Официальный представитель народной милиции ДНР, заместитель командующего корпусом вооруженных сил республики Эдуард Басурин рассказал о сложностях, с которыми столкнулась армия Донбасса при штурме Мариуполя, о способностях украинской армии в 2022 году и фильтрации противника на освобожденных территориях. Как полковник определяет врага и что думает о партизанском движении на западной Украине — интервью на URA.RU. -Эдуард Александрович, у многих читателей в России возникает вопрос: что собирались и собираются делать с группировкой ВСУ рядом с Донецком? Эти войска представляют угрозу — Какие были планы? Уничтожить ее. Какими способами и средствами — это уже вопрос другой. Но, самое главное, чтобы люди, ваши читатели понимали — полное уничтожение. Но были трудности, потому что мы статично стояли друг напротив друга порядка семи с половиной лет. За это время они очень сильно укрепили свои позиции: три эшелона обороны, очень большое количество дотов, все в бетоне залито. Это один нюанс. Второй заключается в том, что войска стоят в нескольких населенных пунктах. Если брать Донецк, Марьинка, Красногоровка, Авдеевка — это населенные пункты с многоэтажными домами и с большим количеством людей. В Авдеевке есть действующее производство — это «Коксосохим». Подставлять мирных людей под огонь мы не можем. Поэтому была выбрана тактика обхода. Изначально начали работать по южному направлению, разрезая группировку ВСУ от Мариуполя. Это в принципе и произошло. После [штурма Мариуполя] освободили Волноваху и у нас появился оперативный простор. Мы уже могли действовать в разных направлениях. И сейчас у нас идет охват с освобождением нашей территории по состоянию на 2014 год, то есть в границах Донецкой области. Сейчас постепенно поднимаемся на север региона, чтобы полностью блокировать эту группировку, которая находится не только вокруг Донецка, но еще и рядом с Горловкой. И наши соседи с Луганска нам будут в этом помогать с севера. В дальнейшем вся эта группировка украинской армии, самая крупная и боеспособная, будет скована и окружена. — Вы сказали про населенные пункты, где люди фактически окажутся в заложниках у украинских военных и нацбатальнов. От тактики живого щита противник не отказывается? — Да, есть в этом проблема. Люди с той стороны звонят и жалуются, что со многих мест их не выпускают, держат под любым предлогом. Краматорск, Константиновка, Славянск, Дружковка — это довольно крупные города даже по меркам России. Поэтому противник заинтересован удерживать их. Такова тактика: из любого крупного населенного пункта хотят сделать непреступную крепость, тем самым они рассчитывают сковать наши силы и силы Российской Федерации, продержаться как можно дольше, потому что, преодолевая каждый раз такую крепость, теряется время. Поэтому сейчас наша тактика — это охват. После чего войска методично продвигаются вглубь этой крепости с освобождением территории, чтобы как можно меньше пострадало гражданского населения. По-другому выбить противника невозможно. Да, можно их окружить, перекрыть снабжение. Но при этом будет страдать гражданское население, на что мы пойти не можем. — Я так понимаю, нечто схожее сейчас происходит в Мариуполе. Что сейчас с ним? Сколько мирных жителей уже смогло покинуть город и сколько остаются в заложниках? — Не знаю. Я думаю, что эту цифру никто не знает. Потому что первые попытки, которые были, они как-то фиксировались. Кроме того, украинские власти людей обманули и вывезли не туда, куда они хотели, а в Запорожье, чтобы создать там концентрацию гражданского населения. Из Мариуполя очень много людей идут пешком, машинами, автобусами. Мы стараемся все сделать, но из 450 тысяч жителей, я думаю, что даже 100 тысяч не вышло. Потому и потери есть среди гражданского населения в Мариуполе. Люди пытаются выходить, их начинают обстреливать. А идут семьями, с детьми, и вот дети даже страдают, грудные дети! Есть ранения и такой категории. Проблема очень большая, потому что мы не можем в полном объеме предоставить безопасность. Засевшие в городе всячески стараются, чтобы люди не вышли. Кроме того, ВСУ и национальным батальонам нужно больше пострадавших среди мирного населения, чтобы потом выдать в западные СМИ картинку: Россия якобы уничтожает мирных граждан. Запад видит и хочет видеть только ее. А реальность, которую показываем мы, просто не хотят замечать. Это трагедия, которая разворачивается на всей Украине. — Где еще можно встретить такое же яростное сопротивление как в Мариуполе? — Да, в принципе, Харьков — миллионник, Киев — три или четыре миллиона. А у нас на Донбассе — это если посмотреть на карте, севернее Горловки идут Дзержинск, Константиновка, Краматорск, Дружковка, Славянск. Между городами там от двух до пяти километров. Фактически это один населенный пункт. И он густонаселенный, фактически каждый город — крепость. Но украинские власти цепляются любым способом и делают так, чтобы война продолжалась, чтобы как можно дольше ее не заканчивать. Зеленский начинает говорить о том, что Крым будет освобожден силой, Донбасс будет Украиной. Все это говорит о том, что они хотят лишь войны. Во всем этом сегодня трагедия украинского народа, который выбрал Зеленского и за это сейчас отвечает. Им, всей Украине, понравился этот человек, его обещания. Но в очередной раз поверив в обещания, они сильно обманулись. Поэтому надо сделать все, чтобы народ как можно быстрее проснулся. Сейчас нужно попробовать достучаться до украинских элит, которые тоже против нынешней власти. У них есть свои рычаги влияния на тех же военных, на тех же полицейских, на руководителей городов и сел, чтобы они не оказывали сопротивление. — Есть мнение, что Зеленский армией сейчас уже не управляет. А как и кем на ваш взгляд управляются ВСУ? — Я говорил и буду говорить, что Зеленский не управляет армией. Армией управляют военные, а кто управляет военными мне сейчас трудно сказать. Оперативное управление существует несмотря на уничтожение узлов связи. Почему — объясню: сопротивление, которое оказывают ВСУ спланировано, оно не хаотично. Возьмем группировку под Донецком — она достаточно сильна. У нее есть тяжелое вооружение, боеприпасы, топливо. Не знаю на сколько его хватит, но оно есть. Может у них по плану как можно больше сдержать здесь, а после этого, побросав все, уйти. Потому что на войне самое главное — это не оружие. На войне самое главное — это человек. Потому что для человека оружие использовать невозможно. Возможно, это тактика, причем продуманная. Возможно, они хотят создать партизанские отряды, про которые еще в ЦРУ говорили осенью. Какие идут поставки в Украину? В принципе, это легкое вооружение. То есть то, что можно использовать в партизанском движении. У нас-то степная часть, а вот если брать Центральную Украину, Западную Украину, то там одни леса. И опыт Великой Отечественной доказывает успех партизанской тактики. — Как фильтруются те, кто выходит из Мариуполя? Вполне возможно, что с беженцами могут попасть боевики, кто-то из национальных батальонов. — Сейчас этот процесс идет в три этапа. Первый этап — это сбор в лагерь временного нахождения, где идет перепись всех. Потом выясняется желание выезда в Российскую Федерацию или остаться в ДНР. Вторым этапом осматривают социально-медицинские работники и тут же работает еще МВД. У них есть определенные списки. Плюс при опросе людей появляются новые фамилии, новые описания плюс у кого-то есть фотографии. И вот на этом этапе, идет обработка человека и уже понятно, что он из себя представляет. Если обманывает, то в чем он обманывает. Если он военный преступник — то это легко выясняется. Многие, чтобы спасти свою шкуру, будут много рассказывать. И вот таким образом эта база данных и строится. Она была у нас. Она еще расширяется и это позволяет отфильтровать нормальных людей от военных преступников. — По сводкам понятно, что получается захватить много оружия. Как его в дальнейшем армия ДНР планирует использовать? Может дальше на свои какие-то нужды? — Давайте так. Если гранатометы — это разовое оружие. Ты стрельнул и больше ты его не используешь. Если стрелковое оружие — то все зависит от типа боеприпасов. Если это стандарт Советского Союза, то здесь проще. Если это стандарт натовский или калибр, который не применяется у нас — здесь сложнее. Значит, это будет музейный экспонат, или кто-то захочет коллекционировать и выхолощить оружие и дома оставить. Любителей много, что у нас, что в России. Трудно сказать. Все зависит от типа боеприпасов. Если они есть, его можно использовать. Если его нет, то это макет, которым можно попугать. — Принято ли разделять нацбатальоны и украинскую армию? — Я сейчас не разделяю. Я вам даже больше скажу: в эту категорию отношу еще так называемую территориальную оборону. Четко нужно понимать, что человек, который взял оружие — он враг. Осознанно, неосознанно — неважно. Для чего он взял оружие? Убивать. На войне принцип один: либо ты, либо тебя. Другого нет. Поэтому человек, который взял оружие — противник. Если он его не хочет сложить и стреляет в тебя, его нужно убить. Последний теракт в Донецке 14 марта говорит о том, что военные преступления совершают не только нацбатальоны. Ракету по городу выпустили украинские военные. И 152-миллимитровая артиллерия (крупный калибр — URA.RU) в основном только у них. У «Азова» (украинский национальный батальон, запрещен в России — URA.RU) эти пушки были, но немного. Они плечом к плечу ВСУ сопротивление нам оказывают. — Когда начиналась спецоперация, какие были прогнозы? Были ли надежды, что Украина сложит оружие и сдастся. Или ожидали такого сопротивления, как сейчас. — Меня никто не спрашивал о начале спецоперации и к чему она может привести. Во-первых, противника всегда нужно уважать. Шапкозакидательства не должно быть. Я всегда говорил о том, что их целенаправленно натягивали и готовили на войну. У них шла очень серьезная боевая подготовка и при этом им хорошо промывали мозги. Убеждали о том, что они воины света, несут добро и убить русского за счастье, наверное. Поэтому, может кто-то и предполагал по аналогии 2014 года, что они начнут бросать оружие, но — это совсем другая армия. Ее боеспособность и боеготовность сейчас намного выше. И второе — идеологически они были готовы к тому, что будут защищать свои земли. Возможно, предполагалось, что при таком массированном обстреле они сложат оружие и не окажут сопротивления. Может здесь есть какой-то просчет. Ведь в первые дни спецоперации армия ДНР и ВС РФ старались не громить военные формирования, живую силу, а работать по инфраструктуре противника. А чтобы деморализовать противника, его нужно убить. Может быть тогда бы и не было бы такого сопротивления. Сейчас, по моему мнению, тактика изменилась.