Екатеринбург начал отмечать 300-летие со дня основания. Масштабный праздник будет длиться до 20 августа, после чего сменится альтернативной Универсиадой. В итоге торжества в уральской столице продлятся больше трех недель. Программу праздников и сам город к юбилею готовила администрация под руководством мэра Алексея Орлова. О том, что ждет екатеринбуржцев городские власти сообщают через самые разные каналы, URA.RU также подробно пишет об этом во всех своих проектах. Но о том, кто создает этот праздник написано крайне мало. Мэр Екатеринбурга Алексей Орлов — мечта для журналиста, открыто комментирует любые критические ситуации. Однако, о себе никогда не рассказывает, открытая версия его биографии очень суха и малоинформативна. URA.RU решило исправить это. Знакомьтесь, глава Екатеринбурга Алексей Орлов. Впервые рассказывает о своем детстве, о работе в милиции, как оказался в Питере, почему принял предложение работать в свердловском правительстве, как принимает решения и какие ценности для него важны. — Алексей Валерьевич, знаю, что на старте работы в Екатеринбурге, вас упрекали: тюменец, понаехали. Сейчас упрекают? — Таких оценок, тем более с ругательным или оскорбительным смыслом, уже нет. И когда они были, я считаю, они были необоснованными. В Тюмени-то я прожил всего 2,5 года, а здесь — уже 12-й год. Ну какой я тюменец? Тоболяк — да, я там родился и получил первые навыки серьезного управления. — Вы — тоболяк? В официальной биографии указана Пенья, Тобольский район. — Это место фактического рождения, куда наша семья буквально на два года уезжала, потому что отец работал там на лесоучастке. Это от Тобольска — 70-80 километров. А обе мои сестры — и старшая, и младшая — рождены в Тобольске. — Кем работали ваши родители? — У меня простые родители: мама по образованию библиотекарь, но работала и в столовой поваром. Отец был водителем, крановщиком, очень высококлассным. Тоболяк в четвертом-пятом поколении, но родился тоже не в Тобольске, а на Ямале: перед войной туда бабушка с дедом уезжали работать. — Ваше детство прошло в Тобольске? — Только отчасти, там я закончил начальную школу, а потом мы снова переехали. Мамины старшие сестры обжились в крепком леспромхозе — Болчары Кондинского района: там давали жилье, была хорошая зарплата. И семья приняла решение, что мы туда же переедем. Там я пошел в четвертый класс, там же закончил школу. И со своей будущей женой там познакомился. Мы вместе учились с 4-го класса. — В вашей биографии указано, что высшее образование у вас омское. Почему не тюменское? — В начале 80-х Тюмень была богом забытым городом. А наш поселок относился к Омскому агропрому (мы обеспечивали лесом больше ста омских совхозов) и я часто бывал в Омске. В первый раз — еще школьником, на экскурсии во время каникул. Город меня поразил: красивый, ухоженный, с широкими улицами, и я загорелся идеей поступить в Омск и, может быть, даже жить там. И в Омск хотела поступать моя тогда еще просто одноклассница, а в будущем — жена. Ее отец заканчивал Омский сельхозинститут, и ей рекомендовал экономический факультет, бухгалтерское отделение. А я — закончив школу с отличием — поступил на экономический факультет омского автодорожного института. Это был 84-й год, и уже считалось, что за экономикой будущее. Прекрасный вуз, я до сих пор поддерживаю отношения с бывшими однокурсниками, хоть и учился там один год. Тогда изменилось законодательство и отменили отсрочки для студентов. После первого курса мы — студенты-очники — ушли служить в армию. Я — в Алтайский край. Через два года мы с супругой приняли решение пожениться, я на очное уже идти не мог — как ответственный человек должен был работать и содержать семью. Получил водительское удостоверение и был водителем на базе нашего предприятия. Заочное отделение было только в сельхозинституте и там я продолжил учиться. После третьего курса меня перевели — инженером по технике безопасности нашего предприятия, а потом и заместителем директора по коммерческой деятельности. Это в 1992 году. Моя дипломная работа была об акционировании на примере нашего леспромхоза. Работа была очень живая, но пошли большие сложности: стали рушиться все предприятия лесной промышленности, зарплату нечем платить, перешли на бартер… Тяжелое время. И в конце 93-го — мне было уже 26 лет — начальник нашей районной милиции предложил мне перейти на работу участковым, пообещал, что я смогу сразу поступить в Тюменскую высшую школу милиции и на базе высшего образования получить диплом юриста. Очень жесткое было обучение: шесть дней в неделю с 8 утра до 8 вечера, со сдачей госэкзамена и написанием диплома. — Чем вам запомнилась эта работа? — В нашем районе участковый выполнял все функции: и оперативника, и дознавателя, и ГАИ, и следователя. Вся ответственность за правопорядок на огромной территории — на тебе. Чтобы был понятен масштаб района: зимой мой служебный транспорт — снегоход, летом — моторная лодка. И я три года работал участковым. Научился ложь видеть насквозь. Это колоссальная школа жизни по умению выстраивать коммуникации, доверительные отношения. Это общение с абсолютно разными людьми: и по возрасту, и по социальному статусу (неблагополучные семьи, и национальные диаспоры — ханты и манси, и молодежь, и пенсионеры). У нас раскрываемость на участке была почти 90%. Но когда сын пошел в школу, мы начали разговоры, что чтобы себя реализовать, надо двигаться. Куда? На историческую родину — в Тобольск. — По линии МВД? — Да, в Тобольске я стал оперативником, до 1999 года работал в ОБЭПе. Потом была налоговая полиция, там дорос до начальника оперативного отделения. Что такое экономические преступления? Их не дураки совершают. Одно дело убийство, грабеж, и иное — экономические составы, когда люди просчитывают как спрятать, как налоги не заплатить. Там я научился очень хорошо анализировать. Но в 2003 году президент своим указом службу налоговой полиции упразднил. И встал вопрос, что делать дальше? Либо идти в федеральную службу по борьбе с наркотиками, которую создавали на базе налоговой полиции, либо по линии налоговых преступлений — но снова в МВД. Мне предложили возглавить оперативно-розыскную часть по большой территории: Тобольск, Тобольский район, Вагайский район и Уватский район. А особенность предложения, что в Увате тогда начали добывать нефть. Мне довелось полностью сформировать службу, ее обеспечить: и по помещению, по технике, по транспорту и мебели. Тогда я познакомился с главой Тобольска Евгением Михайловичем Воробьевым. Мою работу по созданию с нуля жизнеспособного управления — со своим следствием, со своими документальными проверками — в главке оценили и предложили перевестись в Тюмень. Мне было 37 лет, по званию — подполковник, жена — за переезд, потому что всегда мечтала жить в большом городе, а я решил поговорить с Воробьевым. А у него дилемма: скоро выборы, коммунисты в городе активничают, и он захотел обновить команду. Сказал мне: давно за тобой слежу, приходи ко мне первым замом — будет интересно, у тебя получится. У меня были сомнения: город не маленький, должность первого зама — это ответственность за все. Я поехал в Тюмень к генералу за советом. В системе МВД у меня должна была быть полковничья должность, 60 человек в подчинении. Через полтора года была бы уже и выслуга. Генерал даже отговаривать не стал: «Алексей, предложение стать первым замом главы города поступает одному милиционеру из тысячи человек». И я согласился. — Воробьев выборы выиграл? — Тяжело, но выиграл — в один тур. Сработало, что он услышал запрос людей и команду обновил. Он же был главой лет восемь, у старой команды глаз замылился, и давно никаких изменений в городе не было. Но потом их стало уже очень много. С нашими этими перестановками совпало, что прилетал президент… — Точно, это же знаменитый приезд Путина в Тобольск накануне 8 марта. Чаепитие с тоболячками. — Да, именно оно. Путин дал поручение на базе историко-культурного наследия Тобольска создать духовно-туристический центр Западной Сибири. И Сергей Семенович [Собянин, в тот момент губернатор Тюменской области] начал внедрять двухуровневую систему: глава города — председатель гордумы и наемный глава администрации — сити-менеджер. Вот тогда появился у нас Евгений Владимирович Куйвашев. Я достался ему по наследству, от ушедшего Воробьева. — Доставшийся по наследству первый зам — это серьезный вызов. — Конечно у нас был период притирки. Он — молодой, горячий, желающий себя показать. Помню собрали весь партхозактив, Евгений Владимирович объявляет: «Вырубить тополя вдоль улицы Ремезова, снять асфальт и переложить коммуникации, сделать новую дорогу, новые тротуары, освещение наладить». Мы на его инициативы смотрели, как на авантюры. Такой масштаб Тобольску никогда не снился. Но именно с его подачи я — коренной тоболяк — посмотрел на город совершенно другими глазами. Много тогда было и задумано, и сделано. Помню мы проводили первый фестиваль в Тобольском кремле. Буквально авантюра: сделать деревянный помост, со всех школ свозили стулья, чтобы 2,5 тысячи мест поставить в партере. Началась опера «Борис Годунов» на фоне Тобольского кремля. Два часа под солнцем и 30 градусов, и еще два часа дождь проливной, +12. Никто не ушел. Мы с Евгением Владимировичем сработались. И когда ему предложили возглавить администрацию Тюмени, он меня первого позвал с собой. А у меня супруга давно мечтала переехать в Тюмень, и я согласился. — В Тюмени вы были не первым замом. — Нет, мое направление были экономика и финансы. Я проработал два года и горжусь, что мы тогда большой проект сделали, он позволяет Тюмени оставаться одним из самых чистых городов в стране. Мы разделили город на 45 кварталов, и в каждом определили границы хозяйствующих субъектов: где сколько урн должно стоять, прописали правила благоустройства, распределили ответственность досконально, накрыли всю территорию Тюмени квартальными. Наделили их серьезными полномочиями, и жестко штрафовали за неубранный мусор, за нескошенную траву. А потом мне поступило предложение перейти в аппарат губернатора, и я полгода работал у него советником. — Так вот откуда вас так хорошо знает [полпред президента в УрФО Владимир] Якушев. — Да, он продолжал стандартную тюменскую кадровую политику. Из инициативных замов, тех, кто как-то себя проявил, формируется кадровый резерв для назначения главами муниципалитетов. И у Якушева подход жесткий: если тебя назначили — надо отработать полный срок, пятилетку. У меня были большие сомнения по такой перспективе. Уезжать из Тюмени совсем не хотелось. — Были в Тюменской области прецеденты, когда мэр управлял наездами. А выходные проводил в Тюмени с семьей. — Я такой вариант даже не рассматривал. Это неправильно, и так бы я никогда не смог. Поэтому принял предложение создать управление Росреестра по Ленинградской области. Это был 2009 год. Тогда по всей стране госрегистрация и кадастр сливались в одну структуру, но в Питере была своя специфика. Город и Ленобласть — это два разных субъекта, а управление Росреестра — единое. И нужно было из питерского выделить областную часть, сделать ее автономной. Меня заманили предложением попробовать поработать первым руководителем. — Я знаю об этом периоде вашей биографии уже больше десяти лет, но никак не могу понять, как советник губернатора Тюменской области может оказаться начальником управления Росреестра по Ленинградской области. — Это результат школы, которую я прошел участковым — умение выстраивать коммуникации. Я работал в Тобольске, в Тюмени на разных должностях, решал разные задачи. У нас были хорошие результаты: например, курируемый мною департамент финансов администрации Тюмени в течение трех лет получал главные призы, как лидер в системе управления муниципальными финансами России. Я ездил на сообщества финансистов России, мы проходили обучения, повышали квалификацию, знакомились с людьми. Так и поступило предложение. — Управление создали? — Да, нам правительство области купило отдельное здание, мы его подготовили, я должен был заехать в новый кабинет. Но не пришлось. Курировавший мою работу замгубернатора области Александр Юрьевич Дрозденко был назначен губернатором Ленинградской области. Я его поздравил, у нас до сих пор отличные отношения. А потом — раз, и Евгений Владимирович становится губернатором Свердловской области. — Для вас это было неожиданностью? — Абсолютно. Я его поздравляю, а он: «Приеду на Питерский форум, давай поговорим». Надо поговорить — поговорим. Но я даже представить не мог тему разговора. Совсем о другом думал: у меня хороший товарищ стал губернатором Ленинградской области, я себе определенные перспективы рисовал. Тем более, мы с женой обжились в Питере. Единственное — квартиру не купили, но я уже подбирал варианты. А Евгений Владимирович приезжает: «Я формирую команду, не хотел бы ближе к дому перебраться — в исполнительную власть?» — Хотели? — Я всегда считал себя членом команды Евгения Владимировича, хоть и знал, что жена расстроится, но домой шел уже с решением: мы возвращаемся. Предложение Евгения Владимировича я принял. — Что вы знали о Екатеринбурге? — Многое, я в городе часто бывал. У меня и друзья тут были. Интересно так сложилось: в том же 2012-м на майские праздники мы с женой летели из Питера в Тюмень через Екатеринбург. Нам надо было в ИКЕА заехать. Нас в аэропорту друзья встретили, едем мимо только что построенного экспоцентра и они критикуют: сараи на болотах, непонятно, что за «Иннопром», какая от него польза. Я тогда впервые узнал про «Иннопром», и честно скажу, зрелище было удручающее. А через несколько месяцев, погрузившись в проект, я уже сам попросил у Евгения Владимировича поручение персонально мне заниматься «Иннопромом». Я увидел перспективу в этом для продвижения города. Потом мы получили статус главной промышленной выставки, часть мероприятий Минпромторга перетащили к себе. — А были же разговоры, что надо проект закрывать. — Были, но я не люблю убивать проекты. Такие же разговоры были по [особой экономической зоне] «Титановой долине». До нас там закопали 300 млн рублей и никто не понимал, что с этим делать дальше. Посреди поля стоит вышка сотовой связи и ничего. Но мы нашли возможность оживить проект. Вы знаете, что наше решение по созданию второй очереди, по ставке на авиацию сработало. — То есть вы продолжили все, что было до вас. — Мы существенно откорректировали институты развития, потому что я видел, какие там творятся безобразия. С фондом поддержки предпринимательства разобрались, с Корпорацией развития. Привлекали правоохрану, потому что так, как там себя вели — так нельзя. — О ваших отношениях с правоохранителями ходят легенды. — Когда я работал в милиции, в налоговой полиции, я избежал скандалов, и коллеги знают, в какой непростой период я работал. В том числе, когда зарплату не платили по 3-4 месяца, и я, как руководитель, удерживал личный состав от увольнения, мотивировал идеями. Конечно, мне проще с силовиками общаться, чем многим в нашей системе. — Что вас удивило в Екатеринбурге, когда вы сюда переехали? — Перед Новым годом меня удивило, насколько не чувствовался праздник. Мы и в Тобольске, и в Тюмени устраивали конкурсы, вовлекали горожан и бизнес, украшали фасады. А здесь — одна елка и больше ничего. Я разговаривал с [главой администрации города] Александром Эдмундовичем [Якобом], спрашивал, почему так, неужели администрация не может ничего. А мне объясняли, что тогда арестовали [торгового вице-мэра Виктора] Контеева, [Владимир] Боликов только пришел, случился слом традиций, и никто новогодним праздником не занимался. — Для меня это странно. Как так? Надо же людям настроение создавать. Город большой, а всегда серый, суровый и промышленный. — Не понравились мне и дороги. Понятно, что бюджетная обеспеченность в Тюмени была повыше, но в целом там на дорожное строительство, на ремонт всегда были заложены очень хорошие деньги. А что самое важное для жителей? Качественные коммунальные услуги, хорошие дороги, работающий транспорт, освещение. Но несмотря на масштабы Екатеринбурга — это было как-то (морщится). — Были надежды, что с приходом Евгения Владимировича ситуация изменится, но вы же помните, мы только первый год спокойно работали, а потом снова началось противостояние города и области. — Мне запомнился наш с тобой разговор тогда — десять лет назад. Ты сказал, что развитие возможно только в противоречии, а я считаю, что развитие возможно только во взаимодействии. Наверно, на каком-то этапе конкуренция [бывшего мэра Екатеринбурга Аркадия] Чернецкого и [бывшего губернатора Свердловской области Эдуарда] Росселя давала результат. Когда соревнуясь, один создал банк, другой поддержал университет. Но потом изменилась среда, в политической вертикали потенциал развития на противоречиях исчерпался. — Я должен все же объясниться. Одно дело — развитие через противоречия Росселя и Чернецкого, когда один говорит, что нужно все ресурсы вложить в Екатеринбург и он даст результат для всей области, а другой распределяет ресурсы на несколько городов. Совсем другое дело, когда после ухода Чернецкого всю власть в городе захватил Владимир Тунгусов. За 2013—2018 годы при нем из позиции мэрии исчезла идея, и без нее, без искреннего желания сделать город лучше, власть, конечно, сильно деградировала. С какими противоречиями столкнулись вы? — Например, как вице-премьер по экономике я отвечал за рейтинг инвестиционной привлекательности Свердловской области. Но как влиять на его результаты, если треть всего населения и больше половины предприятий малого и среднего бизнеса находятся в Екатеринбурге. А они ни к сетям подключиться не могут, ни разрешение получить, ни мерой господдержки воспользоваться. Мэрия не беспокоится о рейтинге области, она просто закрылась и нам мешает нашу работу делать. — Следующим этапом вашей биографии была работа премьером — первым замгубернатора Свердловской области. Какие воспоминания? — Сложно было. — Вы же не интриговали против [бывшего премьера Дениса] Паслера, не выбивали себе это место? — Нет, я вообще не интриган, и никого никогда не подсиживал. Мне губернатор поручил эту работу, и я ему за это благодарен. Очень интересно было: нетривиальные задачи, во время моей работы случилась эпидемия COVID. Я объехал весь регион. Единственный муниципалитет, в котором не побывал — Ивдель. — Евгений Владимирович говорил мне, что еще в 2018 году знал, что вы будете мэром Екатеринбурга. — У нас с ним разговоров об этом до осени 2020 года не было. Но уже возникали разные ситуации по Екатеринбургу, и однажды, рассуждая о них, Евгений Владимирович говорит: «Видимо, надо снова корректировать». И смотрит на меня. А я его хорошо знаю. Он не делает предложение, а спрашивает: «Ты как считаешь?» Я ответил: готов, если надо — значит надо, это огромная ответственность, мне комфортно работать с вами в связке будучи первым замом, задачи понятны, но для меня основная мотивация была и возраст, и хотелось бы увидеть результаты своей работы в ближней перспективе. Поэтому, если есть задача — приложу все силы, чтобы ее выполнить. Опыт-то был: меняться начали и Тобольск, и Тюмень. А в Екатеринбурге я видел и состояние общественного транспорта, и состояние уличной дорожной сети, кошение травы, вывоз снега, пыль. Мне обидно было, что город, который я искренне люблю, называют грязьбургом. — А вы искренне любите Екатеринбург? — Да. Не буду лукавить, первые года три я очень тосковал по Питеру, и жена также. Потом, когда погрузились в культурную повестку, начали ходить на концерты филармонического оркестра, стали лучше понимать Екатеринбург, и уже лет девять очень любим город. А сейчас особое удовольствие, когда есть возможность придумать проект и быстро его реализовать: новый арт-объект, новые дороги, новая школа. Я вот смотрю трансляцию строительства нового сада Мичуринский (показывает на монитор в кабинете, где транслируются сигнал с нескольких камер наблюдения на ключевых объектах города). Уже благоустроена территория, а еще недавно заливали фундамент. — На встрече с редакторами URA.RU вы говорили, что в отличие от работы в правительстве, где период от принятия решения до реализации занимает несколько лет, в мэрии можно быстро увидеть результат. — Именно так. Вот 120-я гимназия на Степана Разина. Мы ее построили за 11 месяцев, абсолютный рекорд. Хотел я Евгению Владимировичу настроение поднять, зову в 120-ю. Он отвечает: «Чего туда ехать, мы же вот камень в фундамент закладывали». Я говорю: «Поехали, там уже оборудованные лаборатории». Он прошелся по школе — сразу совсем другое настроение. Вот где кайф и мотивация. — То есть обратно в правительство вы не просились? — Нет. У меня здесь очень насыщенная работа. Только перешел из правительства — через неделю стал исполняющим обязанности. И сразу снегопады. Вызов серьезнейший: надо корректировать регламенты вывоза снега, ввели утренние селекторы. Меня упрекают, что никого не уволил, но это потому что не люблю увольнять. Но работаю так, что люди, не выдерживающие мой ритм, сами уходят. — Почему не любите увольнять? — Считаю правильным дать шанс: не смог человек в одном направлении работать, может получится на другом. А вот выпасть из доверия у меня можно легко: подвел один-два раза — доверия не будет. А без него мне работать сложно. В моем коллективе ведь всего десять человек: девять заместителей и я. Понятно, на каждом и колоссальная ответственность, но и такое счастье… Мы обсуждали с коллегами, что работаем в городе, которому 300 лет. Это удача, готовиться к такому юбилею. Понятно, что что-то не успели, но и сделано очень много. Я лично горжусь каким становится парк Маяковского. — Да, а ведь была опасность, что приглашенные молодые ребята разбегутся. — Но мы дали им свободу действий, и они, поверив в свои силы, справились. Теперь парком на Уралмаше начали заниматься, и там начались хорошие подвижки. — Как вы относитесь к критике? — Критику спокойно воспринимаю. Мне прививку сделали в Тобольске, особенно в первые месяцы: глава должен был уйти в предвыборный отпуск, а это — февраль, снегопады, улицы заметены, трубы рвутся, я просто не понимаю, что с этим делать. Тяжело было, но это закалило. А вот необоснованную критику не люблю, и всегда реагирую так: не нравится, сами предложите что-то, что понравится всем. — В Екатеринбурге у вас есть любимая улица? — Эталон для меня — Свердлова. Из пешеходных полюбил улицу Вайнера. Я помню, когда ее только сделали пешеходной — приезжал в командировку, смотрел, как коллеги в Екатеринбурге организовали «уральский Арбат». Сейчас мы открыли на ней большой светодиодный экран. Это тоже пример, когда от идеи до реализации прошло всего несколько месяцев. Мы придумали этот экран вместе с Андреем Моисеевичем Симановским, когда увидели положительную реакцию горожан на новогоднее оформление улицы. Мы и дальше будем заниматься благоустройством Вайнера. — Квартиру в Екатеринбурге купили? — Сразу, как переехал сюда. Мы продали квартиру в Тобольске, гаражи — и купили квартиру около киностудии. Я сразу и прописался. — Теперь вас, конечно, тюменцем не назвать. — Знаешь, я не мог подумать, что Урал может затянуть, а он затягивает. И со временем понимаешь всю его красоту и мощь. Я ведь никого ни из Тюмени, ни из Тобольска за все эти годы сюда не привез, опираюсь на местные кадры, потому что понимаю, что здесь очень высокий уровень ребят. При всей моей любви к малой родине, я знаю, что там нет такого масштаба и размаха как у нас. Понять это мне помогла работа в Питере: она мне позволила не бояться браться за масштабные проекты высокого уровня.