На Болотной Площади в Москве 6 июля проходит пикетная очередь в защиту сестер Хачатурян, которых судят за предумышленное убийство отца-изверга. Такая мера принята после отказа мэрии Москвы в марше в поддержку сестер. Кейс сестер Хачатурян должен стать сигналом для правоохранительной системы России, считает журналист RT, член совета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека Екатерина Винокурова. В разговоре с «URA.RU» она рассказала, почему дело об убийстве отца тремя дочерьми трактуется обществом некорректно и чем опасен для всей страны обвинительный приговор по данной истории. — Как вы считаете, на какой вердикт суда сестры Хачатурян могут рассчитывать с учетом внимания общества к этому делу? — Я считаю, что судьбу девушек должен решать суд присяжных, и в этом случае они могут рассчитывать на оправдательный вердикт. Я надеюсь на это. — А оправдательный приговор в деле об убийстве — это нормально? — Есть очень важный момент: изначально ситуация подавалась как история, в которой девочки расправились с отцом. В реальности это не дело о девочках, казнивших отца, а дело о жертвах, убивших насильника-педофила. И воспринимать это дело нужно именно с такой точки зрения. В ходе расследования, насколько я знаю, медэкспертиза доказала, что сексуальная связь между девочками и отцом была. — Почему девушки не предали ситуацию огласке раньше, до расправы над отцом? — Насколько известно, они пытались обращаться в полицию, но отцу за счет связей на уровне района удавалось их попытки пресекать. Ситуация могла бы решиться иначе, если бы им сразу удалось подать заявление в федеральный Следственный комитет. Но, как правило, сами жертвы, будучи психологически сломленными, воспринимают происходящее как норму. Они не в состоянии оценивать все как обычный человек. Обратите внимание: есть несколько фото, на которых девочки вместе с отцом выглядят абсолютно счастливыми — у них переключается психика, и они быстро переходят из одного состояния в другое. Кроме того, сами насильники, как правило, являются хорошими психологами и используют разные методы давления — часто угрожают тем, что сами сведут счеты с жизнью, обвиняют в сложившейся ситуации самих жертв, шантажируют их. Страх парализуют людей. — Совет по правам человека при президенте России следит за этой историей? — Со своей стороны СПЧ может и будет настаивать на принятии закона против домашнего насилия. — Такой закон необходим? Действующего законодательства недостаточно? — У нас есть ряд законов, направленных на половую защиту несовершеннолетних. Но дело в другом: на примере этого кейса мы видим, что не сработал ни один из «маячков» — ни участковый, ни органы опеки, ни отдел по делам несовершеннолетних. К тому же на низовом уровне полицейские в такие истории часто предпочитают не вмешиваться. Особенно если речь о взрослых жертвах. Когда женщина жалуется, что ее бьет муж, ей говорят: «Ну убьет — приходите». В этой связи закон против домашнего насилия вдвойне важен. — Есть ли риск, что оправдательный приговор в деле сестер Хачатурян породит череду похожих преступлений на почве мести? Убийцы будут уверены в своей безнаказанности… — Нужно быть честными — такой риск есть. Именно поэтому необходимо скорректировать законодательство как можно скорее, чтобы подобные ситуации можно было законно решать еще на ранней стадии. Что-то делать нужно и со статьей о самообороне — в нынешнем виде она работает очень странно. Можно вспомнить недавнюю гибель спецнозовца ГРУ в Подмосковье — его зарезали, когда он хотел остановить нападение на прохожих. Но мы понимаем, что если бы он выжил, то, вероятно, его бы самого судили за превышение пределов допустимой самообороны. — Как следует поступать женщинам и детям, которые оказываются в подобной ситуации? — Если кто-то является жертвой педофила, то не нужно бояться обратиться к любому постороннему человеку. В качестве примера могу привести пример ситуации, о которой знаю сама как журналист — в одном из регионов отец насиловал дочь с семи лет. И только по прошествии нескольких лет, когда в ситуацию вмешался ее молодой человек, отца удалось взять под стражу. — Если возвращаться к роли органов опеки в таких ситуациях. В большинстве случаев они эффективно работают? — Система опеки дает жуткий сбой, и есть масса вопиющих случаев. Например, в одном из районов Москвы сейчас живет девочка-маугли, которой никак нельзя помочь. Ребенок не умеет разговаривать. У матери ребенка были контакты с органами опеки, которые уверяют нас, что все в семье хорошо. А помочь без вмешательства опеки невозможно. Есть опасная тенденция — у вменяемых многодетных матерей часто пытаются забрать детей, которых женщина не может обеспечить материально, но при этом известны случаи, когда детей оставляют в семьях, где есть «сигналы о педофилии».