Жительница Шадринска (Курганская область) Марина Пайвина борется за право взять под опеку родного внука, которого воспитывает с раннего детства. Чиновники грозят отказать женщине из-за инцидента с приводом в милицию, который произошел 23 года назад и закончился прекращением дела у мирового судьи. Один раз, в 2017 году, бабушке уже отказали. Самый большой страх Богдана — детский дом. От одной мысли об этом мальчика кидает в дрожь. Пять лет назад его уже пытались разлучить с бабушкой, которая заменила ему отца и мать. Пятилетний Богдан впал в сильнейшую истерику, в отчаянии бабушка Марина вместе с внуком пряталась у подруги… Сейчас мальчику десять. Он пережил смерть отца, смирился с равнодушием матери, но не понимает, почему какая-то комиссия может лишить его дома и единственного близкого человека. Мать бросила, отец — умер Первый раз Марина Пайвина пыталась оформить опеку над внуком в 2017 году. Тогда мать пятилетнего Богдана лишили родительских прав за то, что алкоголь был для нее важнее сына. Отец на тот момент отбывал срок за кражу. Внуком всецело занималась бабушка: устроила в детский сад, а позже выхлопотала место в школе, ребенок фактически жил в квартире бабушки. Собирая документы для отдела опеки, Марина Владимировна запросила документы в УМВД и… получила справку об уголовном преследовании в 1998 году по ч. 2 ст. 213 «Хулиганство». «Я не подозревала, что такая отметка у меня есть. В 1998 году я попала в ДТП. Милиционер бросил мне в машину непогашенную сигарету, и моя одежда загорелась. Я выскочила из автомобиля и схватила его за воротник, в ответ сотрудник вызвал наряд милиции. Я получила травму ноги. Мировой судья, увидев меня в лангете, спросил о травме и есть ли свидетели, готовые подтвердить мои слова. У меня свидетели были. У милиционера свидетелей не оказалось. Суд перенесли, а потом дело прекратили — мне просто отдали документы. Никаких решений о моей виновности, штрафе или амнистии мне не объявили. Встречное заявление на милиционера я не писала, молодая была», — вспоминает Марина Владимировна об инциденте. Именно эта справка стала проблемой для оформления опеки. Женщину предупредили, что к ней приедут забирать ребенка. Мальчик был в ужасе, все время плакал. Пайвиной с внуком пришлось скрываться у подруги, она даже на пикет собиралась выйти. Ситуацию удалось решить относительно безболезненно: временным опекуном Богдана согласилась стать подруга семьи. В январе 2021 года из мест заключения освободился отец Богдана, мальчик очень ждал его возвращения. Но жизнь без потрясений продлилась недолго — после перенесенного коронавируса в июле 2021 года отец Богдана умер от тромба в легких. Вместе с горькой утратой на бабушку Марину вновь обрушилась проблема оформления опеки над внуком. А Богдан опять живет в страхе — вдруг отправят в детдом? «После того недоразумения двадцатилетней давности, в котором никто не пострадал, кроме меня, я отучилась на охранника, получила пятый разряд с правом на оружие. Работала военным представителем на заводе. У меня десять лет стажа в частной охране, охраняла объекты „Газпрома“. Грамота есть за задержание нарушителя. Не каждый мужчина имеет такую грамоту. Как же так получается, что работать с оружием я могу, а вот собственного внука мне не дают воспитывать, несмотря на все заслуги. Пусть мы маленькая, но крепкая семья. Кроме меня, у ребенка никого нет, а он для меня — смысл жизни», — говорит Марина Пайвина. Разлучить нельзя оставить Богдан охотно проводит экскурсию по аккуратной и уютной квартире бабушки, в которой жил практически с рождения. Здесь у него есть своя комната — она и так на солнечной стороне, но от того, что кровать застелена пушистым желтым пледом, кажется еще светлее. На столе за ноутбуком полка отведена под грамоты и благодарственные письма, на стене — медали. Даже бублику место нашлось: «Это мы с бабушкой вместе с горки катаемся», — улыбается Богдан. Он выглядит счастливым ребенком — когда бабушка рядом. А если речь заходит о службе опеки, словно ищет защиты — прислонится к Марине Владимировне, чтобы она его обняла и гладила по голове. Так спокойнее. Спортивная школа и бассейн, грамоты и медали — у Богдана стараниями бабушки активная, насыщенная событиями жизнь. Они и домашку на дистанте вместе делают. «Вчера мы уроки делали с ним на дистанте, позвонили из опеки — мол, придет психолог, чтобы оценить состояние ребенка. Я говорю, приходите. Потом Богдан заревел. Я думала, это из-за задания, что не получается сделать. Начала его успокаивать, а он говорит: «Когда уже опека отстанет от нас?» — вздыхает Марина Пайвина. Мальчик хорошо учится, занимается тяжелой атлетикой в спортшколе «Ермак», участвует в соревнованиях. «Богдан очень способный, спокойный, успевает в школе и на тренировках. Бабушка постоянно над ним печется, с самого детства водит сама в „Ермак“ и в школу. Очень сильно любит внука, живет только им. Я считаю, что ребенка и бабушку разлучать нельзя, они очень привязаны друг к другу. Марина Владимировна очень ответственная», — говорит первый тренер мальчика по тяжелой атлетике Валентина Борщ, которая знакома с семьей много лет. В пресс-службе администрации города Шадринска на запрос URA.RU ответили, что в настоящее время Марина Пайвина является временным опекуном. «У отдела опеки и попечительства претензий к Пайвиной М.В., касающихся воспитания или условий содержания ребенка нет, она активно участвует в воспитании внука. Для оформления постоянной формы опеки Марине Владимировне необходимо предоставить полный пакет документов (до 16 февраля). На сегодняшний день, не все необходимые документы предоставлены. Окончательное решение о назначении Пайвиной М.В. постоянным опекуном будет принято только после анализа всех документов», — ответили в мэрии Шадринска. По словам Марины Пайвиной, ей осталось пройти медицинскую комиссию. Она состоится 15 февраля. После чего пакет документов будет в полном объеме в отделе опеки. Закон против семьи? Шадринский правозащитник Александр Андрюков ознакомился с ситуацией, встречался с учителями и тренерами Богдана, разговаривал с представителями органов опеки. По его мнению, ребенка безусловно нужно оставить с бабушкой. «У мальчика есть только одна родная бабушка, с которой он живет практически с рождения. Психическое состояние ребенка сегодня таково, что он боится госорганов, которые могут приехать и забрать его, поскольку ранее уже была такая попытка. Забрать его в детский дом — это сломать Богдану жизнь, он очень любит бабушку и мамой ее называет. Пусть когда-то в молодые годы она привлекалась, но сейчас-то она воспитывает ребенка добросовестно, претензий к ней нет. Хотелось бы, чтобы опека приняла решение в пользу ребенка в досудебном порядке», — говорит Андрюков. По мнению правозащитника, сотрудники из органов опеки боятся возражения прокуратуры. Он предлагает обратиться в прокуратуру заранее для проведения проверки, чтобы у надзорного органа не возникло возражений при решении в пользу бабушки. Эксперт: закон об опеке надо менять Президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская рассказала URA.RU о том, с какими проблемами при оформлении опеки над детьми сталкиваются кровные родственники. «В законодательстве требования к опекуну — постороннему лицу и кровному родственнику — одинаковые. Одна из частых причин отказа бабушкам в опеке над внуками — финансы. Требуется иметь не менее одного прожиточного минимума на каждого члена семьи, несмотря на то, что потом бабушка может оформить пособие на ребенка. Надо понимать, что семьи, в которых происходят трагические события и ребенок попадает в детский дом, бедные», — поясняет она. Второе серьезное препятствие — наличие судимости. «Причем не по каким-то статьям, а по разделам уголовного кодекса. Например, нельзя иметь судимость за преступления против жизни и здоровья. Сюда входит и очень частая, к сожалению, статья в сельской местности России — торговля нелицензированными спиртными напитками. Даже если при этом никто не пострадал. У нас было много историй, когда торговавшие спиртным бабушки лишались возможности взять внуков под опеку», — рассказала эксперт. По словам Альшанской, практически не учитывается законодательством и то, насколько ребенок знаком с опекунами, насколько ему близки те взрослые, которые берут его в семью. «С моей точки зрения, это должна быть ключевая позиция. Если бабушка никак не участвовала в жизни ребенка, в глаза его не видела — могут быть вопросы. Мы должны начать учитывать реальную ситуацию тех взрослых, которые участвовали в воспитании ребенка. Пока семейное устройство в РФ выглядит как магазин — кто первый встал, того и тапки. Мы должны исходить не из того, кто первым написал заявление на опеку, а из того, какие взрослые в жизни ребенка были, и какие взрослые могут о нем заботиться, чтобы минимизировать травму от потери семейного окружения. Это сейчас законодатель не учитывает никак», — отмечает собеседница. Что касается судимости потенциальных опекунов. В 2013 году Елена Альшанская выходила к законодателям с предложением убрать препятствие для кровных опекунов в виде наличие судимости в прошлом (кроме тяжелых статей), но инициатива не прошла. Альшанская считает, что законодательство в этой сфере нужно серьезно пересмотреть, в том числе в сторону послабления требований для кровных родственников детей. Юрист фонда отметила, что в случае с шадринской семьей — если бабушке все-таки откажут в оформлении опеки — есть шанс обжаловать это решение в суде, ссылаясь на давность и малозначительность деяния и отличные характеристики в течение последующих 23 лет. Суд, конечно, займет время и отнимет немало сил у бабушки, хотя женщина готова — внука она никому не отдаст. P.S: URA.RU направит обращение уполномоченному по правам ребенка Алене Лопатиной с просьбой взять ситуацию с семьей под контроль.