В Барнауле прошли похороны следователя из Лангепаса Кристины Стребельцовой. Ее тело буквально накануне привезли из Югры, рассказала «URA.RU» мать погибшей девушки Елизавета Литвиненко. Женщина разговаривала с дочкой буквально за полчаса до трагедии и не верит в основную версию следствия — самоубийство. Об этом, а также о московской проверке и доказательствах для СКР — в интервью с Елизаветой Литвиненко. — Вы были в ХМАО, забирали тело дочки… — Да, мы ее забрали, похоронили в Барнауле. Завтра будет девять дней, как все это произошло. — Во время поездки в Югру вы разговаривали с руководством окружной полиции, начальником Кристины? — Они вообще были против, чтобы мы приезжали. Говорили: мы вам так тело отправим. Но что значит — «так отправим»? Но потом нам оплатили дорогу от Новосибирска до Сургута. В Сургуте встретил начальник отдела кадров, поселили в гостиницу, были с нами вежливы. Но с генералом (Василием Романицей — ред.), его замами, начальниками из Лангепаса нам не дали встретиться. А еще обещали термобудку, чтобы тело отвезти, но в итоге мы ехали в обычной «ГАЗели» с брезентом. — А с кем удалось поговорить? Может быть, с коллегами Кристины? — Буквально случайно встретили московскую проверку — представитель МВД Галина Вербицкая приехала выяснить, что произошло. Результат она мне не сказала, говорит: будет в Москве писать отчет. Но видно, что она ориентируется только на факты, только на проверенную информацию. Не могу сказать, что она за кого-то или против. Надеюсь на объективное расследование. — О самой трагедии — ее что-то предвещало? Может быть, дочь вам говорила, что намерена покончить с собой? — В том-то и дело, что нет! Мы накануне разговаривали, она говорила, что работу мне нашла. Говорила: приезжай, мама, квартиру снимем. «А я потерплю все издевательства еще несколько лет», — вот так и сказала, «потерплю издевательства». И утром в этот же день все было хорошо. А потом уже с работы позвонила, вся в слезах. Я еще смотрела и думала — беда происходит. Но ничего про самоубийство она не говорила. И я не верю в это. — Почему не верите? — Она правша, а выстрел был слева. Видно, где входное отверстие от пули, я сама занималась спортивной стрельбой и немножко разбираюсь. На стенах крови не было, как будто выстрел был в другом месте. А еще — она очень боялась оружия. Еще когда практику проходила, на стрельбах был случайный выстрел, и пуля прошла вскользь плеча. Раны не было, но она с тех пор боялась. Говорила мне: каждый день страшно получать оружие. — Но, тем не менее, есть предсмертная записка, и Кристина обвинила в своей гибели руководство. Об этом вам что-то рассказывала? — У меня есть три аудиозаписи, где Кристина рассказывала про издевательства. Я их передала в СКР. — Что за издевательства? — Допустим, у вас плохие отношения с начальником. Он делает замечания по поводу и без повода. А вот у нее каждый день, каждый час, постоянно и при всех. Например, был развод личного состава — когда все собирались. И ей начальник делал замечание, что она не болела, а ходила по городу и ела мороженое. Она мне звонила потом, рыдала. Все это есть на записях. — Что планируете делать? — Писать Александру Бастрыкину (главе СКР). Я этого так не оставлю. Мне только злость и помогает держаться. Как ранее подробно сообщало «URA.RU», тело 27-летней сотрудницы полиции Лангепаса (по данным агентства, ее зовут Кристина Стребельцова) было найдено утром 18 июня в ее кабинете. Рядом находилось табельное оружие. В распоряжении редакции есть текст предсмертной записки, в которой следователь ОМВД обвинила в случившемся свое непосредственное руководство. «И знай, что я не ходила и не гуляла с мороженым по городу!» — написала она. По факту трагедии возбуждено уголовное дело, но от дальнейших комментариев в силовых структурах региона воздерживаются.