Несколько дней назад за запуском завода «Русские электрические двигатели», совместного проекта ПАО «Транснефть» и АО «КОНАР», из Москвы по видеосвязи наблюдали президент РФ Владимир Путин и премьер-министр Италии Джузеппе Конте. А за несколько дней до запуска Управление Федеральной антимонопольной службы по Тюменской области довольно эмоционально озвучилo в адрес челябинской компании подозрения в картельном сговоре на 15 млрд рублей. О претензиях ФАС и о том, как эти разбирательства помешали планам предприятия, а также о взаимоотношениях с челябинскими журналистами «URA.RU» рассказал технический директор АО «КОНАР» Евгений Бодров. — Чем уникален новый завод «Русские электрические двигатели»? — Это новое современное предприятие, здесь имеется все необходимое для проектирования и полного цикла изготовления продукции мирового уровня. Интеграция этого завода в Индустриальный парк «Станкомаш» позволяет снизить издержки за счет кооперации с уже работающими здесь предприятиями-резидентами. С запуском «Русских электрических двигателей» завершена наша четырехлетняя напряженная работа. Совместно с «Транснефтью» и итальянскими компаниями — Termomeccanica Pompe и NIDEC — мы локализовали производство насосного агрегата в Челябинске. Так что в полной мере выполнили задачу, поставленную президентом компании «Транснефть» Николаем Петровичем Токаревым по созданию высокотехнологичного российского производства без импортозависимости. — Я с удивлением узнала, что «КОНАР» появился еще 27 лет назад. На слуху вы ведь только в последние пять-семь лет, откуда такой взрывной рост? — Да, наша компания развивается очень динамично, и со стороны может показаться, что мы просто штампуем каждые полтора года новые заводы. На самом деле — это четко продуманный, запланированный инженерный расчет с глубоким изучением внутреннего и внешнего рынка. — И как именно вы проводите свои расчеты — это некие мозговые штурмы или заказываете аналитику на аутсорсинге? — Генеральный директор создает идею нового проекта и ставит задачу нам, инженерам, и дирекции развития — проанализировать по этой идее весь мировой рынок. Маркетологи анализируют внутренний рынок, его платежеспособность и конкурентность. Мы, инженеры, изучаем лучший мировой опыт, выезжая на производства в Японию, Европу, Азию. Далее генеральный директор изучает наши предложения и определяет компанию, которая по философии ведения бизнеса больше подходит нам. Ну и затем, как правило, в течение одного-двух лет лично ведет переговоры с собственниками о создании совместного проекта. Еще один-два года подготовка проекта и один-два года его реализации. Итого от идеи до результата, который уже виден со стороны, проходит 4-6 лет. Вы же видите конечный результат. И все наши проекты — это трансфер и локализация самых передовых технологий. Мы создали у себя инженерные компетенции мирового уровня и готовы реализовывать проекты, которых в России никто никогда не делал. Благодаря этому, кстати, и молодым специалистам у нас интересно работать. В следующем году мы открываем научно-технический центр «КОНАР», где будет уникальная лабораторно-исследовательская и испытательная база, и это даст толчок развитию новых инженерных технологий, окажет содействие технологическим стартапам. — А что вы скажете о заявлении тюменского УФАС? — Я отвечаю в компании за техническое направление, и, это не ко мне, наверно, вопрос. Но в проекте по разработке и выпуску оборудования для нефтепровода «Заполярье — Пурпе», про которое говорится, принимал активное личное участие. От начала, в 2010 году, до завершения. Было разработано уникальное техническое решение по наземной прокладке этого нефтепровода в условиях вечной мерзлоты — мы использовали вертикальные термостабилизаторы, чтобы намораживать грунт и сохранять его устойчивость в теплое время года. Я и весь наш коллектив гордимся этим проектом! Мы прошли с ним все официальные конкурсные процедуры, выполнили все НИОКРы. Авторы проекта получили 16 патентов РФ! А 10 человек — представители предприятий системы «Транснефть», нашей компании «КОНАР» и Национального исследовательского Московского строительного университета — получили государственную премию Правительства РФ в области науки и техники за 2014 год. — Так почему же у ФАС возникли претензии? Обвинение в картельном сговоре было озвучено всего за несколько дней до открытия завода. Можно ли говорить о крупных неприятностях? — Тут могу лишь предположить, что успешность этого проекта породила зависть. С жалобой на нас в ФАС с жалобой обратилась компания из Тюмени. В жалобе они нагородили такого, что диву даешься! И дальше произошло то, что очень нас удивило. Антимонопольщики из того же города совершенно ни в чем разбираться не стали, все свои выводы сделали только на основании того, что им написали в жалобе! По каждому пункту у нас были очевидные, понятные ответы. Но их не хотели слышать. Я всегда думал, что такие государственные органы служат развитию конкуренции. Но в нашем случае больше похоже, что они нацелены на устранение конкурентов в чью-то пользу. — У вас действительно нет производства термостабилизаторов, как утверждают в УФАС? — Как можно не увидеть производства там, где оно есть? Да как бы мы его скрыли? У нас на площадке работают 4,5 тысячи человек. Наши заводы производят большую номенклатуру изделий машиностроения, в постоянном режиме приезжают делегации, заказчики, партнеры, а челябинские чиновники нам даже промышленный туризм предлагают открыть! — Ваши дальнейшие действия в этой ситуации? — Как говорит наш генеральный директор, не забывайте, что мы — команда созидателей. У нас большая ответственность перед партнерами, перед заказчиками. И мы действительно созидаем. Чем больше времени мы потратим на такие жалобы, объясняя какие-то очевидные вещи, тем меньше времени у нас останется на работу, тем меньше принесем пользу региону, нашей стране. Может быть, в этом и есть их цель? Понятно, что мы свою позицию будем отстаивать, ведь в наш адрес публично озвучиваются просто невероятные претензии. Наша совесть чиста, и мы уверены в своей правоте. Вот именно такие ситуации и выдавливают с рынка тех, кто может реально заниматься производством. Новых машиностроительных предприятий в России немного. Их, в хорошем смысле, стоит беречь, и уж во всяком случае не мешать работать! — А все же возникли ли у вас какие-то конкретные трудности после заявлений антимонопольщиков? — Конкретные трудности таковы: сдвинутые сроки по некоторым совместным проектам с иностранными инвесторами. Таким образом они отреагировали на негативный фон вокруг «КОНАРА», пока у нас тут ситуация не выправится. И как следствие — нет трансфера новых технологий, нет новых инвестиций в регион, нет новых высокотехнологичных мест для талантливой молодежи. Может быть, это и есть цель инициаторов процесса? Соответствующим органам следовало бы повнимательнее изучить ситуацию. — Говорят, что «КОНАР» лишил аккредитации на открытие завода «РЭД» те СМИ, которые у себя процитировали материалы от ФАС. — А какой мог быть наш интерес в этом? У нас высокопрофессиональная служба, которая работает с прессой. Они прекрасно понимают последствия таких запретов. Нам это совсем не нужно — ссориться с журналистами. В нынешней ситуации с тюменским делом мы, наоборот, заинтересованы в более лояльном отношении к нам. Так что не нужно искать черную кошку в темной комнате, особенно когда ее там нет. Ищите в другом месте.  — Как давно вы работаете в АО «КОНАР»? — Я работаю в «КОНАРЕ» 10 лет, начинал с позиции инженера. За эти годы мы выполнили много собственных конструкторских разработок и обеспечили локализацию передовых зарубежных технологий. Но выбор конкретной технологии — только половина дела… — Главное, видимо, уметь эту технологию применить? — Да, уровню технологий, которые мы локализуем, должна соответствовать квалификация команды, умение работать в жестких сроках, со всей ответственностью. Так что эти игры в публичном поле — для кого-то просто рычаг для влияния на судебные органы, пока судебное разбирательство продолжается. А для нас — это и репутационные минусы, и сдвинутые сроки, и реальные сложности в реализации действительно значимых для страны проектов.