Один из уральских добровольцев, воевавших в Донбассе, а затем в Сирии в составе ЧВК Вагнера, вернулся недавно из зоны боевых действий. На условиях анонимности боец рассказал, как все устроено в частной военной компании. На днях «URA.RU» опубликовало первую часть его интервью, в которой боец рассказал о противостоянии с американцами, о том, что всю самую тяжелую работу в Сирии делает ЧВК Вагнера, о том, как поссорились ее директор Евгений Пригожин и министр обороны Сергей Шойгу, не поделив лавры за взятие Пальмиры. Читайте продолжение рассказа вагнеровца. …И когда Шойгу с Пригожиным поругались, лафа закончилось: Шойгу приказал отобрать у нас оружие. Мы сдали все нормальное вооружение и стали брать в аренду у сирийцев то дерьмо, которое у них есть. Автоматы 80-х годов. Пулеметы по большей части трофейные, которые мы сами отвоевали. ДШК (станковый пулемет «Дегтярева — Шпагина крупнокалиберный» — прим. ред.) лохматых годов. У меня в отряде снайпер бегал с трехлинейкой [винтовка Мосина, изобретенная в XIX веке] 1943 года! По большому счету ЧВК Вагнера вооружена сегодня хуже, чем духи [так называют противников — по аналогии с Афганистаном]. У них больше танков, у них есть крупнокалиберная артиллерия: они больше 40 единиц бронетехники в Гуте оставили! А у нас на отряд несколько единиц брони, из артиллерии в основном минометы. И с этой фигней мы за двое суток взяли Акерабат и за неделю — Дэйр-Эз-Зор. У наших ребят из РМО (рота материального обеспечения) золотые руки. Они свозят с пустыни разбитую технику и собирают боевые машины. У русского солдата все ездит! Вот поэтому нас армейцы и уважают, что воюем с этой старой фигней, но задачи выполняем. Американцы Мосул штурмовали полгода — мы такой же примерно город взяли за неделю тремя-четырьмя отрядами [отряд примерно равен усиленной роте]. — Сколько народу в ЧВК Вагнера? — Не могу ответить — это закрытая информация [по данным «URA.RU», на сегодня в ЧВК Вагнера насчитывает около трех тысяч человек]. — Как устроен быт бойцов в частной военной компании? — Быт спартанский. Обычные армейские палатки на 20-30 человек с кроватями. Горячую пищу готовили, только когда в обороне сидели. А когда идет наступление — сухпайки. Причем самые дешевые, МЧСовские. Армейцы иногда дарили нам свои сухпайки — разница огромная: у них прекрасные большие пайки, а у нас — маленькие коробочки серого цвета. Воду дают бутилированную три литра на сутки. Если мы зашли в населенный пункт, то мы занимаем дома, многие из которых пустуют (потому что очень много людей в бегах). Белье нам на моей памяти выдавали только два раза, обычно — голый матрас и спальник. По линии фронта стоят блокпосты на расстоянии эффективной работы стрелкового вооружения, чтобы отсекать противника кинжальным огнем. Обычно блокпосты стоят по очереди: наш — сирийский — наш — сирийский. Если сирийцы побегут — наши и их остановят. — Они без вас вообще не воюют? — Однажды пошли к ним общаться (некоторые чуть-чуть знают русский язык). Дело было за пару дней до нашего отъезда. Говорим: «Ребята, мы скоро уезжаем. Улетаем, жжжж!» Они побледнели — подумали, что русские вообще уходят. Но когда мы объяснили, что просто меняемся (слово «ротация» они знают), у них аж от сердца отлегло. Этот пример — очень наглядный: без нас они ничего не могут. Не зря же они поставили памятник добровольцам на нашей базе. — Какое отношение к русским в Сирии? — У тех, кто за Асада, очень положительное: они понимают, что без нас давно уже слились бы. Но сирийцы есть очень разные. В Дэйр-Эз-Зоре один типаж, в Латакии — другой. Каждый говорит на своем языке, но все говорят по-арабски плюс некоторые знают английский, а кто-то — даже русский (учились в СССР). Как-то идем с другом по улице, навстречу две женщины. Там кто-то носит паранджу, кто-то нет, но женщина всегда при встрече с мужчиной опускает глаза в землю. А эти идут и смотрят сквозь нас. Друг спрашивает: «Что за фигня?» Я говорю: «Скорее всего, вдовы боевиков, они в нас мужчин не видят, мы для них враги. — С ИГИЛовцами (представителями террористической организации, запрещенной в РФ) доводилось сталкиваться? — Только с пленными (если не считать трупы). Общались через переводчика. Когда они в плен попадают, сразу «включают дурачка»: «Мы не знали, что вы русские. Знали бы — не стали бы воевать». Они плохие воины, но, надо отдать им должное, умирать они умеют (поскольку верующие). Готовы к смерти. Шахидов у них очень много, часто это пацаны лет 14-15, обвешанные взрывчаткой. Есть на мотоциклах, есть на машинах (шахид-мобиль). Их задача — прорваться к нашим позициями и подорвать себя, нанеся как можно больший ущерб. Есть бойцы-шахиды, у которых несколько автоматных рожков плюс они привязывают к себе на грудь МОНки (осколочные мины). Сперва они действуют как простые пехотинцы, но стараются подойти как можно ближе (например, если бой идет в городе) и тоже взорвать себя. Либо это делают ДРГ (диверсионные группы) — просочиться ночью, забежать в палатку, подорвать себя и нас. — Были такие случаи? — Один на моей памяти — тогда из дивизиона погибло несколько человек. Это опять же вопрос армейской дисциплины и науки: посты, часовые. Духи, кстати, пытаются воевать «по науке» — делают «укрепрайоны»: бульдозером сооружают насыпь из песка и камней — метра три-четыре, потом привозят дизель-генератор, подключают перфораторы и долбят землю — роют норы-укрытия против авиации. Или используют засохшие русла рек. Однажды, когда мы наступали под Дэйр-Эз-Зором, я пошел со своим бойцом разведать маршрут для машин. И наткнулись на брошенный лагерь духов: там в руслах в стенки вкопаны целые металлические контейнеры — 5-10-тонники. Замаскированы, естественно. Открываешь дверь — а там «комната». Найти это можно только с помощью разведгрупп — ни из космоса, ни с воздуха этого просто не видно. — Как сам оцениваешь эффективность ЧВК Вагнера в Сирии? — Она эффективна, только там бардак. В ней надо навести порядок. — Что надо сделать для этого? — Организовать подбор кадров. Сейчас кого только нет! Сидят в обороне, охраняют, едут не воевать, а за деньгами. Нужно организовать обучение. То, что есть сейчас, это курс молодого бойца: 10 дней на базе в России плюс доподготовка (дней 10) уже в Сирии — и вперед! Конечно, внутри подразделений мы сами себе устраиваем какие-то стрельбы, учения, но это не то. В Советском Союзе была целая военная наука, которую мы осваивали в военных училищах, и в армии все на ней было построено. Командир отделения, взвода, роты должны знать корректирование артиллерии, уметь читать карты, ориентироваться на местности — в ЧВК Вагнера многие командиры этого не умеют. Но самая главная причина бардака — у нас нет четкого правового регулирования частных военных компаний. Скажем, в Минобороны все прописано: есть уставы (боевой, внутренней службы), инструкции, приказы. И любой командир этим руководствуется. Это досталось от СССР, в эпоху которого я служил в армии. Все должно быть регламентировано. Отношение к бойцам должно поменяться. Если, не дай бог, завтра начнется серьезная война, кто пойдет воевать? «Офисный планктон», что ли? Их, конечно, могут даже призвать, но толку-то от них! — Кто это должен сделать? — У нас есть главнокомандующий. Я считаю, это работа его помощников — навести порядок как в вооруженных силах, так и в частных военных компаниях. Ничего сложного в этом нет — это вопрос воли. Нам бы поручили — мы бы это сделали. Писать законодательные акты с нуля не надо — надо адаптировать под ЧВК военные регламенты. — Зачем вообще нужны ЧВК? Может, проще без них? — Во-первых, всегда были и будут люди, которым нравится военная работа. Это определенный тип людей. Еще в древней Руси существовала система отбора мальчиков для военной службы, по поведению ребенка определяли: этот — будущий воин, этот — нет. Сейчас в любом подразделении Минобороны настоящих, истинных бойцов — процентов 10. На Западе давно поняли, что таких людей надо использовать. Я вот уволился из армии, но мой опыт, образование, навыки остались невостребованными — сейчас я это наверстываю. Был в Донбассе, год отвоевал в Сирии. Во-вторых, частные военные компании используются во всем мире, когда нельзя применить регулярные войска из политических соображений. Допустим, сталкивается Россия с США в каком-то регионе. Мы же не можем воевать с Америкой — вот и воюют друг с другом российские и американские ЧВК. Для государства это очень удобно. Регулярная армия — очень мощная и громоздкая машина, в локальных конфликтах часто в ней нет необходимости. ЧВК дешевле. На Западе это поняли давно и посчитали. В США частных военных компаний очень много, в Великобритании их численность — около 600 тысяч человек при 180 тысячах королевских вооруженных сил. Российские ЧВК уже есть и работают, но надо все упорядочить, потому что мы, бойцы, не имеем никакой социальной защиты. Нам могут заплатить сумму, которая указана в контракте и которую обговаривали при наборе, а могут — совсем другую сумму или вообще ничего не заплатить (такое тоже было — система штрафов за «косяки», выдуманные на ровном месте). То же самое — по компенсациям семьям погибших: могут заплатить, а могут и нет. Потому что мы нигде и никак. Стаж пенсионный нам тоже не идет. Лавров поднял этот вопрос в январе 2018 — воз и ныне там. Видимо, закон о ЧВК лежит под сукном в Госдуме. С пенсионной реформой быстро подсуетились, а тут динамят. В думе либералы — лоббисты США — тормозят его. Мечтают разделить страну на мелкие княжества под контролем Запада, а они (либерасты) будут при них менеджерами. Мы должны в шахтах и на буровых на Запад работать, а они будут нами руководить: «Русский же Ваня только пить, курить и воровать умеет!» Только интересно, кто же на заводах, в полях и шахтах будет трудиться? И воевать? В Пентагоне прекрасно знают эффективность ЧВК Вагнера!