Сегодня, 1 сентября, исполнилось 15 лет со дня терaктa в школе № 1 североосетинского города Беслан. По всей России вспоминают о погибших в этой трагедии. «URA.RU» пообщалось с корреспондентом «Российской газеты» Тимофеем Борисовым, который оказался тогда в Беслане и провел три дня на месте событий. — Как вы оказались рядом? Я был первым журналистом, оказавшимся там. Видел все с самых первых минут. Это произошло случайно — приехал туда вместе с делегацией фракции партии «Родина» во главе с зампредседателя Госдумы Дмитрием Рогозиным (ныне — глава Роскосмоса). Мы планировали лететь в 9 утра в Москву, но перед отправкой председатель парламента Северной Осетии Таймураз Мамсуров попросил Рогозина выступить перед детьми в школе, где учились его (Мамсурова — прим. ред.) сын и дочь. Рогозин согласился. Слава Богу, он проспал на 20 минут, и это спасло нам жизнь — четырем депутатам Госдумы и мне. Учитывая, что всех мужчин, находившихся в захваченной школе, расстреляли в первые два часа и выбросили со второго этажа, понятно, какая участь нас ждала. — Что вы увидели, когда подъехали к школе? Когда мы туда подъехали, дети, учителя и родители бежали в полной прострации. Они были в шоке. Те, у кого удалось на бегу спросить, говорили, что какой-то террорист захватил школу. Рогозин и еще депутат Михаил Маркелов сказали, что мы сейчас пойдем на переговоры и обменяем себя на детей. Впрочем, скоро выяснилось, что захват серьезный. Когда приехали бойцы спецподразделений «Альфа» и «Вымпел», из оперативного штаба, который располагался в здании бесланской городской администрации, стали выгонять всех журналистов. Пришлось использовать хитрость. Я остался, потому что встал рядом с Рогозиным и все подумали, что я его сотрудник или помощник. Таким образом, я был единственным журналистом, который находился в оперативном штабе все три дня трагедии. Я видел, как один за другим планировали варианты штурма школы, а потом от них отказывались. — Каким образом события разворачивались дальше? В штабе 2 сентября признали, что штурм невозможен. Тем более местные, в том числе председатель парламента Мамсуров, категорично заявили, что не дадут штурмовать школу и встанут вокруг нее живой цепью. Этим и объясняется, почему «альфовцы» потом, когда уже у террористов что-то взорвалось и начался стихийный штурм, бежали без бронежилетов — они были не готовы. Никакого штурма не планировалось. 2 сентября было понятно, что власть пойдет на переговоры. Вечером при мне глава республики Александр Дзасохов прошел в маленькую комнатку, где стоял телефон. Он связался, как я понял, с президентом. Минут 10 его не было. Потом он вышел и передал слова президента о том, что дети важнее и мы идем на переговоры. Конечно, стояла задача попытаться обмануть террористов, дабы не все их требования выполнить [прекращение военных действий и вывод войск из Чеченской Республики] — составить обтекаемый документ, в котором не было бы однозначно прописано, что Россия выводит войска из Чечни, а это являлось одним из основных условий. — Как начался штурм здания 3 сентября? Я стоял на верхнем этаже в администрации, когда чиновники, Дзасохов и начальник УФСБ по Северной Осетии готовились идти на переговоры. Они успели накидать примерный план соглашения за ночь. Вдруг что-то взорвалось. Одиночный взрыв, небольшая пауза, буквально секунд пять тишина. Потом отдельные сухие выстрелы. Один, два, четыре, пять, потом по нарастающей, по нарастающей и целая какофония слилась в единую ужасающую музыку смерти. Я начал снимать, побежали бойцы. Потом, смотрю, уже понесли детей. Подошел туда уже после развязки. Запомнился стойкий запах мочи, аммиачный запах. Было жарко, и детям приходилось ее пить. — Сегодня что делаете? Дежурю на рабочем месте. Конечно, вспоминаю события тех дней. А как не вспоминать? 15 лет. Для меня ведь это был тоже страшный опыт. К этому невозможно привыкнуть, ни к смерти детей, ни к убийствам. Я считаю, что теракт в Беслане стал логическим продолжением успешных террористических действий, произошедших в Кизляре и Буденновске в годы Первой Чеченской войны. Тогда ельцинская власть пошла на переговоры с боевиками, начала выполнять их требования. И террористы в Беслане, учитывая успешный опыт своих предшественников, надеялись на успех. Бесланская школа № 1 была захвачена северокавказскими боевиками 1 сентября 2004 года. Заложниками стали 1128 человек. В результате нападения на школу и последующего штурма погибли 336 человек, из них 186 — дети. В ходе спецоперации был уничтожен 31 боевик, также были ликвидированы все организаторы теракта. Один из террористов, Нурпаша Кулаев, был взят живым и по решению суда приговорен к пожизненному заключению. Он находится в ямальской колонии ИК-18 (более известна как «Полярная сова»). Недавно он признался, что поражен суровыми условиями своего содержания. В 2016 году школе был присвоен статус памятника республиканского уровня. Сейчас готовятся документы для придания учебному заведению статуса памятника федерального значения.