9 сентября, в единый день голосования, россияне будут выбирать губернаторов в 22 регионах, а еще — депутатов региональных и муниципальных парламентов и даже Государственной Думы. Оппозиция критикует предстоящие выборы за «скучность»: у президентских назначенцев нет ярких конкурентов. Что это означает для политической системы страны, когда должен проходить единый день голосования и почему даже «молодые технократы», не испорченные советской бюрократией, повторяют ее методы — в интервью председателя экспертного совета близкой к Кремлю «фабрики мысли» — Экспертного института социальных исследований Глеба Кузнецова. — Глеб, чем, на ваш взгляд, предстоящие избирательные кампании — 2018 отличаются от кампаний 2017 года? Как выборы президента, их повестка сказываются на настроениях избирателей сейчас, на содержании кампаний основных кандидатов? — И тогда, и сейчас единый день голосования рассматривается в контексте президентских выборов. Только в 2017 году все воспринимали выборы как некую пробу сил, отработку возможных технологий, оценку перспектив политического участия в выборах. Все по-своему предвосхищало президентские выборы, главное событие шестилетки. Единый день голосования как предчувствие. А сейчас мы наблюдаем завершение большого годового цикла сентябрь — сентябрь. И, конечно, интерес идет на спад, все немного перегорели. Политический катарсис 2018 года люди уже получили в марте. И, конечно, после напряженной, интересной, яркой президентской избирательной кампании местные выборы выглядят, скажем, как матч «Спартак» — «Оренбург» после матча Франция — Хорватия на чемпионате мира. — Помимо этого, есть ведь еще и несколько иной по сравнению с 2017-м информационный фон — обсуждение изменения пенсионной системы, ожидание новых санкций, снижение курса рубля. — Санкции вводились с 2014-го года, мы живем в этих условиях. И эта повестка многократно уже отработана. То же самое с рублем: он у нас то падает, то подрастает. Да, есть фактор роста цен, неоднозначного отношения к озвученным изменениям пенсионной системы. Но на выборах глав субъектов и то, и другое скажется в минимальной степени. Национальная стратегическая повестка и конкретные вопросы развития регионов все-таки в разных плоскостях. Что касается партийных списков «Единой России», то тут ситуация другая. Социологи фиксируют падение рейтинга партии, пусть и в разной степени, в разных субъектах Федерации. Так что можно прогнозировать, что нормальным результатом станет 30-35% по партийному списку, а большим партийным успехом, если процент перевалит за 40. Но в целом я не прогнозирую существенного снижения мандатов единороссов в законодательных и муниципальных собраниях. В части одномандатников, где значение имеет не общепартийный рейтинг, а личные качества кандидатов, «Единая Россия» свое, безусловно, доберет. — Избирательные кампании этого года снова проходят в условиях критики муниципального фильтра. Замечания звучали и год назад. Возможно ли его изменение или полная отмена в ближайшее время? — В истории с фильтром есть одна большая проблема, как и с любой другой нормой. Чтобы что-то менять, должен появиться субъект, который хочет этих изменений. А в муниципальном фильтре заинтересованы все крупные политические силы. Ведь парламентские партии его обычно проходят без проблем. Ну, за крайне редким исключением, как в случае с Максимом Шевченко во Владимирской области, который все не мог определиться, в каком субъекте ему избираться. Справедливости ради надо сказать, что начинать кампанию в чужом для себя регионе всегда было нужно не позже чем за год-полтора. Наши оппозиционеры любят рассказывать, что в муниципальном фильтре заинтересована власть. Но на самом деле он защищает интересы скорее КПРФ, ЛДПР, «СР». То есть ждать, чтобы парламент как субъект законодательной инициативы вдруг всерьез предложил отменить сбор подписей муниципальных депутатов, не приходится. Они любят говорить о том, что находятся в несправедливых условиях, но держатся за муниципальный фильтр. — Почему власть не заинтересована в том, чтобы пустить на выборы всех, кто хочет и таким образом продемонстрировать честность и открытость выборов? — А в чем у нас ощущение нечестности? Сейчас у нас полстраны идет на выборы. А мы говорим только про Шевченко, который не проскочил «на дурака». — Есть еще Дмитрий Гудков, Антон Красовский… — Джигурда еще. Политические фрики, которые сами сознательно делают себя «жертвой муниципального фильтра», чтобы потом хайповать на этом. — Вы говорите, что на выборы идет полстраны. Но мы видим небольшое число кандидатов на губернаторских выборах. Орловская область стала последним регионом, где ожидалась интрига, но и там главный конкурент врио губернатора Андрея Клычкова снялся с выборов. Насколько сейчас все еще актуален слоган трехлетней давности «Конкурентность, открытость, легитимность»? — Я не вижу, чтобы были хоть малейшие основания считать, что выборы проходят незаконно и без конкуренции. Представлены все парламентские партии, как правило, практически во всех субъектах. А то, что где-то реализуются консенсусные политические стратегии, переговоры, предвыборные коалиции, так политика — это же не только бои в грязи, это прежде всего искусство компромиссов. Вот, например, в Амурской области мы видим, что Иван Николаевич Абрамов, депутат Государственной Думы, который успешно шел на все выборы с лозунгом «Пора менять власть», увидев, что власть сменилась, поддержал нового врио главы региона и стал его кандидатом в сенаторы. То, что часть вопросов отсеивается в переговорах до выборов через коалиционные стратегии, в общих интересах позволяет решать политические задачи участников процесса с меньшими затратами. И неудобно только политтехнологам, которые раньше на черных технологиях в кампаниях, может, больше зарабатывали. — Но это же лишает кампании драматургии, они выхолащиваются. — Не нужно путать театр и политику. Да и какого именно драматургического жанра вы от нее хотите. Буффонады? Задача политики не развлекать. Задача политики — создавать условия развития, добиваться общего видения жителей будущего их территории. Да, развитие экономического потенциала, социальной сферы, благоустройство — это не самое веселое дело. Но от власти — это кстати в нашей политической традиции — люди ждут решения проблем прежде всего. Власть — это те, которые отвечают за жизнь людей, а не те, кто умеет красиво и много говорить. Соответственно, в электоральном смысле «продаются» реальные дела те самые, а не критика ради критики или красивая фраза. — В разных регионах по-разному пытаются привлечь избирателей на участки — викторины, референдумы по значимым вопросам. Какие еще могут быть способы повышения уровня участия в выборах? Что, на ваш взгляд, эффективно и законно может быть реализовано в регионах УрФО? И не подменяет ли эта гонка за явкой ради явки смысл самих выборов? — Я считаю, что самое простое и правильное — это максимально облегчить людям доступ к урнам для голосования. То есть тот путь, по которому стратегически идет ЦИК. Интересный опыт в Москве, когда для облегчения доступа открывается возможность голосовать в области — соседнем субъекте Федерации — прямо у себя на даче. Я думаю, что в перспективе мы придем и к интернет-голосованию, и к почтовому голосованию. И тогда у нас будут те самые германские цифры участия. Потому что, когда ты начинаешь смотреть на явку в странах, где она «высокая», то там просто 30% голосуют по почте, еще 20% — по интернету, а физическая явка на избирательных участках, как правило, ниже, чем у нас. Людям должно быть легко. А разного рода другие ухищрения по повышению явки — это способ не решить проблему кардинально, а показать желание ее решить. И все это в итоге дает не больше 5-7 процентов. — Может, регионам вообще пора перестать гнаться за явкой? В Европе голосует небольшое число людей. Но никто не говорит о нелегитимности таких выборов. — У нас есть эта традиционная любовь к явке, которая происходит из советских времен. Сейчас я выскажу свое частное мнение, за которое меня многие критикуют. Явка всегда составляет 100 процентов общества, потому что все, кто хочет, идут и голосуют. В странах с длительными демократическими традициями в этом вообще никто не сомневается. Демократия — это и есть признание права активных решать. Легитимность признается априори при соблюдении законности процедуры. И гнаться за явкой, безусловно, не надо. Вот, предстоят выборы в Европарламент. И там явка в некоторых странах будет даже меньше 20%. И ничего. Никого, кроме проигравших на этих выборах и российских телеканалов, это не волнует. И в знаменитых швейцарских референдумах, которые в глазах некоторых являются образцом демократии, участвует около 30% избирателей. — Если 9 сентября ряд регионов покажет низкую явку, это не вызовет недовольство федеральной власти? — Сравнивать явку на выборах разных уровней неправильно. Сопоставление по явке с президентскими выборами абсурдно. Явка должна быть естественной. Все это понимают. — Но каждый год власти, особенно на севере Урала, ломают голову: как проводить кампанию в разгар отпусков? Они жалуются, что не всегда хватает голосов бюджетников. Может, выборы все-таки стоит перенести на другое время? — Уважаемым региональным чиновникам я скажу, что не надо рассчитывать на голоса бюджетников, хотя это очень простой и понятный путь. Обязанность власти — обеспечивать законность выборов. И все эти разговоры, что одни хотят в отпуск поехать — не едут, а другие не могут заставить учителей собраться и обеспечить выборы, — это все, во-первых, незаконно, а во-вторых, совершенно неправильно, по своей сути. Государство не для того существует, чтобы главе энского района было удобно. Сентябрь — хорошее время. Как и любое другое. А в декабре эти же люди будут говорить, что у них дороги замело. И бюджетников не можем собрать, потому что снег, социальная апатия, депрессия. А в марте у нас будет авитаминоз весенний, дача потом начнется. И в итоге мы придем к тому, что, какой месяц ни возьми, у нас все не так. Поэтому надо приспосабливаться. — Наружная агитация и встречи с избирателями — в 2018 году это рабочий инструмент, особенно учитывая приходящийся на единый день голосования сезон отпусков? — Ну, что значит, отпусков? Не все уезжают куда-то далеко-далеко. Большинство едет в родную деревню в этом же регионе, на дачи и имеет доступ к агитации. Единый день голосования не первый год приходится на сентябрь, и к этому приноравливаются все участники политического процесса. В этих условиях наружка — достаточно эффективная форма. Кроме того, агитация идет на дачи, в поезда, в электрички. Ну, и, в конце концов, сейчас люди в основном политическую информацию получают не через митинги, а через ТВ и Сеть. И там же кандидаты с избирателями общаются, а мы все рассуждаем из эпохи Окон РОСТА. — Какой результат для избранного губернатора будет считаться хорошим, с точки зрения федеральной власти? — Хороший результат, плохой результат — это все от лукавого. Манипулятивный такой стиль. Если мыслить в логике: давайте мы наберем, например, от 53% до 54,5% при явке от 37,37% до 37,39%, то надо понимать, что все постановки такого рода задач ведут только к нарушению закона. Отказ от использования манипулятивных способов в региональной политике подразумевает и отказ от жестких требований: набрать больше президента, набрать меньше президента, порог явки. Иначе в итоге это кончается тем, что каждому главе муниципального образования приходит формальное требование обеспечить столько-то голосов на вверенных ему избирательных участках. И это полное безобразие.