Мэрия Екатеринбурга использовала опрос о месте строительства храма Святой Екатерины для обкатки новой технологии диалога с обществом. Пока другие города и регионы только присматриваются к методам прямой демократии, глава уральской столицы Александр Высокинский намерен задействовать опросы как новую систему анализа ситуации в мегаполисе. Новый эксперимент пройдет на мусорном полигоне. Подробности — в интервью Александра Высокинского «URA.RU». — Александр Геннадьевич, о чем вы подумали, когда горизбирком огласил результаты голосования за новое место строительства храма Святой Екатерины (победила площадка бывшего Приборостроительного завода на ул. Горького, 17 — прим. ред.)? — Что сейчас нужно сделать хороший системный анализ по проведенному мероприятию, еще раз внимательно посмотреть, что получилось хорошо, что — не очень с точки зрения организационных моментов. Механизм мы создали, и сейчас самое главное — сделать его рабочим, нетрудоемким, предельно простым и понятным для горожан. Почувствовал ли облегчение? Дело в том, что работа в муниципалитете в большей степени процессная, а не проектная. Когда оглашались итоги [опроса], меня уже ждали коллеги для обсуждения формирования бюджета [на следующий год]. Городское хозяйство у нас огромное. И, пожалуй, основное облегчение в том, что можно снова вплотную заняться им — вопросов накопилось много. — Если отбросить распределение голосов, в чем, по-вашему, главные итоги опроса? — Мы в том или ином виде закончили десятилетнее обсуждение, что и где строить. Также мы нашли механизм, который позволяет выявлять мнение горожан в целом и уходить от политического хайпа отдельных групп. — Майские события, получается, не совсем политика? — Это была густая смесь политики, экономики, внутренних интересов, интриг, использования втемную, открытых позиций за сохранение сквера и за строительство храма. Мы шли через все это, но ветер всех наших изменений, обсуждений, действий со многих сорвал маски, потому что самое правильное в жизни — научиться самому себе говорить правду. — Что значит «сорвал маски»? — Политические акторы, которые говорят одно, а делают другое… О них все знают. В мае было все: и бизнес, и политика, и интриги. Было и мужество, которое, например, проявили [митрополит] Кирилл и в целом епархия, отказавшиеся от площадки у театра Драмы ради прекращения конфликта. — Есть люди, которые после событий в сквере, стали для вас нерукопожатными? — Безусловно, такие люди есть. Но моя работа не предполагает, что я говорю, что не буду общаться с тем или иным человеком. Я как глава обязан общаться со всеми горожанами, слышать всех. О ком-то изменил мнение в лучшую сторону, и таких людей больше. — Возвращаясь к оргвопросам. Мэрия, похоже, не рассчитывала, что на участки придет такое количество людей (по данным горизбиркома, 97,5 тысяч человек — прим. ред.). — Мы прогнозировали 30-50 тысяч, а предельный уровень закладывали на 100 тысяч избирателей, и напечатали 200 тысяч бюллетеней (но в случае необходимости были готовы сделать больше). Можно было открыть все 500 [избирательных] участков [в городе] и пройти без очередей вообще. Но тогда опрос стоил бы 120 миллионов. — У вас есть опасения, что люди не примут результаты опроса и снова выйдут на улицу? — Это не опасения, это готовность. Мы готовы к реакции, готовы дальше вести диалог. Выйдут люди — законно или незаконно — это их право и ответственность, поэтому как будет развиваться ситуация, покажет время. — Многих беспокоит судьба надписи «Кто мы? Откуда? Куда мы идем?» в ансамбле приборостроительного завода. — У нас есть достопримечательности в городе, о которых, когда их создавали, никто не думал, что они так понравятся горожанам. Например, та же самая клавиатура (имеется в виду памятник клавиатуре на ул. Горького, 14а — прим. ред.). Когда ее делали Женя Тулисов, Сергей Фильков — я помню то время, — был такой интересный проект. Сделали и получилось красиво. Поэтому эту надпись мы точно сохраним. Уже есть предложения сделать ее арт-объектом. В любом случае, нужно обсудить это с автором и с горожанами. — Ранее высказывалась оценка, согласно которой храм Святой Екатерины не успеют построить к 300-летию города. — Мы попробуем в максимально короткие сроки закончить с градостроительной документацией, у нас фактически три года. Если в следующем году выйдем на площадку, думаю, к 2023 году установим купола. Но внутри будет отдельная большая работа — включая уникальную мозаику на уровне лучших мировых кафедральных соборов. — Опрос показал себя как технология решения или предотвращения конфликтов? — По ключевым вопросам — да. Но нужно искать инструменты, которые сделают этот процесс более простым и удобным. Я думаю, что мы найдем форму, посоветуемся, предложим. В новом Генплане мы делим Екатеринбург на 57 небольших участков, и нам нужно научиться масштабировать опросы на уровне микрорайона, района и города. — То есть вы планируете проводить опрос в Шабрах, где люди протестуют против строительства мусорного полигона? — В том числе. На сегодня в проекте Генплана эта точка существует, но она туда и включена, чтобы был повод провести опрос. Сейчас мы сведем аналитику. Я думаю, до конца года мы попробуем провести несколько опросов (в том числе в микрорайонах Екатеринбурга), потренируемся. — Есть понимание, по каким проблемам будут проводиться опросы? — Надо советоваться. Этот механизм, безусловно, затягивает принятие решений. Строители у нас многие боятся [опросов]. Но градостроительные решения — это решения, которые влияют на следующие поколения. Это неотъемлемая часть развития города. — Сколько могли бы стоить опросы, которые вы анонсировали? — Опрос 13 октября обошелся в шесть-семь миллионов рублей. Я думаю, что по опросам в районах можно укладываться в миллион, в микрорайонах — 200-300 тысяч рублей. Если мы говорим, например, о Юго-Западе, где около «Дружбы» делается красивая аллея, то зачем звать [на опрос] весь Ленинский район, если Юго-Запад может сделать выбор локальным голосованием — потому что это про них? Предположим, мы реконструируем Зеленую рощу — тогда в опросе, наверное, должен участвовать весь Ленинский район. Благоустройство парка Энгельса — это история про весь Октябрьский район или про Малышева — Мамина-Сибиряка — Восточную? Вот это и нужно будет научиться определять. Мы сделали первый шаг — к взаимопониманию, к большому диалогу. И дальше вместе будем решать, какие вопросы и как будет обсуждать Екатеринбург.