1 мая вся страна отмечает праздник, и только в одном городе России траур: в этот день в Дегтярске Свердловской области вспоминают летчика Сергея Сафронова, который в 1960 году погиб при инциденте с американским летчиком-шпионом Пауэрсом. В самолет Сафронова попала своя же ракета, но летчик не стал катапультироваться, уводя горящий самолет от города. Информация об этом долгое время (до распада СССР) была засекреченной, но дегтярцы всегда помнили о подвиге пилота, называя его «наш летчик». В память о Сафронове в Дегтярске ежегодно проходит митинг, на который из разных городов съезжаются бывшие летчики и ракетчики. Правда, самих участников тех событий почти не осталось. «URA.RU» удалось отыскать боевого товарища Сафронова — летчик Попов служил вместе с ним в гарнизоне Большое Савино под Пермью. В беседах с друзьями Попов признается: его могли отправить на перехват Пауэрса вместо Сафронова. Какие хитрости применяли летчики США, чтобы летать над территорией СССР, как русские и американские летчики махали друг другу ручкой и почему советские пилоты гибли один за другим — в интервью летчика — истребителя шпионов специально для «URA.RU». Александр Попов окончился летную школу в Свердловске, затем — летное училище во Фрунзе, после которого его направили для прохождения службы в Троицк, где он летал на истребителях МиГ-17. В 1960 году 24-летнего летчика вместе с товарищами перевели в Пермь — переучиваться на новые, более современные истребители. Там, в гарнизоне Большое Савино под Пермью, судьба и свела его с летчиком Сергеем Сафроновым. «Там стояло два полка Миг-19: мы перевелись из Троицка, где летали на МиГ-17, и начали переучиваться на МиГ-19. И с того полка, который уже летал на них, к нам в полк перевели звено Сафронова-Айвазяна, — вспоминает Попов. — Когда мы 1 мая по тревоге подбежали к самолетам, они (Сафронов и Айвазян) первыми попрыгали в кабины». Как известно, летчики долетели до Свердловска и сели в Кольцово (где находился командный пункт) для заправки. На взлетной полосе вместе с ними находился еще самолет — истребитель-перехватчик Су-9 (Д-3), но на этом самолете не было вооружения (его перегоняли с завода в часть), и тогда пилот Игорь Ментюков получил приказ таранить самолет-шпион (шансов выжить при этом у Ментюкова не было бы). После неудачной попытки тарана ему дали отбой, а в воздух подняли звено Айвазяна — в последний полет для его ведомого, Сергея Сафронова. — Александр Федорович, почему команду на взлет дали Айвазяну и Сафронову, а не вам? — Мы были не готовы — только-только начали переучиваться на МиГ-19. А они давно уже летали на них. — Могли ли все-таки МиГ-19 достать самолет Пауэрса? — Не могли. МиГ-19 никак не мог достать Пауэрса, потому что у того «потолок» был 21 километр, а у МиГов, полностью снаряженных, — около 19 километров. — Правда ли, что инцидент с Пауэрсом был не первым — и до него американские летчики-шпионы залетали на территорию СССР? — До этого нарушение границы было еще в апреле — мы потеряли тогда одного пилота — Корчевского. Тоже подняли людей по тревоге, но при посадке в Кольцово он потерпел катастрофу. После каждой аварии или инцидента проводится разбор, подводятся итоги. Нам тогда доложили, что первое нарушение было не очень «глубоким» — не как Пауэрс летел. Первое нарушение было, просто чтобы посмотреть, как отреагирует наша страна на это дело. — Как погиб Корчевский? — Из-за отказа техники: при заходе на посадку у него отказал агрегат, который обеспечивает, чтобы закрылки выходили одновременно. И у него один закрылок вышел, а другой нет, самолет перевернуло, и он разбился. Его похороны были первыми, вторые — уже Сафронова. — Где их похоронили? — Обоих после аварии доставили в Пермь и похоронили в гарнизоне. Траурная церемония состоялась в Доме офицеров в Перми. Но раньше все похороны военных производились в пешем порядке: вся процессия шла через город на кладбище в сопровождении военных. Причем в Перми от Дома офицеров до кладбища далековато. А тут, видимо, решили, чтобы не будоражить народ, шествие отменить, около Дома офицеров всех посадили на машины и довезли до кладбища. Так что эти двое похорон мы провели на машинах. — Как восприняли летчики гибель товарищей? — Как обычно — разбор, потом полеты до следующей аварии или катастрофы и так далее — всю жизнь в авиации так было. До этого я служил в Троицке и тоже приходилось хоронить друзей: летчики разбивались — авиация все-таки! — Несмотря на то, что это были мирные годы, у вас было ощущение, что вы на войне? — Нас затем и держали — небо защищать. Хотя на Урале у нас был глубокий тыл. Кстати, потом в Калининграде, где я также служил, мне тоже доводилось терять боевых товарищей. В Прибалтике вообще не проходило и дня, чтобы их разведчики не подлетали к нашей границе. Знаете, как они делали? Взлетают и летят под прямым углом к территориальным водам, вызывая тем самым включение наших радиотехнических средств (они так разведывали частоты работы наших РЛС). Он (самолет противника — прим. ред.) долетает до границы, поворачивает и летит вдоль нее, «выписывая» береговую линию. А мы вынуждены лететь рядом, сбоку. Летим, сопровождаем. Сбивать нельзя, потому что он же ничего не нарушает — летит над нейтральными водами. Нам хорошо было видно и номера на их самолетах, иногда даже лицо летчика в шлемофоне. Чтобы разглядеть и передать на КП номер и тип самолета, подлетишь поближе, смотришь — он тебе помашет рукой, ты ему тоже помашешь. Так и сопровождали. Когда он пройдет, сколько ему надо по плану, разворачивается и летит к себе на базу — ну, и мы тоже. А знаете, как еще они приспособились? Там проходил воздушный коридор для гражданских судов — разведчик пристраивается к гражданскому самолету снизу, на локаторе это видно как одна точка. Потом доходит до границы — отметка на экране раздваивается и разведчик идет по своему маршруту. Или через полюс летали: до этого я служил в Тикси — там стояла целая наша эскадрилья, потому что американцы через северный полюс долетали до Якутска и снимали нашу территорию. Поэтому там и посадили эскадрилью МиГ-25 и МиГ-19. Я целый год там служил, нес дежурство. — Вы знали кого-то из американских летчиков, с которым «махали друг другу ручкой»? — Нет, не знал: перед нами не ставилось такой задачи. — А они вас? — А они нас знали хорошо. Они даже знали по голосам весь летный состав нашего гарнизона, потому что позывные же постоянно менялись. Командиров точно знали по голосам. — Считается, что одной из причин гибели Сафронова стало то, что в тот момент еще не было налажено взаимодействие между ракетчиками и авиацией ПВО… — Когда мы служили на Урале, там сплошь были запретные зоны — даже для наших полетов: это Челябинск-40, Челябинск-70 и прочие закрытые города. На карте обозначался круг — это значит зона действия ракеты (ЗРВ). Связи с ракетчиками поначалу никакой не было — только наземно, по телефону. После случая, когда сбили Пауэрса и Сафронова, началась отработка связи авиации и ракетчиков. Американский летчик Фрэнсис Гэри Пауэрс был сбит 1 мая 1960 года. Он вылетел с авиабазы Пешавар (Пакистан) и должен был сфотографировать военные и промышленные объекты Советского Союза. Пауэрс успел снять космодром Байконур, закрытый город Челябинск-40, а в 30 км от Свердловска повернул на 90 градусов, направившись на Плесецк. По Пауэрсу отстрелялись несколько ракетных установок, первая же ракета попала в его самолет, он катапультировался и приземлился на поле, где его взяли в плен колхозники. Другая ракета попала в советский истребитель МиГ-19, которым управлял пилот Сергей Сафронов, преследовавший Пауэрса. Сафронов не стал катапультироваться — он уводил горящий самолет от падения на город Дегтярск. Эта информация была закрытой до распада СССР. В декабре 2017 сын американского летчика шпиона Франсис Гэри Паэурс-младший в ходе визита на Урал возложил цветы к могиле советского летчика Сафронова в Дегтярске. Смотрите фотографии с митинга 1 Мая в Дегтярске, посвященного памяти Сергея Сафронова: