На Урале недавно родившую женщину разлучили с ребенком и отправили на три года в колонию. Она никого не убивала, не грабила — всего лишь купила по льготной цене три участка в дачном хозяйстве, не имея на то права, как считает следствие. Причиненный государству ущерб суд оценил в 1,2 млн рублей. Родные женщины убеждены, что она полностью невиновна — тому есть доказательства, свидетели, обвиняемая готова пройти полиграф, но палки и звезды для силовиков оказались важнее человеческой судьбы. Что самое поразительное — подобных дел на Урале уже несколько. Как «земельный вопрос» рушит людские судьбы — в материале «URA.RU». Свердловчанка Ирина Сохарева с 4 апреля 2018 года находится в СИЗО: суд города Режа признал ее виновной в мошенничестве с землей и приговорил к трем годам реального лишения свободы. В то, что ее осудят, не верил никто из близких — настолько нелепым и абсурдным казалось им обвинение. Не верили они и в то, что суд может ее «закрыть» — молодую мать с грудничком на руках, никогда прежде не нарушавшую закон: все надеялись на условное наказание, которым суд ограничивался для ее «предшественников», совершивших аналогичные «преступления». Когда в зале суда ее заковали в наручники и увели, у родных случился шок. «Я до сих пор хожу в полной растерянности: что делать, как сейчас жить? — говорит муж Ирины Дмитрий Сохарев. — Это просто полный…! Так не должно быть! Я готов выйти на улицу, облить себя бензином и поджечь! Останавливает только то, что у меня дети. У меня на руках сейчас двое: старшему 3 года, младшей — 7 месяцев, жена кормила ее грудью, к смесям девочка не приучена. У нее порок сердца, через неделю ложиться в ОММ (Институт охраны материнства и младенчества — прим. ред.) на обследование, кто с ней ляжет? Как быть, что теперь делать?». Дмитрий написал письмо Владимиру Путину, в котором описал сложившуюся ситуацию. «Постараюсь рассказать все по порядку, заранее прошу прощения, так как мысли путаются от переполняющего отчаяния, безысходности и несправедливости со стороны правоохранительной системы (следователей, прокуроров, судей), — обращается к президенту уралец. — … Владимир Владимирович, я прошу Вас создать компетентную комиссию и отправить к нам на Урал в город Реж для проверки и изучения уголовного дела и соразмерности наказания в отношении моей жены… Я прошу Вас не спускать данное обращение для проверки фактов на местах, т. к. полагаю, что проверки никакой не будет, а будут одни отписки». Льготная земля История началась еще в кризис 2008—2009 года: молодая жительница Режа Ирина Сохарева (на тот момент Русина), работавшая менеджером по продажам в компании «Бетон-Ресурс», взяла в аренду три участка под индивидуальное жилищное строительство (№38, 26 и 28) на ул. Родниковой в Реже. «На тот момент там ничего не было — чистое поле, это потом уже протянули электричество, обустроили территорию», — рассказывает муж Ирины Дмитрий. Была предусмотрена и возможность выкупа участков, но, по закону, приватизировать эту землю можно лишь в том случае, если на ней уже стоит дом. Или хотя бы объект незавершенного строительства. Следствие обвиняло Ирину в том, что она оформила в БТИ фиктивные кадастровые паспорта на объекты незавершенного строительства (техник на место выезжал, но по журналам выданные документы не проходили). Во всех трех паспортах значилось, что на участках залит ленточный фундамент, были приложены схемы с абрисом и фотографии (не соответствующие местности, как установил суд). Затем она сперва зарегистрировала эти объекты незавершенного строительства право собственности в регпалате, на основании чего подала документы в администрацию, которая издала соответствующие постановления о передаче Сохаревой земельных участков. В июле 2009 она уже получила в Росреестре свидетельства о праве собственности на эту землю. Выкупная стоимость участков составила 2179 руб, 2714 руб. 69 коп. и 3377 руб. 46 коп. В ходе расследования была проведена экспертиза, которая установила, что рыночная стоимость участков составляет 329784 руб, 411105 руб. и 497494 руб. 20 коп. Всего, по мнению следствия, суммарный ущерб, нанесенный Сохаревой областному и районному бюджету (это земли МУГИСО, но управляет ими местная администрация, доходы делятся 80/20%), составил 1 238 383 руб. 20 коп. Основными доказательствами виновности Ирины стали эта экспертиза о стоимости земли и показания соседей, которые заявили, что в 2009 году никакого строительства на ее участках не велось. Вспоминают, что она действительно привозила на участки фундаментные блоки, которые лежали какое-то время на участках (кто-то даже помнит вырытую траншею). Она сама признала в суде, что действительно выкупила участки по льготной цене, но утверждала, что фундаменты на участках были. «В дальнейшем она передумала строить… фундаменты были проданы Грачеву Д. В, который самостоятельно демонтировал в августе 2009 года и вывез их с земельных участков… Земельный участок №38 она продала в январе 2016 года», — отражены ее показания в приговоре. В ходе расследования проводилась строительная экспертиза с выездом на место и взятием проб грунта (правда, лишь в 2017 — спустя 8 лет). Но зато приобщены снимки того времени со спутника. «По состоянию на 21 июня 2009 года на земельных участках №26, 28 и 38… не имеется повреждений почвы, а также каких-либо строительных объектов. Согласно снимка в границах выставленных координат… целостность почвы не нарушена, тогда как на местности в целом, за периметрами исследованных земельных участков… имеются черные и светло-коричневые отметки, свидетельствующие о начатом строительстве», — говорится в приговоре. Следователи сочли, что девушка совершила мошенничество. Поскольку 1,2 млн рублей — это особо крупный размер, ее осудили по части 4 статьи 159 Уголовного кодекса РФ. Сейчас все три участка (в том числе тот, который в 2016 году был продан) арестованы. Кому верить? По факту на земельном участке №28 сейчас стоит коттедж из желтого кирпича, построенный Ириной и ее мужем Дмитрием Сохаревым (под домом, разумеется, есть фундамент). На участке № 26 ничего нет: по словам Дмитрия, они планировали объединить участки, поэтому и демонтировали фундамент как ненужный. А 38-й участок действительно рассматривался как вложение под будущую продажу. Вот только стоимость участков в экспертизе, по его словам заоблачная. «Откуда такие цены? — недоумевает Дима. — В те годы вообще не было таких цен — до 2011 года максимальная цена была 250 тысяч, обычно — 150-180. Когда у Ирины в 2010—2011 годах был тяжелый период и она хотела продать участок, она выставила его за 300 тысяч. Полтора года висело объявление, но так никто и не купил». По мнению Дмитрия, с помощью экспертизы намеренно «раздули цену», чтобы дотянуть до «особого крупного размера» мошенничества. «Та же эксперт Видманкина, чья экспертиза в деле, в то же время делала и экспертизу других участков. Но те участки — на высоте, а у нас — в низине, а это многое значит. И она дает цену на те участки в два раза ниже, чем на наши», — негодует он. Но самое главное — о том, что на участках на тот момент все-таки были фундаменты, говорят и свидетели. Например, строитель Сергей Кремлев, у которого Ирина купила фундаментные блоки, бывшие в употреблении: он их привез на участке и он же монтировал фундаменты. «Я уже двадцать лет занимаюсь стройками, в том числе для фонда капремонта, — рассказывает он. — Много разобранных с советских времен заброшенных ферм — мы разбирали эти плиты, продавали для демонтажей. Они и сейчас у меня на базе есть. Этим бэушным ФБС (фундаментным блокам — прим. ред.) ничего не делается — и люди используют их, это нормальная практика». Сергей вспоминает, что завез блоки и смонтировал все три фундамента на участках Ирины за три дня. Сумма за все составила около 80 тысяч рублей. «Мы положили, смонтировали, как говорится, деньги срубили да уехали», — говорит он. Эти же показания он дал и во время суда. Правда, суд отнесся к ним «критически» (как и к показаниям других 14 свидетелей в пользу Ирины). «У меня сложилось впечатление, что дело сшито белыми нитками, — говорит Кремлев. — Когда следователь спрашивала меня про полиграф, я сказал, что готов пройти. Но опросите и других свидетелей, которые говорят, что это было не так. Она мне сказала: „Тебя опросим, а моим свидетелям нет оснований не доверять“. Я удивился: как это: „Моим свидетелей“? Следователь должна быть независимой, что значит — „мои“, „твои“?». В Реже за приватизацию земли людей судят «пачками» Как оказывается, дело Ирины Сохаревой — одно из целой серии процессов о «незаконной приватизации» земли: по данным «URA.RU», не менее пяти человек в Реже получили обвинительные приговоры за это. Среди них — пенсионерка пожилого возраста. Правда, в большинстве случаев люди получили условное наказание. «Меня тоже осудили на три года за тысячу рублей — столько стоила аренда в год. А присудили полмиллиона, — рассказал агентству один из осужденных Андрей Хохряков. — Но мне дали условно, потому что у меня статья была помягче (та же, но часть другая). Но условный срок — это тоже наказание. Если разобраться в деле, все это незаконно. И следователь та же самая — Шамшина». По словам Дмитрия Сохарева, то, что остальным давали условно, а Ирину приговорили к реальному лишению свободы — это месть полицейских за то, что она не признала свою вину, боролась и везде жаловалась на следователя. «За время следствия мы подали 70 ходатайств — ни одно она не удовлетворила», — говорит Дима. Следователь: «Я сама мать» Следователь полиции Режа Елена Шамшина в ответ на звонок корреспондента «URA.RU» отказалась от комментариев, сославшись на запрет со стороны начальства общаться с прессой без соответствующего разрешения. Как стало известно «URA.RU» от источников в полиции, она считает, что все доказательства вины Сохаревой были добыты законным путем и несмотря на многочисленные жалобы (в ГУ МВД, в прокуратуру) никаких нарушений, допущенных следствием, выявлено не было. Ситуация, что Сохареву лишили свободы и отправили за решетку, стала неожиданной и для следователя. «Я сама мать, и прекрасно понимаю, что два маленьких ребенка остались без матери, младшему семь месяцев. Это вообще как? — передают слова следовательницы ее знакомые. — Но это не моя вина: суд должен был при наличии двух детей рассмотреть вопрос об отсрочке наказания до достижения ими 12 лет — закон это позволяет». Детский омбудсмен предлагает отправить ребенка в колонию к маме «Мы не имеем права оценивать решение суда, оспаривать его — это поле для деятельности адвокатов. Но мы стоим на защите прав, интересов детей. В таком возрасте, когда ребенку считанные недели, месяцы, он не должен оставаться без мамы, — заявил „URA.RU“ уполномоченный по правам ребенка в Свердловской области Игорь Мороков. — Государство должно использовать все возможности законодательства, чтобы мама оставалась с детьми, если она осуждена. Такие возможности есть — например, ИК-6, где есть Дом ребенка. Если суд после рассмотрения апелляции сочтет, что она виновна, мы будем просить, чтобы ее направили туда». Муж осужденной Ирины Сохарев обратился за помощью и к уполномоченному по правам человека в Свердловской области Татьяне Мерзляковой, а также к полномочному представителю президента в УрФО Игорю Холманских. Обращение в адрес главы государства Владимира Путина отправлено через электронную приемную президента РФ. В ближайшие дни Ирина Сохарева и ее адвокат намерены направить апелляционную жалобу на приговор.