с привлечением экспертной организации. Поэтому, если жителей не устраивает — можно сделать самостоятельно. Когда будет на руках заключение экспертной организации, что жилой дом находится в аварийном состоянии, никакая межведомственная комиссия, никакая администрация поселения не имеет права отказать в признании дома аварийным. А общественники, преследуя собственные цели, качают эту ситуацию, не объясняя людям всех механизмов. Говорят, что это обязанность властей, что злые чиновники вас обижают, не хотят признавать ваш дом аварийным. При этом, эти граждане поступают безответственно, потому что не предлагают никаких путей решения проблемы. А покачать ситуацию им нужно для того, чтобы через день-два они могли зайти со своими вопросами в надежде на положительное решение. — Говорится еще о нарушении порядка очередности. — А я же сказал, что признание дома аварийным дает определенные преимущества. Мы внесли поправки, в которых говорится, что жилые дома, признанные в установленном порядке аварийными, расселяются вне очереди. То есть, если ваш дом был, условно, 91-м в общем списке на расселение, но был признан аварийным, он становится первым на расселение. Соответственно, очередь для остальных домов сдвигается вниз. Люди это поняли, тем более что началось расселение. И теперь они требуют от нас признавать их дома аварийными. — Проще никого не расселять? — Ничего не делать всегда проще, но так не получается, и вообще это неправильный подход. В любом случае, пройдет не одно десятилетие, пока нам удастся полностью решить проблему с расселением непригодного жилья на территории района.